Сотворение брони - Яков Резник

Единственно, в чем танки были равноправны, — в дизель-моторе, испытанном на БТ-7. Он занял места в обоих макетах. И этот двигатель больше, чем что-либо другое, укреплял в Кошкине уверенность, что не за горами дни, когда и на Встречном будет смонтировано все необходимое и на полосе препятствий, на полигонах танк докажет свое превосходство.

Когда в КБ тушились огни и конструкторы бежали к остановке, чтобы не опоздать на дежурный ночной трамвай, Кошкин уединялся в макетной. Он обходил неравноправных близнецов, поднимался на Встречный, садился на мостик, опустив ноги в его пустое чрево, и думал, что нужно еще изменить, улучшить в машине, чтобы военное командование и Наркомтяжпром поверили в новый танк.

Однажды Кошкин, измученный работой, мыслями, ожиданием решения судьбы Встречного, задремал на сиденье в макете танка. Проснулся оттого, что кто-то дергал его за рукав.

— Михаил Ильич! Возвратился Степарь!

Кошкин открыл глаза и не сразу сообразил, где он находится, почему кричит Морозов и при чем тут Степарь.

…Неделю назад Степарь уехал в Наркомат тяжелой промышленности. То, что на технический совет Наркомтяжпрома вызвали не Кошкина, а начальника производства, не имеющего отношения к новым проектам, могло означать одно: председатель совета, которому не по душе, гусеничная машина, создаваемая Кошкиным, надумал его обойти, чтобы навязать совету свое решение. И навязал — совет рекомендовал утвердить в серийное производство колесно-гусеничный вариант, а гусеничный отложить на неопределенное время, как задел проектных разработок.

Партийный комитет и новый директор завода Юрий Евгеньевич Максарев обратились к Ворошилову и Павлову с просьбой вмешаться в судьбу Встречного, заслушать Кошкина на Главном военном совете по проектам обеих машин. Ответ пришел от заместителя наркома Кулика. Кошкину предлагалось выехать в Москву только с проектом Т-20.

Михаил Ильич надеялся до заседания встретиться с Павловым, может быть, и с Ворошиловым, попросить разрешения доложить совету и второй проект. Но нарком и Павлов оказались на Дальнем Востоке, член Главного военного совета маршал Блюхер, доброжелатель Встречного, тоже остался там на маневрах. Это огорчило и обеспокоило Кошкина.

В тот вечер он гостил у Жезлова, назначенного начальником отдела бронетанкового управления. От него у Кошкина секретов не было, и он признался, что хочет все-таки представить Главному военному совету оба проекта.

Жезлов почувствовал: не отступится Кошкин.

— Ума не приложу, чем тебе помочь.

— Достань, пожалуйста, пропуск для макета Встречного. Мне дали только на Т-20.

— Попытаюсь.

На следующий день, когда приглашенные вошли в кабинет наркома, они увидели на столе, покрытом синим сукном, отшлифованные до зеркального блеска макеты: один — обтекаемый, полуметровой длины, другой — менее внушительный, в треть метра.

Председатель техсовета Наркомтяжпрома, насупившись, подошел к Кошкину, хотел что-то сказать, но в это время раскрылись дубовые двери, и в них появился Сталин. За ним — заместитель наркома обороны Кулик и еще пять членов Главного военного совета. Едва заметным кивком Сталин поздоровался со всеми. Рядом с крупным Куликом, одетым в новенький мундир, Сталин в полувоенном кителе из серой шерстяной ткани и таких же серых брюках выглядел подчеркнуто скромно.

Взгляд Сталина скользнул по столу, задержался на макете танка с длинным стволом пушки и остановился на лице Кулика. Тот показал на председательское кресло, но Сталин махнул рукой, мол, место себе найду, и, отойдя к дивану, сел на его краешек.

Кулик объявил повестку дня, спросил представителя Наркомтяжпрома о том, кто будет докладывать, и, услышав: «Конструктор Кошкин», предупредил:

— Пятнадцать минут.

За те секунды, что Кошкин шел к макетам и стенду с чертежами, он окончательно решил начинать с проекта Встречного: «Буду защищать, пока не прервут!..»

Начал с того, что объяснил, почему осмелился без разрешения привезти макет танка и чертежи проекта, который не обсуждается, почему считает необходимым познакомить Главный военный совет не только с колесно-гусеничным, но и с гусеничным образцом.

— В проекте этого танка учтены недостатки первой машины с противоснарядной броней. Ту машину армия ждала от ленинградцев, а она не выдержала испытаний. Мы усилили броневую защиту, но оставили маломощный мотор. Кроме того, приближаясь по весу к тяжелому типу, танк имел сорокапятимиллиметровую пушку, ту же, что имеют БТ и Т-26.

Кошкин смотрел на Сталина, но краем глаза видел сердитого Кулика, готового, казалось, прервать его доклад.

— Что отличает предлагаемый сейчас проект? Что будет характерным в новой машине? Броня в тридцать и сорок миллиметров вместо пятнадцати на нынешних легких и двадцати — на среднем колесно-гусеничном Т-20. Компактный дизель в пятьсот сил, сконструированный и испытанный на нашем заводе, позволит достичь по шоссе скорости пятьдесят километров в час, что близко к скорости БТ. Длинноствольная пушка калибра 50—60 миллиметров, какого не имеет ни один зарубежный танк, увеличит дальность и точность стрельбы.

Кошкин говорил внешне спокойно, экономил время на паузах и продолжал обращаться к Сталину, который внимательно слушал.

— Я далек от мысли, что проект идеален. Но расчеты, эксперименты подтверждают: создание такого принципиально нового, мощного, универсального танка возможно.

Сталин пошевелился, облокотился левой рукой на колено и положил подбородок на ладонь, так что усы наполовину прикрылись указательным пальцем. Он смотрел исподлобья, и Кошкин думал, что нехорошо все время глядеть на Сталина. Перевел взгляд на Кулика, и тот, словно ждал этого, потребовал:

— Доложите о колесно-гусеничном. В повестке дня он, а не ваш незаконный!

Кошкин посмотрел на часы. Восемь минут прошло. И довольный, что успел сказать о Встречном, перешел к проекту Т-20. Напомнил, что техническим советом Наркомтяжпрома Т-20 признан наиболее удачным вариантом машины со смешанной ходовой частью, что в проекте учтено желание военных получить танк с тремя ведущими колесными парами из четырех, но отметил, что установка новых приводов значительно усложнит производство и задержит массовый выпуск.

— Разрешить противоречие между весом и проходимостью может только танк с гусеничным ходом. Именно поэтому мы решили параллельно работать над проектом Встречного и просим Главный военный совет разрешить заводу закончить опытные работы над ним, подготовить к армейским и государственным испытаниям оба танка, чтобы можно было сравнить, какой лучше.