Путь в стаю (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

— Вот, отобрала у какой-то девчонки в коридоре. Нечего ей путаться у нас под ногами. А, Ди?

— Ты немного не вовремя, кошка, — разведчица даже не повернулась к вошедшей валькирии. В собственном воображении, материализованном в призывных взглядах, она уже вся была со мной. Да я и сам просто физически не мог отвести взгляда от подёрнутых паволокой влечения глаз Дианы. Между нами едва ли искры не летели.

— Ошибаешься, Ведьма. Очень даже вовремя… Прям ещё немного и точно опоздала бы… Где будем его раскладывать?

Старшая прошлась к нашей композиции и присела на краешек стола: всё же совсем наглеть и накладывать на меня коготки она не спешила, чувствовала наше состояние.

— Я и сама справлюсь, валькирия. Или не веришь в мои способности?

— Да нет, отчего ж… Верю. Но вдвоём будет острей. Я задействую когти, которые он так любит, а ты будешь ловить кайф, Верховная. Верхом.

— Далась тебе эта присказка! — с ноткой неудовольствия фыркнула разведчица, но женщина уже явно смягчилась, третья участница предстоящего действа не казалась ей теперь лишней. — Только втроём — это надолго. Крышу сорвёт и тебе, и мне, я уж молчу про Леона. На нас же ещё Киса.

— Забудь, — фыркнула Милена, выпуская когти и несколько демонстративно начиная их облизывать. Мой взгляд теперь метался между горящим взором Дианы и острым гибким язычком брюнетистой чертовки.

— Она как увидит, может сорваться. Или не понимаешь?

— Киса для нас на сегодня потеряна.

— Что-то случилось?

— Конечно случилось! Бедняжка отправилась с нами в путешествие, рассчитывала попробовать любимого мальчика своей матери, а её вместо этого какой-то морализаторской фигнёй кормят. Вот и съехала у девочки крыша. Никак не может слезть с андроидов. Уверена: до утра мы о ней не услышим.

— Леон, ты понимаешь, что тебе придётся принимать по юной О`Стирх решение? Она хоть и мала ещё, но как женщина весьма опытна и очень настойчива. Сейчас её сдерживает только моё присутствие. Не будет меня — она пойдёт в атаку.

— Ты так это называешь? — фыркнула валькирия, делая губки трубочкой и заглатывая коготок едва ли не по основание. С хлюпающим звуком она извлекла коготь… и тут же припечатала, глядя мне прямо в глаза. — Как только Ведьма отправится вершить свою Экспансию, юная О`Стирх тебя трахнет, милый. Она умная девочка, понимает, что в прямом столкновении может получить по мордасам, поэтому пойдёт кружным путём, но цели своей достигнет. Понимаешь меня, Кошак?

— Ещё бы не понять, Ми!.. Когда ты так откровенно язычком работаешь, — на этот небольшой каламбур ушли остатки моей выдержки, и последние слова я даже не говорил — рычал.

— Сейчас твоя очередь будет… работать, — муркнула кошка, наклоняясь ко мне.

Но Диана её опередила. Разведчица в одно движение перемахнула через столик, извернулась, и оказалась на мне. С рычанием, не хуже меня самого секундой назад, разведчица запустила ручку в мой комбинезон. Мгновение — и я в ней, а наш стон сливается в один. Всё вокруг тут же потеряло значение, моя картинка восприятия сократилась до тела и лица столь желанной девочки на коленях.

Однако и Ми времени зря не теряла. Пока Ведьма занимала стратегическое положение, пока я впивался в её бёдра жадными ладонями, кошка, вполне в своём репертуаре, оказалась за нашим креслом и погрузила обе когтистые пятерни в недра формы. Весь торс остро сдавило клеткой из когтей, по телу пробежала дрожь возбуждения, тут же вылившаяся в новый стон. Республиканки начали свою игру.

Сегодня девчонки оказались в ударе. Больше всего удивила Милена, и отнюдь не фонтанирующей сексуальностью и требовательностью, а, напротив, рассудочностью и некой даже отвлечённостью. Она наблюдала за эффектом собственной игры как бы со стороны, и то и дело корректировала её приёмы. Вот когти валькирии полосуют грудь, живот, торс, добираются до бёдер, заставляя меня срываться на крик… и вдруг возвращаются на исходную, а из меня словно вынимают стержень, я падаю на спинку кресла совершенно без сил. Теперь в игру вступают мягкие настойчивые губки брюнетистой чертовки, их касания подобны прикосновениям экзотического цветка или хвоста пушистой кошки. Они проходят по уху, шее, но вот они уже на плече. Девочка перегибается через кресло и берёт в плен губ мой сосок. Диана, утолив первый голод, присоединяется к этой кошке, и вот уже оба соска в сладостном плену любовниц.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В острые уколы укусов и засосов вдруг врывается новое ощущение. Девочки добавляют имплант. Глубина ощущений растёт, накатывается на разум подобно цунами, и вот уже сознание разбито в клочья, остаётся только безбрежный океан удовольствия. Ведьма что-то говорит сквозь бесконечные стоны — она сама теряет себя, и эти слова наверняка лишь бессмысленные нежности, в которых важна лишь интонация, лишь сам голос. Стоны девочки и её нежное воркование плетью бьёт по сознанию, вызывая новую волну возбуждения. Или это имплант?.. Да какая разница! Всё смешалось в едином бескрайнем чувственном взрыве.

Валькирия тоже желает получить свою порцию ласк. Она долго ждала — с её характером это настоящий подвиг! Девочка чётко расставила для себя приоритеты: сначала работа, и только потом — удовольствие. И вот настал тот момент, когда можно отбросить всякие ограничения и сорваться в игру. Чертовка в своём репертуаре. Ей мало просто оседлать, нужно сначала подрать, почувствовать кровь на губах и когтях, ощутить трепет моего тела под собой. Она беснуется на мне, а Ведьма помогает, взглядом охотящейся кошки отслеживая моё состояние. На меня обрушивается водопад волос — это обе ариалы играют полями, приводя в движение свою чёрную роскошь на голове. Я буквально тону в этом водопаде, гибкие струи хлещут плетьми, а когти Милены завершают чувственную феерию, от которой окончательно срываюсь на хрип. Тело выгибает дугой, я больше его не контролирую — оно полностью принадлежит моим женщинам.

В какой-то момент, после очередного удара когтистой ладонью, меня капитально переклинивает. Вырываюсь из захвата тренированных ног, скидываю женщину и пытаюсь подмять под себя. Она хлещет когтями наотмашь, я на рефлексах перехватываю — бросок, и теперь уже брюнетистая чертовка пытается вырваться из захвата. Валькирия крутится юлой, извивается, как змея — напряжённая, так что ощущается каждая её мышца, гибкая, возбуждённая. Ей удаётся выскользнуть, слишком уж она упёртая и отчаянная, чтобы отдаться против воли. Мы уже на ногах. Обмениваемся ударами. Милена в восторге, она смеётся, одновременно переходя в быструю контратаку. На пол летит так и не открытое вино, кресло отлетает к стене. Прыжок, серия ударов ногами.

Диана наблюдает наши игрища со стороны. На её губах — довольная улыбка, она в ещё большем восторге, чем эта чёрная кошка. Смотрит, наблюдает, отслеживает малейшие нюансы ударов… и как только замечает, что валькирия вот-вот меня скрутит, врывается в бой.

Я отлично вижу результат броска Милены — вижу, хотя она ещё только плетёт свою паутину. У меня нет шансов. По всем расчётам я должен оказаться на полу, подмятый безбашенной ариалой, однако Диана рвёт идеальную партию валькирии. В последний момент разведчица ловит её руку, выкручивает, отбрасывает прочь разошедшуюся соперницу. Мы с Ведьмой стоим напротив, утопая в океанах глаз друг друга. Шаг навстречу… ещё шаг… Девочка одним движением опрокидывает меня на пол, я под ней, распят не по-женски сильными руками, а над самым ухом губы любовницы уже шепчут безумные обещания, клятвы, дарят слова восхищения.

Сверху мелькает тень. Это Милена усаживается сзади, упирает мою голову себе в промежность. Я вижу победный блеск её глаз, а острый коготок чертовки нежно чешет меня за ушком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мой котик, — мурлычет девочка. — Такой милый. Непредсказуемый. Игривый. Мой!

Республиканки больше не сдерживаются, общими усилиями они творят рукотворный рай, где от меня требуется лишь одно: подчиняться. Сил противиться больше нет, и я окончательно проваливаюсь в сладостное забытьё…