Далеко от яблони - Робин Бенуэй

старше становилась Грейс, тем более человечными казались родители, и это пугало ее едва ли не сильнее всего на свете. Она тосковала по детству, когда родители были всемогущими богами, но осознание того, что они – люди, примиряло ее и с собственной человечностью.

– Грейс, скажи, пожалуйста, ты общалась с кем-то, кто прошел через то же, что и ты? – осведомился Майкл. – Посещала группу поддержки?

Грейс отрицательно покачала головой. Говорить о Персик с чужими? Нет, невозможно. Это почти предательство.

– Девушек, которые оказались в подобной ситуации, довольно много, – мягко произнес Майкл. – Может быть, попробуем сделать хотя бы несколько шагов в этом направлении?

Грейс молча кивнула.

– Думаю, у нас все получится. Прогресс налицо. – Майкл широко улыбнулся, а Грейс откинулась на спинку и закрыла глаза.

Прогресс – это так тяжело, подумалось ей.

* * *

– Так, погоди, дай-ка сообразить, – сказал Рейф. – Ваша соседка Элейн настучала на меня?

– На нас, – уточнила Грейс, допив остатки молочного коктейля.

– У Элейн явно слишком много свободного времени, – пробормотал Рейф.

Сегодня, выйдя от психолога, Грейс получила эсэмэску от Рейфа:

Кроссовки есть?

В смысле?

– написала она.

Выходи на пробежку. Встречаемся через полчаса за парком.

Грейс начала набирать «Нет, спасибо», но потом передумала и ответила:

Так уж и быть, ты в деле.

В качестве партнера по бегу Рейф оказался таким, как надо: молчаливым. Кроссовки по-прежнему сидели отлично, и, хотя Грейс была не в лучшей форме, чтобы бежать в гору, колющая боль под ребрами и одышка заставили ее почувствовать себя прежней. Ну хоть что-то осталось в этой жизни по-старому после стольких перемен. Погода стояла прохладная, в воздухе наконец повеяло осенью, ощущение затянувшегося лета исчезло. Добравшись до вершины холма, Грейс обернулась и с улыбкой сказала Рейфу:

– Неплохо.

– Пристрели меня, – прохрипел он, уперев руки в колени.

В ответ она лишь рассмеялась.

Потом они бок о бок сидели на крыше машины Рейфа. На душе у Грейс было одновременно и легко, и тяжело, как если бы она справилась с большей частью дел, но самое трудное оставила напоследок. И все же от этих минут, проведенных на дальнем конце парковки в компании Рейфа, ей стало по меньшей мере чуть-чуть лучше.

– Знаешь, почему эта Элейн позвонила твоим родителям? – спросил Рейф, и она уловила в его голосе нотки, которых раньше не слышала.

– Подозревает, что я готова залететь от любого парня севернее экватора?

– Ха. Может, и так, но… Сама не сообразила? Грейс, ты – белая, я – мексиканец, сложи два и два.

– Серьезно?

– А то! Я уверен. Если не на все сто процентов, то на девяносто девять.

– Слушай, ты же понимаешь, что мне на это плевать? Имел ты эту Элейн!

Рейф не сдержал улыбки, которая заиграла в уголках рта.

– Если ты не против, я бы предпочел не иметь эту вашу Элейн.

– Фу, прекрати! – захихикала Грейс. И почему в обществе Рейфа ей постоянно хочется хихикать? Хорошо это или плохо? – Ты понял, о чем я.

– Понял, понял. Ты тоже меня поняла, да? – сказал Рейф. – Не волнуйся, я на тебя не злюсь. Просто ты иногда смотришь на вещи не так, как я. Ты и не обязана видеть их так же.

Грейс кивнула.

– Предлагаю повесить на дом Элейн табличку «Продается». Для зачистки района от плохих соседей.

Теперь уже расхохотался Рейф.

– Дерзай. Если что, я подстрахую.

– Не искушай меня. – Грейс поставила ноги на край бампера. Машина Рейфа стояла со стороны городского центра. С этого ракурса город казался почти большим. Почти.

– Можно задать тебе вопрос? – спросила Грейс.

– Валяй. – Рейф сделал глоток молочного коктейля.

– Помнишь, я рассказывала тебе про моего брата Хоакина? Он наполовину мексиканец, но воспитывался в разных семьях, жил в разных местах. Как, по-твоему… В общем, мне кажется, ему нелегко. – Что конкретно она хочет сказать? Как это выразить? Грейс и сама не знала.

– Ты хочешь, чтобы я прокомментировал это как мексиканец? Между прочим, это расизм.

Набрав в грудь воздуха, Грейс ответила:

– Я не знаю, как задавать такие вопросы. Но Хоакин – мой брат, ему больно и плохо, а я не знаю, чем помочь.

Несколько секунд оба молчали. Рейф встряхнул свой коктейль. Таким задумчивым Грейс его еще не видела.

– Некоторые считают тебя не совсем мексиканцем, если ты не говоришь по-испански, некоторым вообще все равно, – произнес он. – Но от религии никуда не денешься: в какую церковь ходит твоя семья? Как вы празднуете Рождество? Откуда вы родом? Американцы в каком поколении – в первом или втором? Какие у вас традиции? Все это имеет значение, и если тебе нечего ответить, а для остального мира вы все на одно лицо, вот тогда приходится туго. Это как, – продолжил Рейф после паузы, – с вашей соседкой, Элейн. Она, наверное, наговорила всякого про меня, зато я могу прийти домой, рассказать об этом брату, и мы вместе посмеемся над ее тупостью. Я горжусь тем, кто я есть, и никогда не хотел быть кем-то другим, и, если на свете встречаются придурки, у меня есть семья, которая меня всегда поддержит. Если же у твоего брата этого нет, ему будет чертовски трудно.

Выслушав Рейфа, Грейс растянулась на крыше так, что их бедра соприкоснулись. День выдался долгим, и ей хотелось хоть ненадолго избавиться от чувства одиночества. Рейф не отодвинулся.

– Ты не поговоришь с Хоком? – робко спросила она.

– Научить его быть мексиканцем? – фыркнул он.

– Что? Нет, нет! Я бы никогда…

– Расслабься, шучу, – улыбнулся Рейф. – Скинь мне номер. Напишу твоему братцу, может, где-нибудь затусуемся. Кроме того, я хочу пожать ему руку за то, что защитил тебя, – голос его помрачнел. – От того ублюдка.

– Адам – полный ублюдок, – согласилась Грейс. – Спасибо.

– Не за что. Но, знаешь, по-моему, Хоакину не столько нужно, чтобы с ним говорили, сколько чтобы его слушали. – Рейф дружески пихнул ее в плечо. – А ты отлично умеешь слушать.

Она кивнула, не до конца веря, хотя и надеясь, что это так.

– А теперь у меня к тебе просьба, – сказал Рейф и кашлянул. – Это важно.

– Все что угодно.

– Не могла бы ты, пожалуйста, прекратить жевать соломинку?! – Он вырвал у нее пластиковый стакан из-под коктейля и осмотрел верхнюю часть трубочки. – Только погляди! Удивляюсь, как у тебя еще желудочное кровотечение не приключилось.

– Отдай! – со смехом потребовала Грейс. – Просто у меня нервные зубы!

– Нервные зубы? – расхохотался Рейф. – Это что вообще такое?

– Заткнись! – Грейс тоже уже изнемогала от смеха и в