Аритмия чувств - Мария

Дорота. В очереди, в ресторане. Женщина может стоять, сидеть, но в ней что-то притягивает.

Януш. Глаза, обращаю внимание на глаза. На улыбку. Меня интересуют женщины с поднятой головой, потому что есть в них какая-то сила, или мне это только кажется. И мне нравятся женщины, которые не обращают внимания на то, оглядывается кто-то на них или нет. Так что меня наверняка не привлекают женщины типа Доды1. Если бы мне надо было что-то посоветовать молодым мужчинам, то я бы им предложил обходить стороной женщин, подобных Доде. Потому что у нее очень краткий период полураспада. Дода — великолепно раскрученный продукт средств массовой информации. Меня восхищает ее интеллигентность, которая проявляется, даже когда она участвует в создании и раскручивании собственного имиджа. «Нарру ЕИлМау», спетое Дональду Туску2 по образцу Мэрилин Монро, и в самом деле отличная идея. Однако, по моему мнению, Дода — лишь пластиковая упаковка Доро-ты Рабчевской. Дорота Рабчевская, скрывающаяся за изображением Доды, вероятнее всего, является впечатлительной, умной женщиной, которая не интересуется футболом и футболистами-метросексуалами, читает поэзию и, быть может, мечтает защитить диссертацию. Дорота Рабчевская, как мне кажется, совсем не похожа на певицу Доду. Признаюсь, мне очень хотелось бы встретить ее и спросить, прав ли я. Я не имею ничего против силиконовой груди и накачанных креатином губ, но для меня важно то неуловимое нечто в улыбке женщины, в манере двигаться.

Дорота. Хорошо, спрошу иначе. С какой женщиной ты бы охотно поговорил? Кто восхищает тебя? Это, может быть, какая-то известная личность или неизвестная.

Януш. Мне очень хотелось бы поговорить с профессором Ядвигой Станишкис1. Читаю различные ее публикации, интервью с ней, смотрю программы с ее участием. Она мне кажется очень независимой.

Дорота. Бунтаркой.

Януш. Да, и при этом спокойной и в то же время преисполненной чувством собственной правоты. У нее обо всем есть свое справедливое и взвешенное мнение. Помню, как она сумела во время президентских дебатов поддеть Квасневского2, не щадит она и нынешних политиков, облеченных властью. Она мне кажется человеком, который действительно анализирует факты и обладает великолепной системой ценностей. Я бы хотел с ней поговорить. Я хотел бы также поговорить, если бы мог, может, это смешно и странно, но я хотел бы поговорить с Мэрилин Монро. Эта женщина издавна привлекала меня, и дело не в ее внешности. Прочитав ее биографию «Норма Джин», я осознал, что она была исключительно впечатлительной и интеллигентной женщиной, которая позволила поработить себя. Я хотел бы спросить ее почему. Может, это были такие времена, может, она не могла стать ученым, но наверняка она не заслуживала того, чтобы быть женой алкоголика-бейсболиста. Как случилось, что после Джо Ди Маджо ее мужем стал столь непохожий на него Артур Миллер3? Это просто невероятно, я бы хотел спросить и Артура Миллера, чем его очаровала Мэрилин, ведь у него могло быть много других женщин, столь же привлекательных. Миллер был единственным мужчиной, действительно

любившим ее и до конца остававшимся с ней. С кем еще из женщин я хотел бы поговорить? Я хотел бы поговорить с первой женой Эйнштейна, с этой сербкой...

Дорота. Выдающимся математиком, которая, вероятно...

Януш. Милевой Марин, которая наверняка работала на славу Эйнштейна. Я бы хотел, чтобы, оставшись с глазу на глаз, она мне сказала, действительно ли это она написала Эйнштейну докторскую диссертацию (о броуновском движении, за что он получил Нобелевскую премию) и нет ли случайно у теории относительности не только отца, но и матери — Милевы Марич.

Дорота. Это потрясло бы мироздание до основания.

Януш. Эйнштейн просто нагло использовал ее, будучи, разумеется, гением. Нередко мужья получают невероятно ценную информацию от своих жен и ничего с ней не делают, тогда как Эйнштейн прекрасно сумел использовать знания своей подруги жизни. С кем бы я хотел поговорить в современной Польше? Не знаю.

Дорота. Тогда другой вопрос. С какой женщиной ты бы хотел иметь близость? Можешь выбрать себе в целой Вселенной кого только пожелаешь.

Януш. Я бы хотел...

Дорота. Переспать, обычно об этом говорят именно так.

Януш. Нет, не переспать, как ты это называешь, нет! Я бы хотел узнать, какова на самом деле Николь Кидман. Для меня она загадочна и привлекательна — она божественна. И дело не только в ее красоте, которая меня очаровала. Вроде бы ее бросил этот...

Дорота. Том Круз.

Януш. Подозреваю, он не отвечал ожиданиям этой женщины. Я бы хотел услышать, что бы она сказала утром после проведенной со мной ночи.

Дорота. Но ведь она холодна как рыба.

Януш. И в этом похожа на Магдалену Целецку1, про которую тоже можно сказать, что она холодна как рыба, но на самом деле она чудесная и чувственная. Есть в них что-то восхитительное. Возможно, меня влечет к ней желание убедиться, что я был бы способен «разогреть» такую женщину, помочь ей сбросить маску, за которой скрывается невероятная фантазия и глубочайшая нежность.

Дорота. Да, но это настоящее безумие.

Януш. В каком-то смысле безумие. Меня всегда привлекали недоступные женщины, такие, которые кажутся вмороженными в кусок льда. Я хотел бы довести себя до температуры плавления льда и тогда...

Дорота. Хорошо, Николь Кидман... Этого слишком мало. Кто еще?

Януш. В последнее время меня интересовала, и в чувственном плане тоже, надо сказать...

Дорота. Пожалуйста, это нечто любопытное.

Януш. Сеголен Руайяль, кандидат в президенты Франции, которая кажется мне очень чувственной. Нечто сверхъестественное — съесть ужин в постели с кандидатом в президенты, особенно такого народа, потому что управлять французами страшно трудно. Они очень похожи на нас — каждый первый из них является врачом, политиком, любовником и знатоком вин, и все знают об этом. И то, что она достигла такого успеха, будучи женщиной, которую в этой стране принято рассматривать прежде всего как объект желания... Она очень интересна. Больше мне в голову никто не приходит.

Дорота. Но это хорошие примеры, в корне отличающиеся один от другого.

Януш. В ней тоже чувствуется некоторая отстраненность.

Дорога. Но в то же время в ней достаточно безумия.

Януш. Да.

Дорога. Она демонстрировала, что готова перейти границу.

Януш. Я верил, что она выиграет эти выборы. В то же время я, несомненно, не хотел бы лечь в постель с Ангелой Меркель, канцлером Германии.