100 великих мореплавателей - Елена Авадяева

В дельте Лены Лаптеву удалось найти вход в Крестяцкую протоку и к 19 июля он вышел на взморье.

21 июля «Якутск» направился на запад к Хатангской губе, а дощаники, не приспособленные к плаванию в открытом море, Лаптев приказал вести к устью Оленека и сложить провиант в старом зимовье Прончищева.

Возле устья Оленека судно вошло во «льды великие». Дубель-шлюпка шла под парусами и на веслах, команда расталкивала льдины шестами, а иногда пробивала дорогу во льду пешнями. Через неделю, 28 августа, Лаптев достиг восточного входа в пролив, отделяющий остров Бегичева от материка. Пролив был забит неподвижным льдом.

Посланному на берег для описи геодезисту Чекину показалось, что лед прижат к берегу, замыкающему залив с запада; поэтому он принял пролив за открытую с востока бухту, а остров Бегичева — за полуостров. Бухту нанесли на карту под названием Нордвик.

Отойдя от «бухты» Нордвик, «Якутск» направился к северу, чтобы обойти «полуостров» и войти в Хатангский залив. Стремясь избежать сжатия льдами, прижимаемыми ветром к берегу, Лаптев завел дубель-шлюпку в какую-то бухточку, где в течение пяти дней ожидал улучшения ледовой обстановки.

Пробившись через льды, Лаптев 6 августа ввел судно в Хатангский залив. На западном берегу залива виднелось зимовье. Лаптев решил свезти на берег часть провианта на случай, если придется зазимовать в этом месте. Но прежде чем удалось осуществить это намерение, опять задул северный ветер, нагнавший в залив лед.

Снова пришлось искать укрытия, и Лаптев повел дубель-шлюпку на юг вдоль берега. Вскоре показалось еще одно зимовье. Около него «Якутск» вошел в устье маленькой речки и простоял там целую неделю, которая ушла на выгрузку части провианта на берег.

14 августа, когда изменивший направление ветер отогнал лед, Лаптев повел судно вдоль берега к северу. При выходе из Хатангского залива отрядом был открыт остров, названный островом Преображения.

17 августа «Якутск» миновал острова Петра и пошел вдоль берега на запад. Следующий день пришлось простоять из-за льда у островов Фаддея, а затем продвигаться во льду. Только 21 августа «Якутск» подошел к высокому мысу Фаддея. По одну сторону от мыса берег тянулся на юго-запад, а по другую — на запад. Дальнейший путь был прегражден неподвижным льдом. Определить границы льда из-за плотного тумана не представлялось возможным. Поэтому Лаптев послал Чекина на собачьих упряжках выяснить, как далеко в западном направлении простирается лед, а Челюскина — на мыс Фаддея, чтобы поставить там маяк. Вернувшись через двенадцать часов, Чекин доложил, что лед непроходим.

Наступили морозы. Надо было думать о зимовке. Осмотр берега дал неутешительные результаты: здесь не было плавника для постройки жилья. На консилиуме, устроенном Лаптевым 22 августа, было решено возвращаться к Хатангскому заливу. К 27 августа «Якутск» с трудом пробился к зимовью, у которого он находился в начале месяца. Лаптев повел судно дальше на юг. Войдя в Хатангу, он достиг устья ее правого притока — реки Блудной, где проживало несколько семейств безоленных эвенков.

Здесь отряд построил дом и остался на зиму.

К 25 сентября Хатанга стала. Начались тяжелые зимние работы отряда. Еще осенью Лаптев послал в Туруханск солдата Константина Хороших с требованием к воеводской канцелярии доставить на зимовку провиант и предоставить оленьи и собачьи упряжки. Теперь Лаптев на этих упряжках перебросил провиант, выгруженный ранее в устье Оленека и на берегу Хатангского залива. К этой работе были привлечены местные жители. Зимовщикам не хватало плавника для топлива, и за ним приходилось ежедневно ходить за несколько верст от зимовья.

Для предохранения команды от заболевания цингой Лаптев ввел в ежедневный рацион свежую мороженую рыбу, благодаря чему в течение всей зимы не было ни одного случая заболевания цингой.

Лаптев и во время зимовки продолжал собирать сведения о северном крае. Из рассказов местных жителей — русских, тавгийцев, якутов и эвенков — он узнал, что севернее реки Большой Балахни никто постоянно не живет, хотя на побережье моря есть зимовье, куда во время охоты приходят промышленники.

Чтобы изучить берег от устья Пясины до мыса Фаддея, Лаптев в конце октября 1739 года послал в устье Пясины на санях боцманмата[14] Медведева с одним солдатом. Добравшись до устья к началу марта 1740 года, Медведев отправился по морскому берегу на северо-восток. Но большие морозы и сильные ветры помешали ему произвести необходимые работы, и, проехав вдоль берега всего около сорока верст, он вынужден был вернуться в отряд.

23 марта 1740 года с зимовки выехал Чекин с заданием описать берег между устьями Таймыры и Пясины. Так как тогда считали, что залив Фаддея является устьем Таймыры, то Чекин, следовательно, должен был двигаться навстречу Медведеву. О том, что последний возвращается обратно на зимовку, Лаптев узнал только в конце апреля, когда Медведев прибыл в отряд. С Чекиным поехал один солдат и один якут, поселенный в устье Таймыры. В распоряжении Чекина находились две упряжки собак.

Чекин доехал до истока реки Таймыры и по ней отправился к устью, а затем по морскому берегу на запад. Он прошел около 100 верст и достиг пункта, в котором берег поворачивает на юг. Поставив здесь навигационный знак — пирамиду из камней, — Чекин был вынужден повернуть обратно, так как «себе провианта и собакам корму стало мало очень, с которыми далее в безвестное место ехать было опасно».

17 мая Чекин со своими спутниками вернулся на зимовье пешком, «с крайнею нуждою», потеряв от бескормицы почти всех собак и бросив нарты.

В апреле того же года картографию побережья между устьями Пясины и Таймыры производил посланный Мининым штурман Стерлегов. Видимо, он прибыл в устье Пясины вскоре после того, как оттуда уехал Медведев. Чекин и Стерлегов двигались навстречу друг другу, и оба почти в одно и то же время повернули обратно. Между крайними достигнутыми ими точками оставалось около 200 километров.

Готовясь к очередному плаванию, Лаптев решил запастись продовольствием для своего отряда. С этой целью он послал в устье Таймыры двух промышленников для ловли и заготовки рыбы.

Хатанга вскрылась 15 июня, но из-за скопившегося в Хатангском заливе льда дубель-шлюпка смогла выйти из реки только 13 июля. Еще месяц ушел на то, чтобы «Якутск» смог преодолеть льды в заливе и выйти в море.

В течение первых суток после выхода из Хатангского залива судно довольно далеко продвинулось на север. Утром 13 августа на 75°26 северной широты «Якутск» подошел к кромке невзломанного льда, тянувшейся от берега на северо-восток. Лаптев направил судно вдоль кромки. Переменившийся вскоре ветер стал нагонять лед, и дубель-шлюпку затерло. Ветер крепчал, лед все больше сжимал судно, появилась течь.

Команда непрерывно вычерпывала воду и бревнами ограждала борта дубель-шлюпки от напора льда. Но это не спасло «Якутск». Вскоре льдом был выломан форштевень, а к утру 14 августа судно было в совершенно безнадежном состоянии. Лаптев приказал выгрузить на лед тяжелый груз, надеясь облегчить этим положение дубель-шлюпки: были сняты пушки, якоря, провиант и другие грузы, а затем, когда стало ясно, что судно спасти нельзя, его покинули и люди.

Через сутки, когда образовался достаточно прочный лед, Лаптев повел команду на берег. Моряки несли на себе провиант; провиантом же были до предела нагружены нарты собачьей упряжки, имевшейся на дубель-шлюпке. Обогревшись у костра, уставшие люди занялись постройкой землянки и переброской на берег грузов, оставшихся возле судна.

Эта работа продолжалась до 31 августа, когда пришедшим в движение льдом были уничтожены дубель-шлюпка «Якутск» и оставшиеся еще на льду грузы.

Двигаться на юг, к населенным местам, не представлялось возможным из-за ледохода на реках. Только 21 сентября отряд смог отправиться в путь. На пятый день он дошел до зимовья Конечное, в котором находились промышленники. Здесь осталось двенадцать больных, а остальные воспользовались транспортом промышленников и к 15 октября прибыли на зимовку у реки Блудной. Вскоре на зимовку прибыли и промышленники, которых Лаптев послал еще весной в устье Таймыры для заготовки рыбы. Им удалось в течение короткого лета успешно выполнить задание.

Опыт плаваний Прончищева в 1736 году, а также собственные исследования Лаптева в 1739 и 1740 годы убедили его в том, что пройти морем вдоль берега между устьями Пясины и Таймыры нельзя. Да к тому же и единственное судно отряда — «Якутск» — было потеряно. Оставалась одна возможность — выполнить картографические работы с суши.

8 ноября 1740 года Лаптев устроил консилиум со своими подчиненными — Челюскиным, Чекиным и Медведевым. Консилиум согласился с мнением Лаптева, что:

«…состояние льдов и глубины заливов и рек описывать иного времени, по здешнему климату нет, как начать с июня и про-вождать июль и август месяцы, усматривая их состояние, ибо во оное время… льды ломает как на море, так и в губах и в реках, а протчая времена стоят».