Дарю вам память - Зиновий Юрьев

О машина, какое это счастье больше не бежать, какое наслаждение медленно переставлять одна за другой дрожащие ноги, больше не сжиматься под страшными ударами снаряжения! И Лик почувствовал благодарность к старшему охотнику. «Как странно, — подумал он, — я должен был бы ненавидеть этого негодля, что избивал меня вчера, что обрек нас на такую муку, а я… полон благодарности, как опослик, который трется о твои ноги за несколько крошек рациона».

Старший охотник шел вдоль колонны, засматривая в глаза рекрутам. Он поравнялся с Ликом, внимательно посмотрел на него, словно ощупал взглядом, молча кивнул.

Когда они вернулись домой, у них не было сил влезть в окна своих комнат. Они даже не сняли с себя снаряжения и рухнули прямо в нем на пыльную землю.

Сон охватил Лика прежде, чем он коснулся земли. И в первый раз за многие дни Чуна не явилась ему в долине сновидений.

Через месяц они уже стали охотниками, но занятия продолжались.

Утром старший охотник построил их во дворе.

— Сегодня, — сказал он, — вы займетесь охотой в загоне. Вы уже видели эти загоны. Они огорожены со всех сторон и заросли густым кустарником. Вы разобьетесь на нары и войдете в загоны, вооруженные спинками. Каждый получит по десять резиновых нуль. Убить они не могут, но хлопнут как следует! Охота продолжается три часа и прекращается по свистку, который вы все услышите.

Лику достался в напарники Ун Тонн. Они шли к своему загончику, и Ун вдруг сказал:

— Ты очень изменился…

— А что? — угрюмо спросил Лик.

— Ты… смотришь на старшего охотника так, будто он…

— Что — он?

— Будто молишься на него, на этого негодяя!

— Ничего я не смотрю! — буркнул Лик. — А ты все время говоришь, что предпочел бы быть буллом, а сам из кожи лезешь, чтобы угодить ему…

— Ты стал другой… А может, ты и был другой?

— Ладно, хватит. Я вообще не уверен, что ты не доносишь старшему на всех нас…

— Я? Да ты что?

— Ничего.

— Ну подожди, сейчас я тебе всажу пару резинок в лоб, за день не отдышишься!

— Это мы еще посмотрим, кто кому…

Они вошли в загон, не глядя друг на друга, и тут же скрылись в густом кустарнике. Донесся звук свистка, и Лик вытащил свою слинку. Он опустился на землю, стараясь, чтобы ни одна веточка не хрустнула под его телом. Главное, как учил старший, — подставить врагу как можно меньшую площадь своего тела.

Он медленно пополз в ту сторону, где, по его расчетам, должен был находиться Ун Топи. Осторожно, очень осторожно упереться одной ногой, чуть приподнять тело. Помочь второй. Оттолкнуться третьей. Продвинуться. Не забывать ощупывать присоском, прежде чем упереться, нет ли под ногой сухой веточки.

Послышался слабый звук, похожий на выдох, и над головой у него жикнула пуля, с сухим шорохом посыпались ее — точки. Ага, значит, этот Ун где-то впереди, замаскировался, как грязный оххр.

Лик почувствовал, как в нем поднимается ненависть к Уну. Вечно лезет со своими разговорами, не хотел, видите ли. возносить благодарение машине! Все хотят, а он, выходит, особенный. А неизвестно еще, не он ли настучал старшему, что Лик непочтительно говорил о машине. До полусмерти его тогда избили. Что ж, старший тут, можно сказать, ни при чем. Работа у него такая. А вот Ун, который настучал на него… Ну погоди, умник, вот я всажу тебе в лоб пару резинок, будешь знать, как задирать нас.

Ага, не стреляет, ждет, пока я подберусь, стало быть, поближе. Оглядеться надо…

Он медленно поднял голову. Кустарник был густой, и сквозь него почти ничего не было видно. Гм, эдак и не увидишь его в двух шагах. Лик поежился. Ему казалось, что со всех сторон сквозь листву на него смотрят бесчисленные Уны, поднимают длинные стволы слинок. Сжаться бы в комок. Подставить врагу как можно меньшую часть своего тела.

Нет, лежать так или ползти неизвестно куда — пустое дело. Надо что-то придумать. Сбить с толку этого умника. Буллом, видите ли, он готов стать, а сам подлизывается к старшему, все успевает, все он знает, все-то у него в порядке.

А что, если… Лик даже засмеялся про себя от простоты мысли, которая пришла ему в голову. Как это он раньше не догадался… Он достал из кармана тонкую веревку — он всегда носил ее с собой — и привязал один конец к толстому стволу, потом отполз в сторону, выбрал такое место, чтобы можно было видеть на несколько шагов вперед. Нет, как будто, Ун ничего не заметил.

Он отдышался и сильно дернул за веревку, ствол качнулся, зашелестела листва. Один за другим чавкнули два выстрела. Ун поднял голову только для того, чтобы выстрелить на звук, но и одного мгновения было достаточно Лику. Он даже засмеялся тихонечко про себя. Вон он, умник, думает, что его не видно. Он осторожно поднял слипку. Не торопись, учил его старший. С врагом надо соревноваться не в скорости, а в неторопливости. Так, теперь затаить дыхание и плавно нажать на спуск. Слинка вкусно чмокнула, и в ту же секунду Лик услышал глухой удар и стон.

Ишь, умник! Ты, говорит, Лик, изменился. Да, изменился! И не стесняется этого! Он знает теперь, что кругом все одни мерзавцы, которых надо убивать, убивать, убивать! И не учебными резинками, а настоящими пулями, которые рвут живое мясо, дробят кости. Ты убьешь — значит, ты останешься жив. Тебя убьют — что ж… таков удел настоящего охотника, аса, у которого нет сектора и нет друзей.

Он прислушался. Еще один слабый стон. А что, если этот Ун притворяется? Подманивает его к себе? Не сводя глаз с того места, где был Ун и откуда донесся стон, Лик начал медленно ползти. Пусть он попробует сейчас застать врасплох Лика, голову-то ему придется поднять для выстрела. Ему ее придется поднять, а у Лика она и так поднята. Разница в долю секунды. А ему больше и не надо.

Снова он услышал слабый стон. Совсем близко. Вот же он, лежит на боку, слипка на земле. Попал, попал, попал, пело все внутри у Лика. Что, получил, умник! Вот вам и Лик Карк!

Он осторожно протянул руку к лежащей слинке, готовый в любое мгновение выстрелить еще раз, но Ун не шевелился. Он лежал на боку и тихо стонал. Стоны были тихие и жалобные. Как голодный онослик, подумал Лик. Он схватил вражескую ел инку и вскочил на ноги. Победил, с первого выстрела всадил ему резинку в лоб! Ишь, стонет, умник.

До конца охоты было еще далеко, и Лик подумал, что можно будет сейчас спокойно посидеть, посмотреть, как будет приходить в себя Ун Топи. В восьмом секторе раньше жил, гаденыш. А теперь вот лежит и стонет.

Вдруг послышался пронзительный свисток, потом еще один и еще. Три свистка. Боевая тревога. Прежде чем он сообразил, что делает, Лик уже мчался сквозь кустарник к выходу из загончика. Боевая тревога!

ГЛАВА 5