Тайны господина Синтеза - Луи Буссенар

— Очень осторожное определение! — Профессор зоологии рассмеялся.

— Я не могу быть более категоричным. Впрочем, если хотите, замените слово «сила» словом «движение».

— Вот уж что для меня не имеет ни малейшего значения!

— По-иному думал преподобный отец иезуит, чей авторитет в данном случае не подлежит сомнению!

— ?..

— Цитирую дословно: «В целом верно то, что все зависит от материи и движения, и мы таким образом приходим к истинной философии, которую уже исповедовал Галилей, видевший в природе лишь движение и материю или их модификацию, производимую за счет перемещения частей и разнонаправленности движения».

— Скажите на милость, кто же автор этого изречения?

— Преподобный отец Секки, дорогой коллега.

— Да ну?

— Он самый, как я уже имел честь вам сообщить.

— И что все это доказывает? «Материя», «движение» — просто слова! Окиньте взглядом всю органическую цепочку, всю лестницу живых организмов от монеры до человека. И, придя к простейшей живой клетке, вы вынуждены будете остановиться, не найдя объяснений, каким образом она оказалась на Земле.

— Ну, это мы еще посмотрим! Более того, я постараюсь вам доказать, что цепь, идущая от неорганической молекулы до человека, — неразрывна. И до такой степени, что вы не сможете отличить материю минеральную от органической, вернее, не будете знать, где кончается одна и начинается другая. Последовательность, безусловно, неуловима, но и непрерывна. «Natura поп facit saltus» [248] — это аксиома.

— Таким образом, вы приходите к самопроизвольному генерированию материи? [249]

— Ни в коем случае. Я лишь констатирую глубинные связи неодушевленной и органической материи, ту корреляцию [250] между ними, которую в каждый данный момент невозможно определить.

— Продолжайте, дорогой коллега, ваши рассуждения меня живейшим образом заинтересовали.

— Вы мне льстите. Продолжу изложение основных принципов, приложимых к трем царствам природы, — их правильность в наше время уже ни у кого не вызывает сомнений.

Все законы, применимые к миру минералов, действительны также в мире растительном, существующем по лишь ему свойственным законам. В свою очередь, все законы растительного мира действительны в мире животном с той только разницей, что, как и в первом случае, они пополнятся новыми правилами.

— По-вашему, существование кристаллов сопоставимо с существованием растительных организмов?

— При прочих равных условиях, да. Если не возражаете, начнем с аморфного состояния, являющегося для неодушевленной материи тем, чем для материи органической является протоплазма [251].

Из экспериментов Вожельсана и Лемана явствует, что кристаллическое состояние приближается к аморфности посредством серии последовательных преобразований. Вышеназванные ученые наблюдали, как в соляных растворах самые простые кристаллы, находясь в условиях, аналогичных природным, формируются, становясь все более сложными, и, пройдя через ряд последовательных состояний, каждое из которых сложнее предыдущего, демонстрируют новые, значительно усовершенствованные физические качества. Как животное или растение, кристалл не появляется внезапно; как растение или животное, он проходит эмбриональную фазу [252].

— Мне все это известно, о чем вынужден вам напомнить. Но я вновь возвращаюсь к нашим баранам: [253] каким образом цепь неорганического мира спаяна с цепью мира органического?

— Путем безусловного и простого внедрения в самый превосходный из кристаллов молекулы углерода.

— Пусть будет так, если вы настаиваете, хотя данное утверждение мне не представляется доказанным, даже после замечательных работ Геккеля [254].

— Это-то и требуется выяснить. Почему в конечном итоге природа не может создавать комбинации, воспроизводимые нами ежедневно в своих лабораториях?

Вы конечно же помните, что не так давно господа Моннье и Вогт с помощью неорганических взаимореагирующих солей сымитировали некоторые формы органических клеток, а резюме [255] их работы, — отчет, опубликованный в «Записках» Академии наук под заглавием «Искусственное продуцирование некоторых форм органических веществ», — заставил совершенно по-новому взглянуть на данную проблему.

Могу еще по этому поводу привести в качестве примера один широко известный факт. А именно: возьмем ботаническое семейство, образованное путем симбиоза, или, проще сказать, путем комбинации двух отчетливо различных растений семейство лишайников [256]. Удалось на практике разъединить два растения, его составляющих, — зеленое и незеленое. Первое может развиваться самостоятельно, и в нем признали водоросль! Второе же, лишенное хлорофилла [257], является грибом. (Правильность такого анализа была подтверждена с помощью синтеза.) В среде, лишенной малейшего зародыша лишайника, на водоросли поместили грибы. Короче говоря, была произведена попытка из нескольких разных видов синтезировать лишайники. Таким образом, удалось экспериментальным путем репродуцировать вид с помощью одних лишь его первичных элементов.

— К чему вы клоните?

— К тому, что «импульс организации и регулярной эволюции» не всегда передается весомой материи с помощью предшествующего существа, прошедшего подобную эволюцию. Лишайники необязательно происходят от себе подобных родителей — ведь они являются гибридом водорослей и грибов. Как видите, ваше определение жизни, мягко говоря, не совсем верно.

— Признайте же, что для природы внедрить в кристалл атом углерода гораздо проще, чем путем взаимодействия двух различных организмов продуцировать ботаническое семейство.

— Оставляя за собою право обращаться к абсолютным истинам, касающимся сущности творения, готов признать все, что вам угодно.

— Я не собираюсь посягать на ваши догмы и разрушать ваши предрассудки. Единственное, что меня привлекает, — это добросовестный поиск истины. Но вернемся к соединению кристалла с углеродом, к комбинации, которая привела к появлению жизни на Земле.

Из всех веществ углерод является едва ли не важнейшим элементом, выполняющим в телах животных и растений одну из самых главных функций. Именно углерод, взаимодействуя с другими элементами, формирует сложные комбинации и тем самым разнообразит химические структуры, а стало быть, и жизненные свойства животных и растений. Именно углерод, соединяясь с кислородом, водородом и азотом, к которым чаще всего приходится добавлять серу и фосфор, порождает белковые соединения, то есть монер, зародышей жизни. Таким образом, я согласен с Геккелем в том, что лишь в особенных физико-химических свойствах углерода, в частности в его полужидком состоянии и нестабильности углеродных белковых соединений, следует усматривать механизмы двигательных феноменов, отличающих живые организмы от неживых.