Сильные страсти под жарким солнцем - Мария Жукова-Гладкова

Парни на «Маргарите» внимательно слушали перепалку братьев, но в ней не участвовали, поглядывая на нас.

Останутся или нет работать на Андрея Николаевича, прикидывала я. А почему бы и нет, тут же ответила я себе. Кто-то обязательно останется. Привыкли. Все тут знают. Особо не напрягаются. Возможно, им просто боязно возвращаться в Россию. Да и климат тут другой, это Грише хочется снега, а вот по мне, например, так лучше круглый год жить в лете.

Арсению Михайловичу надоело слушать обвинения в свой адрес, и он рявкнул на брата, заявив, что ему поступил сигнал о том, что какие-то личности ворвались на территорию асиенды, – и он отправился проверить.

– Рейд был не прошлой ночью, а позапрошлой! – завизжал Андрей Николаевич.

– А они, – кивок Крота на нашу яхту, – побывали еще и вчера.

– И ты один пошел против них?! Не поверю! Ты, Сеня, – человек осторожный, Кротом-то тебя не зря зовут. Ты не вылезешь из своей норы, если нет в том крайней необходимости. Я-то с тобой не первый день знаком.

– Он и не вылезал, – решил вмешаться Буйновский. – Мои люди обнаружили его случайно.

Андрей Николаевич хотел переключить свой гнев на Олега Алексеевича, но его истерика уже надоела всем: нам, Сене и, главное, его охранникам. Последние как раз повернулись к нашей компании и предложили прямой обмен: они нам Катю, мы им – пакет с документами.

Разгневанный, красный, как рак, Андрей Николаевич стоял в отдалении рядом с невозмутимым братом, ухмыляющейся Зойкой, Шрамом и вторым постоянным телохранителем, когда остальные парни передавали нашим Катю, так сказать, с рук на руки. После чего Буйновский протянул им пакет. Охранники на «Маргарите» сгрудились вокруг парня, его получившего, и стали изучать содержимое.

– Да выкиньте вы его к чертовой матери! – крикнул Сергей Глебович. – Вон, в воду швырните! – и показал рукой на зияющий между яхтами проем.

Парни переглянулись, на их лицах появились улыбки. Даже не изучив все содержимое до конца, они бросили пакет в синее Карибское море. В пакете, как я успела заметить, были только фотографии. Оружие и бумаги Сергей Глебович оставил себе. Для дальнейшей работы? Паспорта тоже остались у него.

– Ну что, мы прощаемся? – спросил Буйновский, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Есть желающие лететь в Россию вместе с нами? – поинтересовался Сергей Глебович, глядя на людей Андрея Николаевича.

– Мы сами разберемся, – ответил за всех парень, получавший пакет. – Спасибо. За все спасибо.

И он протянул руку Сергею Глебовичу над зияющим проемом. Зойка молча развернулась и покинула палубу. Возможно, задумалась, правильный ли сделала выбор? Но, откровенно говоря, на ее судьбу мне было наплевать.

Сеня Крот помахал мне рукой, я ответила, парни тоже помахали и пожелали счастливого пути. Андрей Николаевич стоял молча, оберегаемый своими двумя постоянными цепными псами.

Но напоследок Андрей Николаевич все-таки крикнул нам одну фразу:

– Не забывай, Олег: хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Буйновский лишь хмыкнул, подошел к Кате, теперь с безучастным видом стоявшей на нашей палубе, и повел ее в салон, где так и сидел Ванька, наблюдавший сквозь стекло за всем происходящим.

Я последовала за шефом. К нам подключился Сергей Глебович, остальные его ребята рассредоточились по яхте, двинувшейся назад, к берегу.

– Теперь домой? – вопросительно посмотрел Сергей Глебович на Буйновского.

– Куда домой? – удивился Олег Алексеевич. – С помощником президента надо еще разок встретиться. Обговорить детали. Ну или еще с кем-то из чиновников.

– Что?! – поразился Сергей Глебович.

– А как ты думаешь, полковник, зачем я сюда прилетел? Лично? – Олег Алексеевич прищурился. Теперь это был тот человек, которого я хорошо знала. Неприятности ушли, волноваться особо вроде бы не о чем, а по деловым вопросам всегда можно договориться. Вот и будем договариваться.

Олег Алексеевич заявил нам, что все уже продумал на несколько шагов вперед. Киру, Алену, Катю, Гришу, Ваньку и парочку ребят для сопровождения отправим домой рейсовым самолетом. Наши в Питере встретят. А Сергей Глебович с основной массой своих молодцев, я и сам Буйновский пока останемся – до разрешения интересующего Олега Алексеевича вопроса в его пользу.

Сергей Глебович заметил, что, насколько он понял, его и ребят нанимали для освобождения заложниц. Они освобождены, кроме одной, оставшейся у похитителей по доброй воле, – но тут уж ничего не поделаешь.

– Тебе и твоим людям по скольку в день платят? – спросил Буйновский. – Вот сиди и не рыпайся, полковник, а делай, что приказывают. Ты – человек военный. Что такое приказ, знаешь? Вот и прекрасно. Выполняй. Я буду вести переговоры, Ира – мне помогать, а ты – обеспечивать охрану и занятие объектов. Потом я на этот остров своих ребят перетащу. Но для начала нужно тут все утрясти. Вопрос-то исключительно важный. И бизнес исключительно прибыльный.

– Я понимаю, – медленно произнес Сергей Глебович.

– Вот и отлично, – развеселился Буйновский. – Надо бы нам отметить такое дело.

Но отметить мы ничего не успели.

– Что это? – спросил Ванька, показывая пальцем в сторону берега, над которым, на некотором удалении от воды, в небо поднимался дым, причем его было много, горела какая-то довольно большая территория.

– Что это может быть? – также забеспокоился и Буйновский.

Сергей Глебович хмыкнул.

– Что это?! – Олег Алексеевич со всей силы грохнул кулаком по столу – так, что даже Катя вроде бы на мгновение очнулась и вернулась из своих грез в реальный мир.

– Это горят маковые поля, – спокойно сообщил полковник, откидываясь на спинку стула. – Управление по борьбе с наркотиками здесь все-таки имеет вес. И иногда проводит операции – несмотря на яростное сопротивление наркобаронов. Не всех можно купить, Олег Алексеевич.

Буйновский открыл рот, закрыл, с ненавистью глянул на полковника, затем снова уставился на дымовую полосу, висящую над частью острова. Что-то прикинул в мозгу. Затем резко повернулся ко мне.

– Но ведь мак можно посеять вновь? – то ли спросил, то ли утвердительно произнес он.

Я пожала плечами.

– И местное правительство во главе с президентом заинтересовано в доходах от наркобизнеса, – продолжал Буйновский. – Подумаешь, сожгли. Жалко, конечно, но еще вырастет. Климат-то благодатный.

Затем снова с ненавистью посмотрел на Сергея Глебовича.

– В ваших услугах я больше не нуждаюсь, полковник. С каждым из ваших людей я переговорю отдельно. Посмотрим, сколько из них окажутся такими же принципиальными, как вы. А уж вашему руководству, поверьте, я найду что сказать. Смотрите, как бы это не было вашей последней операцией.

Я не могла молчать и должна была вступиться за полковника. И что я вечно лезу в бутылку? Но в некотором роде я чувствовала себя виноватой перед Сергеем Глебовичем. Может, я в самом деле вела себя как-то неприлично? Ведь не просто же так он решил, что я с ним кокетничала? Надо быть поскромнее. И не разглядывать его так откровенно… И в данном случае он был прав. Поэтому я вступилась, заметив, что Сергей Глебович возложенные на него функции выполнил прекрасно. И, может, раз так складывается ситуация, именно его отправить сопровождать женщин Буйновского в Россию? Ведь кому-то надо лететь, а ему такую миссию вполне можно поручить. Полковник выполнил данное ему задание и заслуживает награды, а не порицания.

– Всех-то тебе жалко, Ирка, – заметил Буйновский, но немного смягчился, глянул на молчащего Сергея Глебовича исподлобья, хмыкнул. – Ладно. Ира права. Ваше дело. Была бы честь предложена. На ваше место найдется сотня желающих. Если не тысяча. Сейчас вернемся в гостиницу и выясним насчет рейсов с этого острова. Благо документы на девчонок мы вернули.

Затем Буйновский в очередной раз бросил взгляд на полосу поднимающегося вверх дыма и повернулся ко мне.

– Возьмешь парочку ребят и съездишь на место. Выяснишь, что сгорело. Поправимо или нет. Ну, сама разберешься. Что мне тебе объяснять?

– Ей незачем туда ехать! – рявкнул Сергей Глебович, и теперь уже он грохнул кулаком по столу – так, что подпрыгнул не только стол, но и мы с Ванькой и Буйновским. Катя опять на мгновение очнулась.

Олег Алексеевич заорал, что я подчиняюсь ему и буду делать то, что он мне приказывает, или он меня уволит, о чем мне прекрасно известно. Сергей Глебович заявил, что Буйновский наплевательски относится и к своим дочерям, и к сотрудникам, до благополучия которых ему, по всей вероятности, вообще нет дела. Меня следует отправить с острова вместе с дочерьми Буйновского и уж никак не посылать к горящему маковому полю. Это опасно для жизни. И, кстати, для здоровья.

– А жизнь ее тут при чем? – невозмутимо поинтересовался Буйновский. – Кто ее тут собирается убивать? В особенности если поля уже сгорели? Но если вы так беспокоитесь об Ирине Александровне, Сергей Глебович, может, составите ей компанию? Чтобы вы не волновались? Она туда отправится в любом случае.