Чужеродный организм - Владимир Рамир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Выруливай! – заорал Семеныч. – Выруливай, тебе говорю!
– Куда выруливать, когда здесь всё такое?!! – огрызнулся водитель.
Машина заурчала, меся колёсами. Семёныч перегнулся вперёд, тыча пальцем в темноту:
– Сюда! Сюда рули!.. Да не сюда!!!
– А куда??!
В свете фар справа появился участок с травой.
– Газуй! – заорал Семёныч и, схватившись за руль, крутанул его в ту сторону. Колёса вцепились в более плотную поверхность, машина выбралась из грязи и уверенно двинулась дальше.
Облегчённо вдохнув, Семёныч сел на место:
– Ох, Панков, если бы мы застряли!..
– Ну, не застряли же, – буркнул водитель.
– А вот если бы?
– Толкать пришлось бы, конечно.
– Да. Только толкал бы ты один! А я бы сидел в машине и орал на тебя!
– Во, смотри: дорога! – Живцов показал вправо, куда-то между деревьями. – Сворачивай!
Водитель повернул, и машина по раскисшей колее устремилась вглубь леса. По бокам захлестали ветки.
– Мы вот так же в прошлом году ночью в лес заехали, – усмехнулся Гусь. – И заглохли. Так до утра в полной темноте и…
– Не каркай! – оборвал его Семёныч.
– Да я не каркаю! Просто вспомнилось.
Уазик неожиданно остановился. Семёныч от изумления раскрыл рот и взглянул на Гуся:
– Я тебя убью…
– Машина какая-то на дороге, – сказал водитель.
– Где? – Семёныч снова наклонился, всматриваясь.
В свете фар из дождевой мглы проявился автомобиль красного цвета, стоящий на пути так, что его не объехать. Внутри салона темно.
– Может, они спят? – предположил Семёныч. – Ты гуди давай, чего сидишь?
Панков посигналил, достаточно громко и настойчиво. Но внутри машины никто не пошевелился.
– Да твою ж дивизию! – выругался Семёныч. И пихнул локтем Живцова: – Пойдём, посмотрим, что там.
Все четверо вылезли из «уазика».
Разлапистые ветви сосен на самом верху смыкаются над дорогой и прикрывают её, тем не менее, дождь попадает сюда, и Семёныч вспомнил всех чертей, пока шёл к стоящей впереди машине.
– Эй! Есть кто? – Он наклонился к открытому окну водительской дверцы.
Ответа не последовало.
Семёныч открыл дверцу и в полумраке пошарил рукой справа от руля. Звякнуло.
– Ключи на месте, – проговорил он. – Странно…
– Может, её угнали и бросили? – предположил Гусь.
– Может. – Семёныч выпрямился и посмотрел по сторонам: – Алё, есть тут кто, спрашиваю?!
Вместо ответа опять тишина.
– Семёныч! – воскликнул Живцов. – Это не иначе подарок тебе на день рождения!
– Думаешь? Что ж они, стервецы, окна-то не закрыли? Теперь сушить всё придётся…
Семёныч снял пиджак, положил его на водительское место и, забравшись в салон, сел сам. Повернул ключ, и двигатель мягко завёлся.
– Всё работает, ребята! И бензин есть. Погоняем?
– Ты же пьяный, Семёныч! – сказал Гусь. – Влетим ещё куда-нибудь!
– Не каркай, я тебе сказал! Давайте, залазьте по-быстрому!
– А мне что делать? – удивлённо спросил водитель «уазика».
– А ты за нами на всякий случай двигай. Мало ли… вдруг застрянем?
Живцов и Гусь уселись на заднее сиденье машины и захлопнули дверцы.
Семёныч погазовал педалью на холостых оборотах.
– Готовы? – спросил он. И вскинул руки с торчащими указательными пальцами. – За штурвалом – пилот первого класса Борис Семёнович Горбыль!!!
72
Наташа вспомнила про свой автомат, который выронила в разгар сражения. На полу его нигде не видно. Она присела и заглянула под шкафчики. Темно. Сунула туда руку и поводила ею из стороны в сторону. Пальцы ощутили металлический корпус оружия. Наташа вытащила автомат и встала.
– Так, – сказал Берестнев. – Патронов у нас не осталось.
– Возможно, у этих есть. – Наташа кивнула на мёртвых монстров. – Я посмотрю.
Она подошла к тому уродливому существу, с которым справилась сама и которое по-прежнему сжимало в руке автомат.
Этот магазин у него пустой, можно даже не проверять. А что насчёт запасных?
Присев на корточки, Наташа заметила небольшую тканевую сумку на поясе монстра. Потянула её на себя и ощутила, что в ней определённо что-то есть.
Хвала богам!
Внутри оказался только один магазин с патронами, но и ему она обрадовалась не меньше, чем бедняк слитку золота.
Наташа посмотрела в сторону второго монстра.
Его тело и голубой кафель вокруг забрызганы кислотно-красной, похожей на желе кровью. Когтистые пальцы застыли в напряжении. Ни ремня, ни пояса на нём нет. И никакой сумки для боеприпасов тоже не наблюдается.
Этот был с пулемётом, значит, носить запасные магазины для автомата ему ни к чему.
Погоди, а патроны в ленте? Они случайно не подойдут?
Она перевела взгляд на лежащий в стороне пулемёт.
– Там другой калибр, нам не годятся, – сказал Берестнев, поняв ход её мыслей.
– Ясно. – Наташа поднялась, вернулась к Берестневу и протянула единственный найденный магазин. – Это всё, что есть. И в моём ещё немного осталось.
– Хорошо.
Справа скрипнула металлическая дверца шкафчика, и Наташа обернулась.
Это Кашин её открыл.
– Ничего не оставили! – проворчал он недовольно. – Хоть бы одежду какую… или ещё что-нибудь хорошее.
Он закрыл дверцу и распахнул следующую.
– Вот смотрю я на тебя, Петя, – сказал Берестнев, – и не понимаю.
– А?
– Вроде бы человек как человек, а живёшь, точно бомж какой-то.
– Я не бомж, – буркнул Кашин, не отвлекаясь от проверки шкафчиков. – Я погорелец.
– Да я не отсутствие жилья имею в виду, а образ жизни.
– А?
– Почему ты готов утащить всё, что плохо прикручено и не прибито?
– Так ведь… ничьё же! – Кашин посмотрел на Берестнева с искренним изумлением. – А раз ничьё – значит, можно взять.
– Как это «ничьё»?
– Да вот так. Никто же не против, к примеру, если человек в лесу дров себе наберёт?
– Так это в лесу. А здесь?
– А здесь заброшенный завод. Ну… почти. Седой ошибся, конечно, но что теперь делать…
Опираясь на здоровую ногу, Берестнев попробовал встать. Стиснув зубы, выпрямился, но тут же потерял равновесие и сел обратно.
– Давай, я помогу. – Наташа взяла его под руку.
– Не надо, – со злостью в голосе сказал Берестнев. – Я сам.
– Но ты же не сможешь идти в таком состоянии!
– Посмотрим.
Наташа глянула в сторону Кашина:
– Мы вдвоём тебе поможем: я с одной стороны, а он – с
