Кровавая работа - Майкл Коннелли

В таком решении не было бы ничего необычного, если бы приговоренный уже не выказывал желания избежать правосудия и покинуть страну.

Но удалось ли Кеньону как-то повлиять на судью, добиться невиданной поблажки, а потом сбежать снова, так и осталось неизвестным. Во вторник, после Дня благодарения, когда Кеньон проводил на свободе двадцать первый день своей отсрочки, кто-то проник в дом на Мейпл-драйв в Беверли-Хиллз, который снимала его семья.

Кеньон был один. Его жена отвозила обоих детей в школу. Незнакомец подошел к Кеньону в кухне и под прицелом повел к выложенной плиткой площадке перед домом. А как только увидел въезжающую на подъездную дорожку машину его жены, застрелил Кеньона в упор. Убийца скрылся через заднюю дверь и побежал по проулку позади ряда особняков на Мейпл-драйв.

Если не считать расследования и попыток найти убийцу, дело могло тем и закончиться или в крайнем случае пополнить ряды безнадежных «висяков». Но оказалось, что ФБР незаконно держало Кеньона под колпаком — иными словами, вело за ним слежку, включая установку жучков в его доме, автомобиле и в офисе его адвоката. И в момент выстрела фургон с четырьмя спецагентами находился в двух кварталах от дома. Сцена убийства была записана на пленку.

Агенты, зная о своих незаконных действиях, тем не менее кинулись к дому и пытались преследовать убийцу. Однако тому удалось скрыться, а Кеньон, которого спешно повезли в больницу «Сидарз-Синай», умер по дороге.

Пропавшие миллионы, за присвоение которых был осужден Кеньон, так и не были найдены. Но эту деталь как-то упустили, увлекшись разоблачением незаконной деятельности ФБР. Контору обвинили не только в проведении операции без соответствующих санкций, но, главное, в том, что агенты позволили совершиться убийству прямо у них под носом, не сумев вовремя вмешаться и остановить кровопролитие, не говоря уже о поимке стрелка.

Маккалеб наблюдал за ходом этого дела как обыватель. В то время он в Бюро уже не работал, занятый подготовкой к собственной смерти. Но он вспомнил статью в «Таймс», пристально следившей за расследованием. В ней говорилось о повальном понижении в должностях всех вовлеченных агентов, о звонках разных политиков из Вашингтона, которые настаивали на обсуждении незаконных действий ФБР в Конгрессе. Кроме того, как соль на рану пришелся иск вдовы Кеньона против Бюро, требовавший возмещения в миллионы долларов за вмешательство в частную жизнь.

Вопрос, на который теперь должен был ответить Маккалеб, заключался в том, был ли человек, застреливший Кеньона в ноябре, тем же, кто застрелил Корделла и Торрес соответственно два и три месяца спустя. И если да, то что могло связывать бывшего президента банка, инженера по акведукам и сотрудницу печатного цеха?

Оторвавшись от своих воспоминаний, Терри огляделся вокруг. Они уже давно проехали Васкез Рокс. Через несколько минут они будут у дома Амелии Корделл.

24

Как она и обещала, Амелия Корделл большую часть выходных провела, вспоминая, как провел и куда ездил последние два месяца своей жизни ее муж до того, как был убит двадцать второго января, а затем, как и просил ее Маккалеб, записывала все в блокнот. И вот теперь она положила исписанный блокнот на журнальный столик в ожидании гостя.

— Вы потратили столько времени на эту работу, — сказал Терри.

— Что ж, надеюсь, это вам поможет. Очень надеюсь.

— Я тоже.

Какое-то время они сидели молча.

— Да, кстати, — заговорил Терри, — за последнее время вам не звонила Джей Уинстон или еще кто-нибудь из Отдела шерифа?

— Нет, с тех пор как она позвонила мне в пятницу и дала добро на разговор с вами.

Маккалеб кивнул. Ему было приятно узнать, что Джей не перезванивала, чтобы отменить свое разрешение. Этот факт вновь заставил его подумать, что она вовсе не солидарна с капитаном в решении отстранить Маккалеба от расследования.

— А больше никто не звонил?

— Нет. А кто, например?

— Трудно сказать. Просто любопытно, помогла ли им новая информация о вашем муже… Миссис Корделл, скажите, у вашего мужа был, так сказать, домашний офис?

— Да, у него была комнатка для работы, а что?

— Вы не будете возражать, если я осмотрю ее?

— Нет, конечно, только я не уверена, что там есть что-то ценное. Джимми держал там рабочие файлы, ну и еще разбирал разные счета.

— К примеру, если у вас сохранились распечатки с его операциями по кредитной карточке в декабре и январе, я бы мог уточнить, где именно он побывал в конкретный день.

— Вообще-то я бы не хотела разглашать данные об операциях по нашей карточке.

— Уверяю вас, мне необходимо лишь узнать, где именно осуществлялись покупки, и, если возможно, перечень вещей. Мне не нужны номера вашей карточки.

— Я понимаю, извините. Не знаю, что на меня нашло. Ведь вы теперь единственный, кто как-то интересуется делами Джима. Почему же я так подозрительна?

Услышав эти слова, Маккалеб почувствовал себя неловко, ведь он не был до конца откровенен с женой Корделла и не сообщил ей, что официально не имеет права продолжать расследование. Он встал, чтобы последовать за Амелией и больше не мучаться этими мыслями.

Рабочая комната Корделла была совсем крохотной, и в основном в ней хранились картонные коробки и лыжное снаряжение. Правда, один конец комнаты был целиком занят большим письменным столом с двумя выдвижными ящиками и двумя настенными шкафами для хранения папок.

— Извините за беспорядок. Я до сих пор не привыкла заниматься счетами. Это всегда делал Джим, — сказала жена Корделла.

— Не беда. Вы не возражаете, если я присяду и просмотрю кое-какие бумаги?

— Нет, что вы.

— И еще, не могли бы вы принести мне стакан воды?

— Конечно, сейчас принесу. — Амелия направилась к двери, но вдруг остановилась. — Вам ведь на самом деле не вода нужна, да? Просто вы хотите остаться один, чтобы я не вертелась у вас под носом.

Маккалеб мягко улыбнулся, опустив глаза.

— Ну, воды я вам все равно принесу, а потом уйду и оставлю вас в покое.

— Спасибо, миссис Корделл.

— Зовите меня Амелия.

— Хорошо, Амелия.

В течение получаса Маккалеб просматривал бумаги, лежавшие в ящиках стола и на самом столе. Делал он все это быстро, зная, что там, в почтовом ящике у пристани, его дожидается посылка от Карузерса.

Сейчас, сидя за письменным столом Корделла, он отметил кое-что в том блокноте, где записывала свои воспоминания Амелия, потом отложил в стопку документы и распечатки по кредитным картам, которые хотел забрать с собой и изучить позже. Он также составил для Амелии список бумаг, которые собирался взять с собой.

Последний ящик, содержимое которого он просмотрел, находился в одном из шкафчиков. Он был почти пуст, Корделл хранил в нем документы по работе, страховкам и семейной недвижимости. Там лежала толстая папка с медицинскими страховками и счетами, начиная с рождения девочек и заканчивая недавним его собственным лечением после перелома ноги. Адрес лечащего врача, указанный на счете, был: Вейл, штат Колорадо, и Маккалеб сделал вывод, что Корделл сломал ногу, катаясь на лыжах.

Там был еще черный скоросшиватель из дорогой черной кожи. Открыв его, Маккалеб обнаружил документы по завещанию обоих супругов. И здесь Маккалеб не обнаружил ничего необычного. Каждый супруг наследовал все в случае смерти одного из них, а в случае смерти обоих родителей все наследовали дети. Маккалеб не стал углубляться в эти документы.

На обложке последней папки была простая надпись: РАБОТА. Здесь находились записи, касающиеся оценки работы различных коммуникаций их конторы. Маккалеб пробежал глазами отзывы о Корделле и обнаружил, что Джеймс был на высоком счету у начальства. Терри записал имена нескольких контролеров, которые подписывали заключения о его работе, чтобы поговорить с ними позже. В заключение Маккалеб просмотрел корреспонденцию, но ничто не привлекло его внимания. Она включала копии разных внутренних меморандумов, письма с благодарностью о деятельности Корделла на посту председателя комитета по сдаче донорской крови, а также об участии в благотворительной программе — раздачи бесплатной еды беднякам в День благодарения. Имелось также письмо двухлетней давности, где начальство благодарило Джеймса за помощь раненым в ужасной аварии при лобовом столкновении в Лоун Пайн. Подробностей происшествия в письме не было. Маккалеб разложил письма и благодарности обратно по папкам.

Затем он поднялся и еще раз огляделся вокруг, но ничего интересного ему не попалось. Он обратил внимание на семейную фотографию в рамке, стоявшую на столе. Он взял ее и рассматривал некоторое время, думая о том, что одна пуля разрушила целый мир. Тут он подумал о Грасиэле и Реймонде, вспомнив снимок, где стояла, улыбаясь, вся троица, включая Маккалеба.