Серебряный путь (СИ) - Эл Лари

За ужином пожилые родители, потерявшие своего сына, расспрашивали Мака о битве под Ивлеганом, но ничего конкретного о ней он не мог сказать, поскольку не участвовал в самом сражении. Им удалось выяснить только, что их сын не поступал в госпиталь в качестве раненого, так что скорее всего, он был убит в сражении. Мак, как мог, утешал расстроенную пару словами о том, что их сын погиб, как герой. На их вопросы о родителях и детстве он отвечал осторожно: рассказал лишь немного об учебе в Нордвинтере и о том, что родители погибли из-за несчастного случая, а его воспитывал дядя.

Узнав, что Мак сирота, Ренар и Корнелия, в свою очередь, принялись сочувствовать ему, и даже подобрали кучу одежды из вещей своего погибшего сына. Все вещи пришлись впору, из чего напрашивался вывод, что этот Лионель действительно был на него очень похож, по крайней мере, сложением и фигурой.

После долгих задушевных разговоров Маку почему-то захотелось разжечь костёр на заднем дворе. Спросив разрешения у Ренара, он отправился исполнять задуманное.

Дом лесоруба стоял на окраине деревеньки. Одной стороной он примыкал к поросшей лесом скале, а с другой стороны открывался безумно красивый вид на пустыню со скалами, освещенную сейчас закатным солнцем.

На эту причудливую картину — розовый песок и фиолетовые с багряными разводами скалы, Мак и уселся смотреть, как только разжег костёр.

Он смотрел сейчас на пустыню Гиман так, как будто никогда раньше её не видел.

Как будто не было долгих изнуряющих походов по этому песку и среди этих скал три года назад с его учителем Кселиаром, когда он узнавал азы светлой магии и готовился принять светлое посвящение. Как будто не было и недавних его скитаний по этой пустыне всего неделю назад или сколько там времени прошло… когда он был в невменяемом состоянии после разговора с Люцианом.

Никогда еще пустыня не казалась ему такой красивой, доброй и даже немного сказочной. Звезды, которые кое-где потихоньку появлялись и поблескивали на фиолетовой небе дополняли это ощущение сказки.

Даже голова немного закружилась, когда Мак поднял глаза, чтобы посмотреть на небо, ставшее в центре темным с отчетливо блистающими звездами. Он схватился за голову, подумав, что, возможно, сказываются последствия падения и надо будет себя еще полечить, когда услышал короткое:

— Сочувствую.

Вздрогнув, он повернулся на голос — по другую сторону от костра на камне сидел Люциан. Последние лучи заходящего солнца сделали его волосы розовыми, а фиолетовый фон неба с загорающимися на нем звездами придал всей картине какой-то праздничный вид.

— Ох, — притворно схватился за сердце Мак. — Ты хоть предупреждай в следующий раз, когда решишь материализоваться!

Но на самом деле он был рад его видеть. На самом деле, хоть и очень не хотелось признаваться в этом, он его даже ждал… И костер разводил, потому что вспоминал тот костер, когда… когда…

Мак смотрел на сидящего напротив человека… (а Люциан сейчас опять был невероятно похож на человека, как только у него так получается?..) и чувствовал, что нет больше той злости, которая сжирала сердце после их последнего разговора.

Как ни странно, теперь он ему верил.

С момента, когда он пришел в сознание и все эти два дня, как-то не думалось больше ни о чем, кроме того, что на самом деле этот легендарный маг никогда не вмешивался в его, Мака, жизнь.

Он хотел выбрать своей основной специальностью целительство? И выбрал. Самостоятельно: никто ему не мешал и ни к чему другому не принуждал. Он хотел обучиться светлой магии в Эраноре и получить высшее светлое посвящение? И получил, никто не чинил ему препятствий. Хотел исцелить тысячи людей в Ивлегане? И исцелил, даже награду за это получил. Хотел уйти бродить по пустыне в тот недавний вечер? И ушел, никто не держал. Думал о том, что хорошо бы сброситься с обрыва? Так и сбросился бы, никто не стоял рядом и не отговаривал… Да и в общем-то… в конце концов, он получил все, что хотел и о чем думал.

С чего он решил, что им кто-то управляет, как марионеткой? Родители? Возможно, они с самого начала так решили, потому и попытались его спасти. Ну что ж, они сами выбрали сами свой путь… И теперь ему все так же невыразимо жаль, что их нет… но… Кто что выбирает, тот то и получает. Всё по законам светлой магии, кстати. Светлой? А как же…

На языке вертелся один вопрос, который сорвался с него сам собой.

— Как так вышло, что в Легенде о Вратах написано, что твой мир погиб, а он на самом деле продолжает существовать? Еще и выглядит так… так… — Мак посмотрел на звезды, подбирая слово, — потрясающе!

— Как так вышло, что в протоколах полиции написано, что ты убил двух человек, а на твоей ауре нет следов убийства? — Люциан состроил удивленное выражение лица точь-в-точь как у Мака. — А ты еще и людей лечишь… так… потрясающе!

— Пха-хах! — Мак чуть не подавился от хохота.

Он еще долго хохотал, держась за живот, потом, наконец, успокоился и смог что-то сказать.

— Я и забыл, что легенды это почти такое же народное творчество, как народные сплетни! Интересно, что обо мне насочиняют?.. Боюсь даже думать.

Люциан усмехнулся:

— Скоро узнаешь.

— Кстати, я знаю девушку, о которой ходят жуткие слухи, похожие на страшилки. Но когда я её увидел, понял, что правда лишь то, что она носит красное платье. Не удивлюсь, если в легендах о тебе правда — только твоя одежда.

— Правда там есть, — Люциан еле заметно поморщился. — И это не только одежда.

«Интересно, дружище Люциан, ты сейчас об этой своей легенде или о слухах про Элиару?» — подумал Мак, но вслух высказать эту мысль не решился.

— Обо всём.

— Что?..

— Нам надо поговорить обо всём, пока я здесь.

Глава 25. Медленно рассказывай свою историю

Максимиан

Мака потянуло на насмешливый тон:

— Неужели пришло, наконец, то время, когда ты готов мне всё рассказать? Или — как ты говорил — когда я готов всё услышать?

— После встречи со смертью человек не просто готов, — Люциан сделал длинную паузу. — Он хочет узнать ответы на важные вопросы.

Усмешка медленно сползла с лица Мака.

— Ты прав. Я действительно хочу узнать.

Он в ужасе смотрел на Люциана — это существо, которое способно читать мысли и считывать состояния, просто сидя неподалеку от него в самой человеческой и непринужденной позе, какая только может быть… В то время, как он сам, целитель-менталист, может воспринимать мысли и чувства человека только прикоснувшись к его руке и погрузившись в транс. Мак почувствовал, как со лба у него стекает холодный пот.

— Не всё так страшно, — Люциан улыбнулся. — Садись! Расскажу тебе обо всём. А после ты сделаешь свой выбор.

Опустившись на камень, Мак вытер пот со лба и приготовился слушать.

— С кем это ты говоришь, Макар?

Пожилым людям трудно было запомнить его сложное фальшивое имя — Макариус Росс. Поэтому Корнелия и Ренар все эти два дня звали его просто Макаром.

Подошедший к костру лесоруб внимательно посмотрел на Мака, а потом будто обшарил взглядом всю поляну. При этом взгляд его совсем не зацепился за сидящего на камне Люциана. Мак понял, что тот невидим для него. Ему подумалось, что, видеть бессмертного мага могут далеко не все. Возможно, это доступно только магам… или тем, кому он сам позволяет себя увидеть.

— Да я… заклинания повторяю, дядя Ренар.

— Ах, вот оно что… Заклинания! — Ренар кивнул и повернулся, чтобы уйти, — Только ты потише, а то Корнелия уже легла.

— Хорошо.

Лесоруб медленно прошагал обратно, пока не скрылся за углом дома.

— Как ты уже понял, в легендах обо мне много вранья, — начал Люциан. — Его сейчас стало в мире настолько много, что людям сложно отличить ложь от правды. Причина этому — то, что у меня есть неприятель. Существо, которое мне противостоит.

— Неприятель? Ты серьёзно? Разве есть в этом мире кто-то, кто сильнее тебя?

— В этом мире — нет. Но есть и другие миры.

Мак присвистнул.