Ист-Линн - Эллен Вуд

Мистер Эбенезер вытаращил глаза. Он был в крайнем изумлении, что суду удалось узнать о пребывании Эфи у Торна. Он никому не выдавал этой тайны.

— Эфи? — пробормотал он.

— Ну да, Эфи, — сухо ответил адвокат. — Господа судьи знают, что Эфи ускользнула из Вест-Линна затем, чтобы присоединиться к Торну, а не к Ричарду Гэру. Я вас спрашиваю, видели вы ее? Она еще была с ним в то время?

— Да, я ее видел… Однажды я отправился после обеда в Пэддингтон и увидел, как какая-то дама звонит в дверь очень богатого дома. Это была Эфи Галлиджон, она занимала там большую квартиру. Она пригласила меня пить чай, и я принял приглашение.

— И вы видели у нее в гостях капитана Левисона?

— Я видел Торна, или по крайней мере того, кого я принимал за Торна. Эфи просила меня уехать в восемь часов, так как она ждала к себе одного знакомого. Едва только я перешагнул порог комнаты, как к крыльцу подкатил кеб, из него вышел Торн и направился к двери, которую он отпер потайнымключом. Вот и все, что мне известно.

— Почему по возвращении в Вест-Линн, где ходили слухи, будто Эфи Галлиджон последовала за Ричардом Гэром, вы не сообщили этого факта?

— Я не считал себя обязанным разглашать это, к тому же Эфи просила меня никому не говорить, что я ее видел.

Следующим свидетелем был слуга, исполнявший обязанности грума у покойного сэра Питера Левисона. Он подтвердил, что Фрэнсис Левисон гостил у его хозяина все лето и часть осени как раз после того, как убили Галлиджона; далее он довел до сведения судей, что Левисон часто ездил в сторону Вест-Линна, особенно по вечерам, а когда возвращался домой, то лошадь его была вся в пене.

— Я очень хорошо помню бесчисленные толки по поводу убийства Галлиджона, — заявил свидетель на вопрос мистера Робина, помнит ли онсам то время, когда было совершено преступление. — Оно наделало много шуму в окрестностях. И я помню, что как раз тогда мистер Левисон положил конец своим визитам и вернулся в Лондон.

Последним свидетелем был мистер Дилл. Вечером в прошлую среду он возвращался к себе домой от мистера Бошана, как вдруг в поле, напротив дома мистера Гэра, услышал чей-то горячий спор. Оказалось, что это Левисон повстречался с Бетелем. Первый, казалось, желал насладиться уединенной прогулкой при лунном свете, но второй помешал ему, встретившись с ним совершенно случайно. Последовал разговор. Отуэй Бетель обвинял Левисона за то, что тот его эксплуатирует. Сэр Фрэнсис с досадой ответил, что он ничего о нем не знает и знать не желает. «Да, вы были вполне удовлетворены нашим коротким знакомством в ту ночь, когда было совершено убийство Галлиджона, — ответил Бетель. — Но знаете ли вы, что если я пророню хотя бы одно слово, то вас непременно повесят?» — «Глупец! — выкрикнул тогда сэр Фрэнсис. — Вы не подумали, что если меня повесят, то и вы попадете на ту же самую веревку? Разве я не зажал вам рот деньгами?» — «Вы говорите о ничтожнейших пятидесяти фунтах? — взревел Отуэй Бетель. — Я бы к ним и не притронулся, если бы не был тогда так ошеломлен!..»

После того как мистер Дилл окончил свои показания, полковник Бетель выступил вперед. На лице почтенного судьи было написано глубокое страдание.

— Уверены ли вы в том, что собеседником Левисона был Отуэй Бетель?

Мистер Дилл с грустью кивнул.

— Неужели вы считаете меня человеком, способным дать ложное показание, полковник?

Сэр Фрэнсис Левисон защищался до сих пор со свойственной ему дерзостью и высокомерием. Но после показаний мистера Дилла его дерзость перешла в панический ужас, и он затрясся всем телом.

Судьи начали расходиться. Мистер Отуэй Бетель, взглянув на сумрачную физиономию своего дяди, молча повиновался решению суда. Оба пленника были единогласно осуждены за умышленное убийство Джорджа Галлиджона. Их препроводили в тюрьму недалеко от Линнборо.

Но к чему привела несчастная звезда тщеславную Эфи? Ответив на вопросы судей, она сидела одна в маленькой приемной. «Я не позволю, чтобы в меня бросали камни, — думала она не без некоторой гордости, — я слишком дорожу своим достоинством».

— Чем кончилось дело? — спросила она, увидев мистера Белла.

— Оба обвинены в умышленном преступлении, — сказал адвокат. — Через час они уже будут в Линнборо.

У Эфи внутри все похолодело; в эту страшную минуту она впервые осознала, что услышанные ею обвинения могут оказаться справедливыми. Торн! В глазах у нее помутилось, кровь прилила к вискам, из груди вырвался крик, и она без чувств упала на пол.

Глава XVII

Пожар

В Ист-Линне устраивали вечер. Пробило полночь, когда последняя карета отъехала от замка. Через два часа после этого весь дом погрузился в молчание. Все спали или собирались ложиться, когда резкий звонок вдруг нарушил общее спокойствие.

Уилсон первой высунула голову в окно.

— Пожар? — возопила она в неописуемом ужасе.

Уилсон очень боялась пожара и часто ставила весь дом вверх дном, уверяя, что она его предчувствует. Схватив ребенка, которому было уже около года, она выскочила в коридор, крича: «Пожар! Пожар! Пожар!»

Она направилась в комнату Уильяма и стремительно стащила его с постели, затем к Люси, где сделала то же самое; потом распахнула дверь в спальню миссис Вин, не переставая кричать: «Пожар! Пожар! Пожар!»

После этого Уилсон без церемоний ворвалась в спальню своих господ. Дети, страшно перепуганные, подняли плач. Миссис Вин, подумав, что по меньшей мере половина дома объята пламенем, также вышла в коридор, накинув на плечи случайно попавшуюся шаль; затем прибежала Джойс.

— Пожар! Пожар! Пожар! — вопила Уилсон.

Бедная миссис Карлайль выскочила в коридор в одной рубашке. Все остальные были также в ночных костюмах. Карлайль явился после всех, успев наскоро одеться.

Он обвел взглядом переднюю и убедился, что лестница огнем не объята, а следовательно, все они могли спастись.

— Где же горит? — спросил Карлайль. — Здесь вовсе не пахнет дымом.

Звонок громче прежнего раздался в передней. Карлайль открыл окно.

— Кто там? — спросил он с нетерпением.

— Это я, сударь, — ответил один из слуг мистера Гэра. — С моим хозяином случился нервный припадок, он в опасности, и я пришел предупредить вас.

Карлайль закрыл окно.

— Кто вам сказал, что в доме пожар? — воскликнул он, обращаясь к Уилсон.

— Человек, который звонил, — простонала служанка. — Слава богу, я забрала всех детей.

Карлайль без труда догадался, что тревога была ложной. Его жена дрожала всем телом, в ужасе цепляясь за него и спрашивая, можно ли спастись.

— Дитя мое, успокойся! Это недоразумение.

В эту минуту другие слуги поспешили отпереть парадную дверь. Вошел Джаспер; Барбара заметила его прежде, чем Карлайль успел предупредить ее. Когда ей объяснили, в чем дело, она залилась слезами.

— Ты не обманываешь меня, Арчибальд? Мой отец не умер?

— Успокойся. Одевайся, и мы поедем навестить его.

В эту минуту Барбара подумала об Уильяме. Странно, что она первая вспомнила о больном ребенке. Она снова устремилась в коридор, где стоял мальчик, дрожа от холода.

— О! Уилсон, что вы наделали? Его рубашка вся влажная и холодная!

И Барбара понесла Уильяма на свою собственную постель.

— Уилсон, уложите детей в постель, — произнес Карлайль, заглядывая в зал. — Джон, вы здесь? Заложите карету немедленно. Миссис Вин, пожалуйста, не носите на руках этого тяжелого мальчика. Джойс, помогите же миссис Вин.

Направляясь через коридор в свой кабинет, Карлайль прошел мимо миссис Вин и заметил, что она вся дрожит под тяжестью маленького Арчибальда. Джойс, крепко обнимавшая Люси, приблизилась к миссис Вин, чтобы взять Арчибальда. Карлайль вышел. Барбара взяла свой пеньюар и закутала в него дрожащего и бледного Уильяма. Затем зажгла свечу и принялась одеваться.

Вдруг за стеной раздался страшный крик ужаса. Карлайль снова выбежал в переднюю. Барбара последовала за ним, она подумала, что Уилсон уронила ребенка в гостиной.

К счастью, этого не случилось. Уилсон с ребенком и Люси уже ушли, и миссис Вин также уходила в свою комнату. Арчибальд лежал на мягком ковре в коридоре. Что же касается Джойс, то, когда она брала ребенка у миссис Вин, он вдруг выскользнул из ее рук, и сама она покачнулась от ужаса.

Теперь бедная женщина стояла, опершись на перила лестницы, с помутившимся взглядом.

— Что с вами, Джойс? — воскликнул Карлайль. — У вас такой вид, как будто перед вами привидение.

— О, сударь, — простонала служанка. — Я и в самом деле видела привидение…

Джойс упала на колени и скрестила на груди свои дрожащие руки.

— О, мой дорогой господин! Да хранит нас всех Господь! — послышался необъяснимый ответ.

— Джойс, что все это значит?