Холод. Неотвратимая гибель - Сергей Тармашев

— Мистер Батлер, как ваше настроение сегодня? — Голос лечащего врача вывел его из тоскливого оцепенения. — Чувствуете ли нервозность или подавленность? Сестра сказала, что вы отказались от еды! Это не лучшее решение, ваш организм сейчас нуждается в пище для сопротивления болезням!

— Я не могу есть, — вяло отозвался Майк, открывая глаза. — Повсюду мерещатся отгрызенные руки и ноги. Он кивнул на безногого соседа. — Тут я точно ничего в себя не запихну. Док, выпустите меня отсюда, больше никаких истерик, я обещаю!

— В другой палате ничем не лучше, — бесцветным голосом заявил врач. — Так что советую вам предпринять над собой усилие и пообедать. Я прикажу развязать вас, но вставать пока не рекомендую. У вас воспаление легких, сильные хрипы и легкое сотрясение мозга, не говоря уже о переломах руки, ребер и ключицы. Постельный режим — это единственное, что поможет вам подготовиться к перелету в Новую Америку.

Иначе я не допущу вас к транспортировке, вы рискуете не вынести перегрузок и умереть от ураганного отека легких, кровоизлияния в мозг или болевого шока. Я думаю, вас не устраивает такая перспектива.

— Нет. — Майк подавился кашлем. — Я вас понял, док! Обещаю, со мной больше не будет никаких проблем! — Он мрачно смотрел, как врач тычет иглой в мертвую руку.

— Ничего не чувствую. Док, скажите, только честно, её ещё можно спасти? У меня есть хотя бы шанс?

— Определенные шансы есть. — Медик принялся прослушивать ему легкие и проверять пульс. — Не в наших условиях делать точные прогнозы, этим займутся в Новой Америке, когда вы туда вернетесь. Пока же советую вам набираться сил. — Он закончил с Майком и отошел к безногому.

— Когда меня отвезут домой, док? — проводил его взглядом Майк. — Когда прибудет шаттл?

— Как только закончится буран, — ответил тот, склоняясь над подрагивающими культями соседа.

— Но разве он не закончился? — Майк посмотрел на табличку на кровати у своих ног. Выходило, что он находится в лазарете не более двух суток. — Он же стих, когда меня спасли!

— Вероятно, это было временное затишье, — пожал плечами медик, не глядя на него. — Я не работаю на поверхности и не знаю подробностей. Мне не до них, мистер Батлер. Как только прибудут шаттлы, вы отправитесь домой, я же сказал. А сейчас прошу меня извинить, у меня очень много работы. Отдыхайте.

С полчаса Майк пролежал неподвижно, глядя в потолок и обдумывая слова медика.

Он сказал, что в другой палате ничем не лучше. Значит, есть ещё одна палата, и раненых значительно больше. Выходит, после того, как спасательная экспедиция отбила Барбекю, шаттлы ушли назад, раз они должны прилететь снова. Но ведь снаружи буран… или они успели вылететь в тот самый период затишья, когда его спасли из бронетранспортера?

Неужели все эти раненые пострадали в тот же день? Что тогда осталось от экспедиции?! И этот безногий, справа, он сказал, что ему хватило суток, чтобы остаться без ног, получается, он попал в мясорубку одновременно с ним? И так быстро оклемался после ампутации…

— Всё это чушь собачья, — бесцветным голосом процедил безногий, словно отвечая его мыслям.

— О чем вы говорите? — Майк, пересилив отвращение, повернул к соседу голову.

— Они морочат нам голову, — всё так же медленно и безразлично произнес тот. — Нет никакого бурана. Они специально держат нас здесь. Не отправляют в Новую Америку. Я тут уже десятый день, тяжелораненые постоянно прибывают, значит, никакого бурана нет, идут бои. Сюда приносят только искалеченных, с легкими царапинами ты здесь никого не найдешь. И всех поступающих держат на транквилизаторах, как тебя, чтобы не болтали. Слышишь, как здесь тихо?

— Неделю? — усомнился Майк. — Не может быть. Я здесь всего двое суток, на кровати есть дата!

— Её не обновляли девять дней, — монотонно объяснил безногий. — Чтобы сбить нас с толку. Или просто забили на это дело из-за наплыва покалеченных.

— Но зачем им всё это? — Майк вновь обвел взглядом заполненное ранеными помещение и понял, что не слышит других разговоров, лишь слабые стоны и надрывное дыхание бьющихся в забытьи людей. — Для чего им не отправлять нас домой? Склад надо отапливать, больных кормить, энергии едва хватает, а запасы продовольствия были на нуле, я занимался складом, я знаю…

— Они не хотят пугать Новую Америку огромной оравой безруких и безногих инвалидов, — перебил его безногий, не меняя безразличных интонаций. — Полярному Бюро нужно пушечное мясо, зачем приводить в ужас потенциальных добровольцев? Гораздо проще держать нас здесь и закидывать шаттлами тонны продовольствия и медикаментов.

— А как же энергия… — Ошарашенный Майк попытался найти последний довод, чтобы опровергнуть ужасающие слова безногого соседа. — Её не хватает… Мы были вынуждены отрубить от сети все строения Реактора, чтобы обеспечить питанием сектор ХААРП…

— До вчерашнего дня всё отапливалось газовыми печами. — Безногий разбил ему последнюю надежду. — Их тоже привезли шаттлами, не самый тяжелый груз. Легкие танки весят посерьезнее, шаттл едва принимает на борт одну единицу, а их на момент моего прибытия здесь было три штуки. Вчера днем печи вынесли, я слышал, как медсестры обсуждали между собой вывод второго энергоблока на штатную мощность. Его починили, парень, хоть и не полностью, но энергии тут достаточно и для десяти таких лазаретов.

— Тогда в чем же дело? — не унимался Майк. — Надо подключить к питанию бункер и сектор ХААРП, и страна будет спасена! При чем здесь задержка шаттлов?

— Нет никакой задержки. — Безногий устало закрыл глаза. — Шаттлы прилетают и улетают каждый день. Сюда везут солдат, отсюда — легкораненых героев эпической битвы за Реактор. Не всех. Только тех, кто за хорошие деньги будет держать язык за зубами, лишь бы не попасть сюда вновь. Ты разве не понял, парень? Они не могут отбить бункер у мутантов. Там сейчас рассадник монстров, самое их логово. Говорят, туда переселился едва ли не весь Могильник…

Искалеченный человек сделал паузу, словно вспоминая нечто такое, что безуспешно пытался всеми силами забыть, и спустя пару секунд продолжил ещё тише:

— К исходу первых суток, как только стихла пурга, мы отбили у зверья все строения, кроме бункера, танкисты даже расстреляли из пушек четырех медведей, один подранок успел скрыться в бункере вместе с остальным зверьем. Мы задраили входные ворота, чтобы не дать им вырваться обратно и вновь не рассеяться по Реактору. Но ночью из пустошей пришли новые стаи, и нам пришлось выдержать серьезный бой, когда с рассветом они атаковали нас из-под снега. Мы потеряли убитыми и ранеными почти три десятка солдат, но восстановили контроль над Реактором. В полдень Коэн решил, что для штурма бункера всё готово, и приказал начать захват. Мы вскрыли ворота, вошли внутрь и даже продвинулись далеко в глубь первого уровня, но Вахтенный директор не отвечал на вызовы наших раций, и передовой отряд спустился на второй уровень. А дальше начался НАСТОЯЩИЙ ад. Мутанты хлынули изо всех щелей. Там были все: медведи, волки, кошки, росомахи, куницы и дьявол только знает, какие ещё твари! Они набросились на нас одновременно, словно на добычу из засады, и начали заживо рвать нас на куски. Нам не помогли ни пулеметы, ни гранаты, ни ядовитый газ — вокруг было слишком холодно, он распространялся совсем медленно и не успевал поражать зверьё. Не срабатывал даже самый надежный способ — убить ближайшего мутанта, чтобы остальные бросились его жрать. Нас смели в считаные секунды, вокруг меня кишело сплошное море монстров, среди которого, точно волны, бились облепленные тварями, истошно кричащие люди, пожираемые заживо. У меня до сих пор звенят в ушах предсмертные вопли и хруст костей… Вокруг месиво из звериных оскалов и вырванных наружу внутренностей… Глаза заливает кровавыми брызгами… Клыки вгрызаются в плоть, и дикая боль медленно тонет в ледяном холоде, сковывающем деревенеющее тело…

Он хрипло выдохнул, не открывая глаз, и почти беззвучно закончил:

— Вырваться удалось то ли троим, то ли четверым, мне перегрызли ноги, я полз на карачках и уже ничего не видел. Каким чудом выбрался, не знаю. Но если бы я тогда знал, что ноги мне не спасут, остался бы там…

Голос безногого стал совсем неслышен, превращаясь в тихий бред, и калека конвульсивно задергал культями, вздрагивая всем телом.

— Не слушайте его, у него тяжелое помутнение рассудка на фоне перенесенной ампутации! — Майк не заметил, как рядом появилась медсестра со шприцем в руке. — Его постоянно мучают кошмары и мания преследования. — Она вколола безногому какой-то препарат, и тот быстро затих. — Приходится держать его на успокоительном, но несчастный и в этом видит заговор против себя.

Сестра заботливо укрыла забывшегося наркотическим сном, безногого соседа одеялом и украдкой бросила на Майка оценивающий взгляд. Майк, лишившийся своих пут совсем недавно, решил быть более дипломатичным.