100 великих мореплавателей - Елена Авадяева

Опись самой северной части полуострова Таймыр, исполненная бессменным штурманом отряда Прончищева и Харитона Лаптева, Семеном Челюскиным, явилась венцом семилетних трудов горстки русских моряков. Это была одна из самых трудных работ во всей Великой Северной экспедиции.

Трудность состояла прежде всего в том, что Челюскину пришлось идти по совершенно пустынному, безлюдному берегу, все более удаляясь от зимовий. Чем дальше на север уходил отряд Челюскина, тем большему риску он подвергался. Людям угрожали и стихия, и цинга, и снежная слепота, и недостаток провианта. Надо было обладать незаурядным мужеством, чтобы без колебаний идти вперед, навстречу опасностям. Скромный и упорный, исполнительный и инициативный штурман Семен Иванович Челюскин во многом содействовал успеху работ своего отряда.

Подвиг Челюскина настолько велик, что в середине XIX столетия высказывались сомнения в том, действительно ли Челюскин достиг Северо-Восточного мыса. Даже известный моряк, исследователь северного побережья на восток от устья Колымы, Ф. П. Врангель усомнился в силе воли, отваге и добросовестности своего предшественника. Но историк русского флота А. Соколов рассеял все сомнения, опубликовав журнал, который вел Челюскин во время похода. Из дневника стало ясно, что под руководством Челюскина отряд выполнял самые трудные задания. Русский академик А. Ф. Миддендорф еще в XIX столетии, оценивая деятельность С. И. Челюскина, сказал, возражая Ф. Врангелю:

«Челюскин, бесспорно, венец наших моряков, действовавших в том крае… вместо того, чтобы изнуриться четырехлетним пребыванием на глубоком Севере, как изнурялись все другие, он в 1742 году ознаменовал полноту своих деятельных сил достижением самого трудного, на что до сих пор напрасно делались все попытки».

Ученый имел в виду достижение Челюскиным самой северной точки азиатского материка, названной впоследствии в честь отважного русского моряка-исследователя мысом Челюскина.

После завершения Великой Северной экспедиции жизнь Челюскина и Лаптева сложилась по-разному.

По возвращении в Петербург в 1742 году Челюскин был произведен в мичманы и служил на разных должностях во флоте. Известно, что в 1745 и в 1746 годы он командовал придворной яхтой, в 1751 году был произведен в лейтенанты, а три года спустя в капитан-лейтенанты.

В 1756 году Челюскин подал прошение об отставке, которое было удовлетворено. О дальнейшей его судьбе ничего не известно.

В устье Таймырской губы, в которую впадает река Таймыра, лежит остров Челюскина. Самая северная часть полуострова Таймыр, лежащая севернее залива Фаддея, называется полуостровом Челюскина. Имя Челюскина было присвоено также одному из лучших ледокольных пароходов советского арктического флота.

Харитон Лаптев

20 декабря 1737 года Адмиралтейств-коллегия рассмотрела рапорты Беринга с приложенными к нему материалами и, не согласившись с ним, постановила продолжать картографирование морского берега в этом районе. Обоим отрядам были установлены новые сроки для выполнения работы и предписано продолжать ее:

«…во окончание в другое или в третье лето таким же образом без малейшего потеряния удобного времени, а буде какая невозможность и в третье лето во окончание привесть не допустит, то и в четвертое лето по крайней ревности и прилежности стараться, чтоб всемерно работа была закончена».

Одновременно Адмиралтейств-коллегия утвердила новую, более подробную и точную, инструкцию для начальников отрядов. Согласно этой инструкции, отряды должны были готовиться к походам заранее, и сразу же, как только позволит состояние льдов, не теряя драгоценного летнего времени, отправляться в путь. Начальникам отрядов предписывалось выжидать изменения ледовой обстановки непосредственно в тех местах, где не удастся преодолеть льды, и при малейшей возможности идти дальше. Кроме того, инструкция рекомендовала останавливаться на зимовку возможно ближе к тем пунктам, где застигнет суда зима. Это должно было избавить отряды от лишней траты времени на переход вдоль уже известных берегов.

На этом же заседании Адмиралтейств-коллегия назначила начальником отряда, картографировавшего морской берег между устьями Лены и Енисея, Харитона Прокофьевича Лаптева. Дальнейшие события показали, что коллегия не ошиблась в своем выборе, направив на наиболее трудный участок работы экспедиции этого всесторонне образованного морского офицера, обладавшего исключительной энергией, силой воли и мужеством.

X. П. Лаптев имел солидный опыт службы на флоте. До назначения в экспедицию он уже девятнадцать лет плавал на различных кораблях.

Но, несмотря на безупречное отношение Лаптева к своим обязанностям, служба шла у него не гладко. В 1734 году, во время действий русского флота под Данцигом, посланный на разведку фрегат «Митау», на котором служил мичман Харитон Лаптев, был обманным путем захвачен французским флотом, выступившим за несколько дней до этого на стороне врага, о чем не знал командир русского фрегата. Все офицеры «Митау», в том числе и X. Лаптев, были преданы суду за сдачу корабля неприятелю без боя и приговорены к смертной казни. После дополнительного расследования обстоятельств дела, произведенного по решению правительства, стало ясно, что ни командир, ни остальные офицеры фрегата не повинны в сдаче корабля французам, а потому 27 февраля 1736 года все они были помилованы.

В 1736 году Лаптев участвовал в летнем походе Балтийского флота, а затем был послан на Дон «для изыскания удобнейшего к судовому строению места». В следующем году Лаптев был назначен командиром придворной яхты «Декроне», но, узнав, что требуются офицеры для участия в Великой Северной экспедиции, попросил назначить его туда. Очевидно, полная лишений жизнь полярного исследователя больше привлекала Харитона Лаптева, чем спокойная и почетная служба при дворе.

В феврале 1738 года в Петербург прибыл с журналами, отчетами и картами двоюродный брат Харитона Лаптева — Дмитрий Яковлевич Лаптев — начальник отряда, картографировавшего берег к востоку от Лены. Он сообщил Адмиралтейств-коллегий совершенно новые сведения об условиях работы близ устья Лены, в частности о скоплениях льда, которые из года в год наблюдаются в одних и тех же местах и препятствуют движению судов. Дмитрий Лаптев предлагал картографировать берег на таких участках, двигаясь по суше.

Ознакомившись с рапортом Дмитрия Лаптева, Адмиралтейств-коллегия 3 марта 1738 года подтвердила свое решение о четырехлетнем сроке работы обоих отрядов, но дала Харитону и Дмитрию Лаптевым совершенно новые указания относительно способов выполнения задания.

Командирам отрядов предписывалось в случае, если лед не позволит закончить плавание в первое и второе лето, отослать суда с частью команд в Якутск или поставить их в удобном месте на зимовку, а с остальными людьми продолжать работы, продвигаясь по берегу.

Отрядам предписывалось обращать внимание на места, в которых будет встречаться стоячий лед, определять, как далеко он простирается, отмечать положение плавающего льда, его сплоченность, продолжительность нахождения у берега, а также места, «где сильного препятствия ото льдов нет». Отряды должны были определять возможность плавания в районе работ, измерять глубины, находить устья рек и другие удобные места для стоянок и зимовок судов.

Решение о продолжении работ с берега в случае невозможности движения судов по морю начальникам отрядов разрешалось принять только после консилиума со своими офицерами.

Из Петербурга Лаптевы выехали вместе. В Казани они получили такелаж для судов, в Иркутске — провиант, вещи для подарков жителям побережья Сибири и деньги. Харитон Лаптев потребовал, чтобы иркутская канцелярия подготовила на побережье оленей и собак на случай, если его отряду придется вести опись с суши, и переселила с устья Оленека в устья Анабара, Хатанги и Таймыры по две семьи промышленников, предписав им заняться заготовкой рыбы и постройкой жилищ на случай зимовки отряда в этих пунктах, одновременно Харитон Лаптев сообщил в канцелярию Туруханска о необходимости отправки летом 1739 года в устье реки Пясины провианта для его отряда.

В начале марта 1738 года Лаптевы прибыли в Усть-Кут, расположенный в верхнем течении Лены. Здесь для экспедиции строились небольшие речные суда. Весной, когда река вскрылась, на этих судах в Якутск были доставлены имущество и провиант для отрядов.

25 мая 1739 года Харитон Лаптев прибыл в Якутск. Дубель-шлюпка «Якутск» была уже готова к походу. Ее экипаж состоял из сорока пяти человек; почти все они были участниками плавания Прончищева.

Окончательно приведя все в порядок, Харитон Лаптев 5 июня повел свое судно вниз по Лене; дощаники с провиантом отправились вместе с ним.