История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства - Мирча Элиаде

Разумеется, различные индийские техники и методы, имеющие целью освободить дух через «разъединение», все более и более радикальное, продолжали приобретать прозелитов еще долгое время после появления «Бхагавад-гиты», потому что отказ от жизни, и особенно от жизни, обусловленной социо-политическими структурами и историей, стал после упанишад самым достойным сотериологическим решением. Однако «Гите» удалось объединить в дерзком синтезе все индийские религиозные течения и аскетические практики, предполагающие уход от общества и социальных обязательств. Более того, «Гита» вернула сакральность Космосу, жизни и даже историческому существованию человека. Как Мы видели, Вишну-Кришна — не только Творец и Владыка мира; он вновь освящает своим присутствием всю Природу.

С другой стороны, все тот же Вишну периодически разрушает Вселенную в конце каждого космического цикла. Другими словами, все создается и управляется Богом. Следовательно, "отрицательные стороны" космической жизни, личного бытия и Истории тоже обретают религиозное значение. Человек больше не заложник Космоса-тюрьмы, который создался сам собой, ибо мир есть творение личностного и всемогущего Бога. К тому же Бога, который не покинул мир после его сотворения, а продолжает пребывать в нем и действовать на всех его уровнях — от физического устройства Космоса до сознания человека. Космическими бедствиями и историческими катастрофами, включая периодическое разрушение Вселенной, управляет Вишну-Кришна; т. е. это — теофании, что сближает Бога «Бхагавад-гиты» с Яхве, Создателем мира и Владыкой Истории, как его понимали пророки (ср. § 121). Впрочем, нелишне напомнить: как откровение, содержащееся в «Гите», было явлено во время страшной войны, направленной на всеобщее истребление, так и пророки проповедовали под "страхом истории", под угрозой надвигавшегося исчезновения еврейского народа.

Стремление к «объединению» реальности, характеризующее индийское мышление, находит в «Бхагавад-гите» наиболее убедительное выражение. Совершенное под знаком личностного Бога, это объединение придает религиозный смысл даже таким бесспорным проявлениям «зла» и «несчастья», как война, предательство и убийство.[457] Но главное, что имело весьма серьезные последствия для религиозной истории Индии, — это возвращение сакральности в жизнь и человеческое бытие. В первые века нашей эры тантризм тоже попытается превратить естественные потребности человека (питание, отношение полов и пр.) в таинства. Но такой тип сакрализации тела и жизни достигается с помощью крайне сложной и трудоемкой йогической техники — тантрическое посвящение предназначалось только для избранных. Послание же «Бхагавад-гиты» было обращено ко всем слоям общества и поощряло все религиозные тенденции. В том-то и заключалось преимущество поклонения Богу личностному и безличному, создателю и разрушителю, воплотившемуся и трансцендентному.

Глава XXV

ИСПЫТАНИЯ ДЛЯ ИУДЕЙСТВА: ОТ АПОКАЛИПСИСОВ ДО ВОЗВЫШЕНИЯ ТОРЫ

§ 196. Начало эсхатологии

Главы с 40 по 55 Книги Пророка Исайи составляют отдельное произведение, известное под названием «Второ-Исайя». Этот текст был написан в последние годы Вавилонского Плена[458] неизвестным автором, возможно, казненным по суду (ср. Ис 52:13–53:12). Послание резко контрастирует с другими пророчествами прежде всего своим оптимизмом, но также и смелым толкованием современной ему истории. Великий царь Кир, орудие воли Яхве (41, 42), подготовляет разрушение Вавилона. Те, кто посмел верить в превосходство вавилонских богов, скоро будут посрамлены, потому что они верили в идолов, бездвижных и неспасающих (40:19 и сл.; 22:12–20 и сл.), тогда как один Яхве есть Бог. "Я первый и я последний, и кроме Меня нет Бога" (44:6, ср. также 45:18–22). "Я Бог, и нет иного Бога, и нет подобного Мне" (46:9).

Речь идет о самом радикальном утверждении последовательного единобожия, поскольку отрицается даже существование иных богов. "Не ты ли [мышца Господня] сразила Раава, поразила крокодила? Не ты ли иссушила море, воды великой бездны, превратила глубины моря в дорогу, чтобы прошли искупленные?" (51:9-10). Творение, так же как и История, т. е. и Плен, и Освобождение — дело Яхве. Освобождение из Плена понимается, как Новый Исход. Но теперь это триумфальное возвращение: "Я проложу дорогу в степи, реки в пустыне (43:19); "горы и холмы будут петь перед вами песнь… Вместо терновника вырастет кипарис, вместо крапивы возрастет мирт" (55:12–13; ср. 40:9-11; 54:11–14). Новый Исход не будет поспешным: "Ибо вы выйдете неторопливо и не побежите: потому что впереди вас пойдет Господь, и Бог Израилев будет стражем позади вас" (52:12). Другие народы тоже могут войти в грядущее спасение: "Ко Мне обратитесь, и будете спасены, все концы земли, ибо Я Бог, и нет иного" (45:22; ср. 56:1–7, о прозелитах Яхве). Однако за Израилем всегда сохранится особое положение, положение господствующего народа.

Падение Иерусалима, конец Иудейского царства и Плен были, по существу, наказанием Божьим, возвещенным великими пророками. Теперь, когда кара свершилась, Яхве обновляет Завет. На сей раз Завет будет вечным (55:3), а спасение непреложным (45:17; 51:6, 8). "Вечною милостью помилую тебя, говорит Искупитель твой Господь" (54:8). Освобожденные Яхве из плена возвратятся в Сион "с пением… и радость вечная над головою их; они найдут радость и веселие; печаль и вздохи удалятся" (51:11).

Подобному воодушевлению, восторженности, картинам блаженства, порожденным уверенностью в скором спасении, нет примера в предшествующей литературе. Осия, Иеремия, Иезекииль провозглашали веру в спасение Израиля. Но автор «Второ-Исайи» первым из пророков создает эсхатологию. В сущности, он возвещает зарю новой эпохи. Между двумя этими эпохами — той, что завершается, и той, что должна вот-вот начаться, — отличие разительное. Ранее пророки проповедовали не о конце трагического века и о приближении другого, прекрасного и счастливого, а о конце нечестия Израиля и о его возрождении через искреннее обращение к Богу. «Второ-Исайя», напротив, представляет установление новой эпохи как драматическую историю, содержащую в себе ряд чудесных событий, определенных Богом: 1) разрушение Яхве Вавилона (43:14–15 и др.) — Его орудием Киром (41:24 и др.), или Израилем (41:14–16); 2) спасение Израиля, т. е. плененных (49:25–26), переход через пустыню (55:12–13), прибытие в Иерусалим (40:9-11) и собрание всех, рассеянных в мире (41:8–9); 3) возвращение Яхве в Сион (40:9-11); 4) преображение страны через восстановление руин (44:26) и умножение общины (44:1–5) и даже изменения по образу Рая (51:3); 5) обращение народов к Яхве и отвержение их богов (51:4–5).[459]

Четыре гимна, называемые "Песни раба Господня"[460] (42:1–4; 49:1–6; 50:49; 52:13–53:12), выражают, в манере своеобразной и надрывной, страдания еврейского народа. их толкование дало повод для бесчисленных споров. Вполне возможно, что "Раб Яхве" (ebhed yahveh) олицетворяет собой уведенную в плен еврейскую элиту. В его мучениях усматривают искупление грехов всего народа. Раб Яхве принимает на себя все страдания: "Я предал хребет Мой биющим… Лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания" (50:6). Испытания плена — это жертва, благодаря которой были изглажены грехи Израиля. "Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни… Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на нем, и ранами Его мы исцелились" (53:5).

Согласно Новому Завету и христианской экзегезе, этот "Раб Яхве" был предвестником Мессии. Многие отрывки подтверждают такое толкование. "Господь возложил на Него грехи всех нас… Как овца веден был Он на заклание и не отверзал уст Своих… за преступления народа Моего претерпел казнь" (53:6–8). Добровольная жертва, «Раб» был причтен "к злодеям, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем" (53: 12). Но после "на подвиг души своей Он будет смотреть с довольством… и с сильными будет делить добычу" (53: 11–12). Более того, Яхве сделает своего «Раба» "светом народов", чтобы Его спасение "простерлось до концов земли" (49:6). Эти тексты принадлежат к вершинам еврейской религиозной мысли. Провозглашение всеобщего спасения через страдание "Раба Яхве" возвещает христианство.

§ 197. Аггей и Захария — пророки

После своего возвращения ок. 538 г. до н. э. изгнанники столкнулись, среди других трудностей, с задачей восстановления Храма. Новое святилище принадлежало отныне не династии, а народу, на который и легли все расходы. Краеугольный камень заложили ок. 537 г., однако вскоре работы были остановлены. Только ок. 520 г., в результате политических изменений, строительство возобновилось. Кризис, сотрясавший Персидское Царство, вызвал новую волну эсхатологического воодушевления. Зоровавель, поставленный правителем Иудеи, и первосвященник Иисус, которых поддерживали пророки Аггей и Захария, сосредоточили усилия на восстановлении святилища. В 515 г. Храм был освящен, но Зоровавеля, которого персидская власть посчитала неблагонадежным, отправили в изгнание.