Чикагские вампиры. Жестоко укушенная. - Хлоя Нейл

— Джефф, это похоже на Медальон Дома, однако не такой, который я видела на Селине, в ночь ее возвращения в Дом Кадогана.

— Я подумал о том же.

— А ты не мог бы увеличить изображение? — спросил Этан.

— К сожалению нет. Камера просто не зафиксировала большего. Но теперь у вас есть хотя бы что-то, не так ли? Типа подсказка, что в наркобизнесе замешал вампир, принадлежащий Дому.

Этан с Маликом напряженно переглянулись.

— По всей видимости, так, — согласился Этан. — На данный момент, пусть это останется между нами, хорошо?

— Конечно босс, — любезно согласился Джефф.

— Спасибо Джефф. Мы ценим твою помощь.

— К сожалению, есть и плохие новости.

— Какие? — спросила я.

— Пауль Сермак — единственный подозреваемый дилер «В». Прошлой ночью я сжал видео, а утром мне пришлось отправить его ДПЧ.

— Не вопрос, — ответила я. — Детектив Джейкобс заинтересуется видео.

— Уже. Этим утором они отправили детективов к дому Сермака.

Этан нахмурился.

— Им удалось что-то найти?

— Ничего. Дом чист, как и машина. Они все еще сверяют трассеологические [54] отпечатки, но пока ничего не указывает на его связь с наркотиками и рейвами. Мы только знаем, что он просто мужчина, оказавшийся в общественном переулке, находится в котором, он имеет полное право.

Но я нутром чувствовала, что Пауль Сермак не просто прохожий. Держу пари, если мы вызовем всех вампиров, посещавших Бар Темпл за последний месяц, они опознают в нем парня, околачивающегося снаружи и распространяющего «В». Только, понятное дело, придется вызывать каждого вампира по отдельности, а, по крайней мере, на данный момент, мне не хотелось вмешивать в это других вампиров.

— Спасибо Джефф. Ничего если я нанесу визит мистеру Сермаку лично?

При этих словах, Этан резко поднял голову, но не высказал и слова против.

— С нашей стороны никаких возражений. А ДПЧ не обязательно об этом знать. Эй, меня тут вызывает Чак, так что надо идти. Парочка фейри хочет, чтобы он выступил в качестве посредника в имущественном споре, и мне нужно выгрузить документы. Будем на связи.

— Спасибо, Джефф, — сказала я, отключаясь.

В Отделе повисла тишина.

Я оглядела всех присутствующих в комнате.

— Есть какие-то соображения, прежде чем я нанесу визит нашему наркодилеру?

— Насколько ты против смертной казни? — прорычал Люк.

— Предпочитаю не строить из себя судью, присяжных и палача, — ответила я. — Но если у тебя есть дипломатические предложения, внимательно слушаю.

Этан похлопал меня по спине в знак одобрения.

— Хороший Страж.

ГЛАВА 16

ПРЕСТУПНИК

Мы с Линдси вместе отправились в мою комнату, поскольку мне нужно было переобуться в сапоги и взять катану. Обычно я оставляла её дома, когда выходила на публику. Но весьма вероятно, что Пауль Сермак — наш наркобарон, а я отправлялась на его территорию. Нет уж, туда без стали ни нагой.

Зайдя в комнату и закрыв дверь, Линдси утроилась у меня на кровати, а я — на полу, вытащив катану из ножен, чтобы удостовериться, что с оружием все в порядке. Она начала свою исповедь.

— Мы переспали.

Я прошлась сверху вниз по стальному лезвию ри́совой бумагой [55].

— Что-то не припомню, чтобы у нас с тобой что-то было.

— Мы переспали с Коннором.

Я посмотрела на нее, не сумев сдержать на лице разочарования. Коннор — один из Посвященных вместе со мной вампиров. Слащавый паренёк, с которым флиртовала Линдси со дня нашей Коммендации [56] в Дом. Он по-своему привлекателен и обаятелен… но он не Люк.

— Когда?

— Когда я возвращалась из Бара Темпл, кучка наших болтали в гостиной на первом этаже. Потом им это прискучило, и все разошлись. Все кроме него. Слово за слово ну и…

Протерев сталь, я убрала катану обратно в ножны.

— Слово за слово, и в итоге ты переспала с новообращенным вампиром?

— По ходу так.

Однако мне было в новинку видеть её огорченной. Линдси не часто о чем-то беспокоилась и не в ее характере задумываться над сделанным. Видимо, сказывалось влияние Люка.

Я повернула голову в ее сторону.

— Тогда почему у тебя такое лицо?

С виноватым видом, Линдси сгорбилась, положив руки на колени.

Теперь понятно, почему у Люка был такой резкий голос.

— Люк узнал?

Она кивнула.

— Хреново, Линдс.

— Да, хреново.

Когда она вновь посмотрела на меня, в ее глазах безошибочно читалась вина, а по щеке катилась слеза, которую она небрежно смахнула.

— Произошедшее между тобой и Коннором — ведь всего лишь порыв? Ну, из-за того, что выдалась та еще ночка?

— Не знаю я, что это. Дело во мне. Наверное, я просто не совсем готова к долгосрочным, — она показала руками в воздухе нечто большое, — серьезным отношениям.

— Не готова? Да тебе больше ста лет.

— Это не аргумент. Слушай, мы с Люком уже давно друг друга знаем. Когда мы познакомились, у него была девушка, а у меня парень. Да, он сексуален. Хотя, нет, он, определенно, сексуален. Но мы начали отношения, как друзья, и лучше ими и останемся, чем станем кем-то, типа заклятых врагов.

Я одарила ее сомневающимся взглядом.

— Как вы с Люком можете стать заклятыми врагами? Не думаю, что у него вообще есть таковые. Ну, не считая, Селину и Питера.

— Питер уж точно, — согласилась она и пожала плечами.

— Не знаю. Просто бессмертие длится так долго. Мне сложно представить, что свою, возможно, весьма длинную жизнь я проведу только с одним мужчиной.

Взяв катану, я встала, подошла к кровати и села с ней рядышком.

— Итог: сейчас ты не хочешь серьезных отношений.

— Да, — сказала она печальным голосом.

Как же я ненавидела то, что им обоим довелось переживать: он страдал, а ее пожирала вина.

— И что ты собираешься делать?

— А что я могу? Разбить ему сердце? Сказать, что пока не хочу остепеняться? — она повалилась на кровать. — Вот поэтому я так долго и избегала этих отношений. Он мой босс, и если бы мы попытались, но ничего не получилось…

— То вы бы оба оказались в еще более затруднительном положении.

— Точно.

С минуту мы сидели молча.

— Давай лучше поговорим о Кабсиках? — спросила она, с поддельной веселостью в голосе.

— Назови хотя бы одного из действующих игроков?

— Эм, тот широкоплечий секси с эспаньолкой.

— Вот чем чревата дружба с фанатом долбаных Янки.

— Я непутевая, — пробормотала она, и накрыла голову подушкой, из-под которой донесся приглушенный расстроенный рёв.