«...И ад следовал за ним» - Стивен Хантер

— Белый парень, ты вряд ли захочешь туда попасть. Поверь мне на слово.

— Это означает полный конец?

— Ты видел тех пришибленных, что живут у нас в бараке? Посмотри, вон они стоят.

Эрл мельком взглянул сквозь пелену дождя на небольшую кучку сумасшедших, которые стояли особняком, глупо хихикая и бормоча что-то бессвязное. Некоторые из них были ему знакомы: один негр постоянно разговаривал сам с собой, другой обжимал себя руками с такой силой, будто хотел задушить, еще один джентльмен выглядел так, будто в его тощее, словно веретено, тело воткнули стальной штырь. У каждого на рубахе была нанесена ярко-красной краской большая цифра, чтобы отличать их друг от друга.

— Всех этих ребят следовало бы отправить в больницу.

— Никаких больниц здесь нет. Есть только «дом криков». Ты здесь недавно и еще не все знаешь, но когда кто-то становится настолько плох, что уже не может больше работать, за ним приходят ночью. Его забирают в «дом криков». Мы называем это место так. Его не видел никто. Оно находится чуть к западу отсюда. Окунь утверждает, что там прохладно и чисто. Но вот только, попав туда, человек сходит с ума, и в тихую погоду, если ветер дует с запада, его можно слышать. Слышать, как он кричит. Кричит, кричит и кричит. У наших ниггеров это место не выходит из головы, они считают, что там проводятся какие-то самые страшные пытки. Считают, что охранники специально устроили место для самых страшных пыток.

— И что происходит потом?

— Через какое-то время крики прекращаются. И человек больше не возвращается назад. Никто и никогда еще не возвращался из «дома криков».

— Я постараюсь держаться от этого места подальше, — сказал Эрл. — А чем больны эти люди?

— Не знаю, белый парень. Одни говорят, у них заражение крови. Другие говорят, это лихорадка с реки. Кто-то говорит, всему виной уколы, которые делает нам врач во время осмотра. Это бывает раз в три-четыре месяца.

— Какой врач может допустить, чтобы люди заживо пеклись под палящим солнцем?

— Белый врач, — просто ответил заключенный, показывая, что разговор окончен.

Ливень прекратился так же внезапно, как и начался, и начальник участка, сбросив дождевик, со своим пистолетом-пулеметом по имени «Мейбел Луиза», сверкающим от постоянной чистки, прискакал по дороге, которая проходила по верху насыпи, и приказал заключенным спускаться вниз.

— Шевелитесь, ленивые ниггеры. Пора приниматься за работу. И ты тоже, белый парень. Не думай, что тебе будет послабление. Если я замечу, что ты отлыниваешь от работы, я отлуплю тебя по заднице палкой!

Эрл поднялся с земли, чувствуя, как боль впивается в его тело тысячью раскаленных острых лезвий. Осушенная яма манила к себе непролазной грязью, пнями кипарисов, твердых как железо, бесконечным сплетением куманики и терновника, москитами и змеями.

— Делай, как сказал босс, а не то я надаю тебе по заднице, белый парень, а может быть, хе-хе, и в задницу!

Это был Окунь, из-за дождя приехавший незамеченным на своей повозке, запряженной парой мулов.

— Ну-ка, Окунь, втолкуй ему, что к чему! — весело крикнул кто-то из охранников.

— Слушаюсь, сэр. Будет исполнено, босс. Я переговорил со стариной Полумесяцем перед тем, как его увезли отсюда. Так вот, прежде чем тебя выпотрошить, Полумесяц тебя трахнет! Да, сэр, именно это он и сделает. В задницу! Сделает из тебя свою любимую шлюху. И ты подохнешь, как сучка! Ха, черт побери, как тебе это нравится? Ты будешь красить губы помадой! Станешь любовницей Полумесяца!

Эти грязные намеки здорово встревожили Эрла. Он считал гомосексуализм чем-то ненормальным, очень плохим, такой вещью, о которой нельзя говорить вслух. Однажды Эрл увидел двух морских пехотинцев, занимающихся сексом у сортира в полевом лагере на одном из островов. Он немедленно добился их перевода в другие части, в разные дивизии. Почему-то Эрл испытывал необъяснимый животный страх перед подобными вещами.

— Хо-хо, не думаю, что белому парню приятно сознавать, что он станет мисс Кэтрин Хепберн[28] для старины Полумесяца, когда тот вернется назад! Эй, белый парень, если ты научишься готовить жратву и носить нейлоновые чулки, возможно, Полумесяц женится на такой бледной красавице!

Эрл полностью ушел в работу, стараясь не обращать внимания на новую оскорбительную насмешку Окуня, который поистине обладал даром выводить его из себя.

Пока Эрл орудовал мотыгой, обрубая корни старому дереву, Окунь изображал смачные чавкающие звуки в духе Ланы Тернер[29] под громогласный хохот охранников и, в первую очередь, начальника участка.

Эрл старался прогнать из головы омерзительную картину, но не мог. Его, раздетого донага, укладывают на койку, а Полумесяц подходит к нему сзади и делает свое дело. Пережить подобный позор он не сможет. Это его убьет. По какой-то причине Эрл боялся этого больше всего на свете, вопреки логике и здравому смыслу.

Он понимал, что это его убьет.

Уж лучше пусть ему продырявят пулей живот и он умрет долгой, мучительной смертью, чем будет жить с сознанием такого позора.

Эрл рубил и копал, копал и рубил. Вернулось солнце, а вместе с ним и палящий зной. Провалившись в туман страха, Эрл старался видеть только то, что находилось прямо перед ним. По крайней мере, один полезный момент в этом был, ибо вторая половина дня прошла для него гораздо быстрее, чем обычно, и вскоре уже начали сгущаться сумерки и послышался приказ забираться на насыпь.

— Заключенные, всем вылезти из ямы и построиться.

Взобравшись наверх, Эрл увидел нечто новое. Автомобиль.

Это был первый автомобиль, который он увидел с тех пор, как попал в колонию.

Черный седан «гудзон», сияющий кремово-розовым светом в лучах заходящего солнца. А рядом с машиной стоял, подобно генералу, окруженному свитой, главный противник Эрла, Великан собственной персоной, смотревший на окружающий мир в темных очках в духе генерала Макартура[30]. Рядом с сержантом суетились двое приспешников; начальник участка, занимающий еще более низкое место в иерархии тюремного начальства, спешился и подобострастно ждал распоряжений поодаль.

Даже сквозь черные стекла очков взгляд Великана пронизывал Эрла, но он постарался не задерживаться мыслями на этом. Он просто взобрался по скользкому склону насыпи, отдал мотыгу старосте, который убрал ее в сарай для инструмента, и направился на свое место изгнанника в конце строя заключенных.

Но внезапно двое охранников подскочили к нему с обеих сторон, а третий набросился на него сзади. В следующее мгновение они навалились на Эрла, туго натягивая цепи. Еще двое охранников в целях дополнительной безопасности плотно прижали ему руки к телу. Эрла потащили к машине. Вынужденный унизительно семенить мелкими шажками, он подошел к Великану.

— Ты все еще жив, Джек Богарт? — спросил тот. — А знаешь что? Я на тебе заработал немного деньжат. Понимаешь, охранники клялись, что ты не продержишься и одной ночи. Ты же продержался целых двенадцать. Убил одного человека, хотя бы и жалкого негра. Завел себе друзей, произвел впечатление на окружающих. Я поставил на тебя деньги и сейчас приехал за тем, чтобы получить свой выигрыш.

Бах!

Кто-то сильно ударил Эрла по затылку.

— Когда мистер Великан говорит с тобой, сынок, смотри ему в лицо. Вот как у нас принято.

— А ты, надо признать, крепкий орешек, братец Джек, — продолжал Великан. — Избитый и изрезанный, ты продолжаешь драться. Насколько я слышал, дальше будет только хуже. Все говорят, у старины Полумесяца в отношении тебя особые планы. А мне почему-то кажется, что тебе вряд ли понравится то, что он задумал. Мне почему-то кажется, что такой герой, как ты, не вынесет, если его лишат достоинства. В этом случае он станет ничем. Это правда, Джек Богарт?

Бах!

Еще одна оплеуха по затылку.

— Ты что, парень, проглотил свой язык? Отвечай начальнику охраны.

— Меня зовут Джек Богаш, — сказал Эрл. — А вовсе не Джек Богарт, как того парня из кино. Я простой водитель грузовика из...

Бах!

Охранники еще несколько минут продолжали избивать Эрла, просто так, ради удовольствия. Даже начальник участка, набравшись храбрости, подошел к скованному Эрлу и пару раз пнул его ногой. От одного из ударов у Эрла на теле раскрылась рана, и рубаха быстро пропиталась кровью.

— Достаточно, — наконец остановил своих ребят Великан. — Поднимите его и усадите назад в машину. Джек Богарт, сейчас тебе придется немного прокатиться.

Опутанный цепями, зажатый с обеих сторон грузными тушами охранников, которые для пущей безопасности воткнули ему в ребра обрез «винчестера», Эрл проехал через всю колонию. Один раз ему даже удалось мельком разглядеть вдалеке ленту реки, бледную, плоскую и широкую, напоминавшую автостраду, которая уходила из города. Но тотчас же заросли сомкнулись, и тропическая растительность взяла свое. Машина подъехала к воротам.