Глубокая разведка - Владимир Добряков

— Я это уже заметила и беспокоюсь не об этом. Сумочки мне не хватает. Цепь-то я могу унести и в кармане, а вот сумма, которую я за нее намерена получить, в карман не войдет. Не нести же ее в руках.

— Опять расходы непредвиденные, — вздыхаю я, — придется разоряться.

Мое невинное предложение приобрести обычный пластиковый пакет или, по крайней мере, спортивную сумку Лена с негодованием отвергает: «Может быть, еще вещмешок предложишь?» Нам приходится отправиться в галантерейный магазинчик, где Лена долго изучает ассортимент женских сумочек и прохаживается с ними перед зеркалом. Не знаю, как на это реагировали продавцы, но я уже начинаю терять терпение, когда она наконец останавливает выбор на сумочке серебристого цвета из тисненой кожи на длинном ремешке. Когда я узнаю, сколько мне предстоит выложить за эту покупку, глаза мои лезут на лоб, и мне хочется выразиться по меньшей мере трехэтажно.

— Брось скупердяйничать! — реагирует Лена на изменившееся выражение моего лица. — Эта сумочка лучше всего подходит к моему костюму и как раз в моем стиле. Мы же не в Монастыре, где я могла бы сотворить на синтезаторе любую нужную мне вещь.

— В том-то и дело! Ты, подруга, не упустила случайно из виду, что здесь за все надо платить? А нам еще такси брать надо.

— Фи, Андрей! Какой же ты жмот и зануда! Неужели ты в Миру был таким? Если бы я это знала, ни за что не стала бы связывать с тобой свою судьбу. И этот человек в свое время перевел все свое денежное содержание малознакомой беженке![8]

— Успокойся. В один конец нам на такси хватит. А на обратную дорогу деньги у нас будут.

С моей подругой трудно спорить, особенно когда она прибегает к своей убийственной логике и приводит примеры из прошлых операций. Выразив свой безмолвный протест тягостным вздохом, я «чехлюсь».

Завершив экипировку, мы ловим такси и просим отвезет нас к ювелирной скупке, где-нибудь в соседнем районе. Когда мы прибываем на место, Лена оставляет нас в машине: «Ждите», и походкой королевы, встречающей иноземных посланников, направляется в ювелирный магазин. Две личности, дежурящие у входа, безропотно уступают ей дорогу, повинуясь величественному движению бровей.

Пока Лена обрабатывает скупщика, я внимательно, по секторам, изучаю окрестности на предмет присутствия подозрительных личностей. В поле зрения попадает нечто знакомое, уже виденное. Присмотревшись, я узнаю вчерашнего знакомца, Толяна. Он сидит на скамеечке, в тени кустиков, напротив входа в ювелирный магазин и потягивает из алюминиевой баночки какое-то безалкогольное пойло: не то пепси, не то фанту.

Не успеваю я принять решение, как из дверей магазина появляется Лена. Она идет все той же величественной походкой, беззаботно помахивая сумочкой, которая содержит сумму, вполне достаточную, чтобы из-за нее пошли на преступление. Одарив своей улыбкой золотых дел мафиози, она, звонко постукивая шпильками туфелек, проходит к такси и усаживается рядом со мной на заднее сиденье. Успеваю заметить, что один из мафиози сделал какой-то знак Толяну.

— Все в порядке, — говорит Лена, — поехали.

Я начинаю следить за Толяном. Пока наша машина трогается, он спокойно сидит на своем месте и прикладывается к баночке. Проследив глазами за нашей «Волгой», он отбрасывает банку и бежит к стоящей неподалеку серой «восьмерке». Та сразу трогается с места и устремляется за нами.

— Что это ты крутишь головой, как летчик во время боя? — интересуется Лена.

— Помнишь, я рассказывал вам о вчерашнем Толяне, якобы десантнике? — говорю я ей по-чешски. — Так вот, он сейчас едет за нами на той серенькой «восьмерке».

— Интересно, — Лена тоже переходит на чешский. — Значит, эта бригада работает во всех районах. Я думаю, нам нет резона показывать им, где мы живем. Забери деньги, мне оставь самую малость и высадите меня там, где я укажу. А сами езжайте домой кружным путем. Проверьте только, нет ли хвоста.

— Что ты задумала?

— Ты вчера угостил его, его же зельем. А я сегодня затуманю ему мозги и заморочу голову. Ручаюсь, он будет чувствовать себя нисколько не лучше, чем вчера.

— Будь осторожна. Это опасные люди. И он наверняка не один.

— Не переживай. Ты меня знаешь.

Через три квартала Лена останавливает машину, отдает мне сверток с деньгами и выходит. Я, хоть и уверен в своей подруге, решаю подстраховаться. Мы оставляем такси, проехав еще два квартала, и пешком возвращаемся назад. Дойдя до летнего кафе, в которое зашла Лена, мы занимаем позицию в скверике, откуда прекрасно видно и Лену, сидящую за столиком, и все кафе, и прилегающее к нему пространство.

Моя подруга выглядит на все сто пятьдесят. Если бы я ее не знал, подумал бы: «Та еще штучка!» Небрежно откинувшись на спинку пластмассового кресла, Лена закинула ногу на ногу. Она покручивает ножкой в белой туфельке и белом чулке, виднеющемся из-под приподнявшейся голубой кожаной штанины. В правой руке она держит бокал с каким-то золотистым напитком, покручивая его и любуясь, как со дна поднимаются пузырьки. Пальцами левой она небрежно расправляет длинные волосы и размещает их так, чтобы они падали на грудь. Вид у нее несколько томный. Серебристая сумочка небрежно брошена на столик. Видно, что женщина устроилась основательно и решила провести здесь не две-три минуты. Судя по взглядам, которые она время от времени бросает в каком-то неопределенном направлении, женщина кого-то ожидает. Но она пришла намного раньше назначенного срока и не ждет, что этот кто-то придет в ближайшее время.

— А вот и мой тезка, — говорит Анатолий.

Из стоящей в ста метрах «восьмерки» выходит Толян и неспешно направляется к кафе. Я внимательно осматриваюсь. Вроде бы никого больше из моих вчерашних знакомых не видно. Впрочем, в отличие от Толяна, они сегодня вряд ли смогли выйти на работу. Зализывают раны. Но вполне могут быть и другие, кого я еще не знаю.

Толян присаживается неподалеку от Лены, и какое-то время поглядывает на нее. А моя подруга, заметив внимательные взгляды, разглядывает его через бокал с золотистым напитком и мило улыбается. Время побери! Ленка играет опасную игру. Толян подходит к ней и что-то говорит. Лена, подумав несколько секунд, кивает. Толян идет к стойке бара и что-то заказывает. Через несколько минут он подходит к Лениному столику с двумя бокалами вина и двумя вазочками с мороженым. Я ни на минуту не сомневаюсь, что и вино, и мороженое, которое он предлагает Лене, уже приправлено тем самым зельем, каким он пытался вчера глушануть меня. Как поведет себя Ленка?

А она как будто ни о чем и не догадывается. Мило улыбается, что-то говорит, берет в руки предложенный бокал и так же начинает любоваться игрой воздушных пузырьков, поблескивающих под лучами солнца. Она подносит бокал к губам, потом снова что-то говорит и показывает на него Толяну. Тот что-то отвечает, отпивает из своего бокала и опять что-то говорит Лене. Лена снова подносит бокал к губам. Мне кажется, что она уже сделала глоток или даже два. Но Лена что-то продолжает говорить. Толян слушает, кивает, отхлебывает из своего бокала и еще раз кивает. А Лена говорит и говорит. Интересно, что она задумала и чем все это кончится. Не такая Ленка муха, чтобы так просто залететь в паутину. Скорее наоборот. В роли мухи сейчас выступает как раз Толян.

Но неожиданно в игру паука, точнее, паучихи, с мухой вмешивается третье лицо. Даже не одно, а сразу два. Двое весьма накачанных, остриженных наголо молодых людей, одетых в одинаковые серые костюмы, подходят к столику и что-то говорят Толяну. Он меняется в лице и медленно встает. Он явно недоволен. Но так же отчетливо видно, что он весьма не уверен в себе. Он что-то говорит качкам, пытается их в чем-то убедить. Но один из крутых делает резкий жест рукой, и Толян, несколько раз кивнув, покидает кафе, даже не попрощавшись с Леной. А та с интересом наблюдает эту сцену, ожидая дальнейшего развития событий.

Один из крутых остается возле столика, вроде как часовой, а другой выходит из кафе и направляется к стоящему неподалеку «Мерседесу». Я заметил, как эта машина подъехала несколько минут назад. Качок открывает дверцу, и из «Мерседеса» выходит высокий, худощавый, начинающий седеть мужчина. Пока он идет к кафе, я разглядываю это новое действующее лицо внимательней. Нет, он не худощавый. Скорее поджарый. Шагает он уверенно. Так простые смертные не ходят. Так вышагивают те, кто ощущают себя хозяевами жизни. Те, кто справедливо считает, что им все позволено и что они ни в чем не встретят отказа. Интересно, что ему нужно от Лены? Впрочем, это очевидно. Анатолий приподнимается, но я похлопываю его по колену и усаживаю назад. Наш черед вмешаться в происходящее еще не пришел.

«Седой», как я мысленно окрестил новое действующее лицо, подходит к Лене, почтительно кланяется и что-то говорит ей. Та улыбается, кивает и отвечает. Седой еще раз почтительно кланяется, нагибается, берет Лену за руку и касается губами ее пальчиков. После этого он присаживается за столик и, после короткого разговора, подзывает одного из своих качков. Он отдает ему какие-то распоряжения. Качок срывается с места и летит к стойке бара. Через несколько минут он, как заправский официант, приносит поднос с напитками и закусками. Забавно наблюдать, как этот крутой хлопец быстро, почтительно и с глубоким знанием дела сервирует стол. Мне издалека плохо видно содержимое подноса. Но, судя по всему, там далеко не мороженое.