Взор теней - Лаура Кнайдль

Настоящая идиллия – если не знать, что Амелия, скорее всего, тоже где-то в Париже.

Вдохнув полной грудью теплый сентябрьский воздух, я задумалась. Амелия или я – одна из нас найдет в Париже конец. Почему же мне так неприятно думать о том, что Амелию придется изгнать в подземный мир? Абсурд. Но я никак не могла избавиться от чувства вины.

Я закусила губу. И даже обрадовалась, когда в дверь постучали.

– Входите! – крикнула я, вернувшись в комнату.

Шоу открыл дверь.

Я уже собралась спросить, чего ему надо, но слова застряли в горле. Взгляд невольно скользнул по загорелому лицу Шоу, его широким плечам, литым мышцам, груди и рельефному прессу. Узкая темная полоска волос тянулась от пупка и скрывалась под поясом низко посаженных джинсов. В горле у меня пересохло.

Почему Шоу без футболки? И почему я на него пялюсь?

Контролировать магию сильнейшего амулета? Легко! А вот перестать пялиться на полуобнаженного Шоу стоило мне немалых усилий. Подняв голову, я встретилась с ним взглядом. Вдруг стало жарко. По глазам Шоу я поняла, что он чувствовал то же самое.

Мурашки пробежали по коже. Мне пришлось вспомнить, как дышать. Шоу тоже осмотрел меня с ног до головы, хотя я, в отличие от него, была полностью одета. Я не успела переодеться, поэтому ничего нового он не увидел. Однако Шоу ласкал меня взглядом, и я снова закусила губу. На этот раз не из-за чувства вины.

Шоу сделал шаг вперед, и сердце у меня ушло в пятки. Я открыла рот, желая что-нибудь сказать, чтобы разрушить возникший между нами магнетизм – или усилить его. В тот миг я уже не соображала, чего на самом деле хочу, что правильно, а что нет.

Взгляд Шоу замер на моих губах, и по телу прокатилась новая волна жара. Во имя всего святого, что этот тип со мной делает? С каких пор меня так неудержимо влечет к нему? И почему он…

– Блейк, слушай… ой. – Финн застыл в дверях.

Вздрогнув, я вышла из оцепенения.

Оглядев нас, Финн многозначительно улыбнулся. Он явно мнил, что все понимает. «Как бы не так», – мысленно фыркнула я.

– Я проголодался, – наконец сказал он. – А вы?

Шоу как ни в чем не бывало кивнул, будто несколько секунд назад не находился под тем же наваждением, что и я.

– Закажем пиццу?

– Шутишь? – рассмеялась я. – Ты впервые во Франции и хочешь заказать пиццу?

Пожав плечами, Шоу натянул футболку, которую я до этого не замечала – не до нее было.

– Не думал, что вам по душе багеты и петух в вине.

– Уверена, тут есть и другие блюда.

– Но их придется долго ждать, к тому же французская кухня не славится фастфудом. – Шоу нахмурился. – Ты за или нет?

Я посмотрела на Финна, но тот возражать не стал. Финн был неприхотлив в плане еды. Значит, решение за мной.

Я закатила глаза. На самом деле мы все знали, каким будет ответ.

– Ладно. Заказывай и на меня тоже.

– С удовольствием, – усмехнулся Шоу. – Может, найду тебе еще эклеры или макарун.

О, проклятье! Почему он так хорошо меня знает?

Я указала на дверь:

– Выметайтесь отсюда.

Отсалютовав, Финн быстро смылся, а вот Шоу медлил. Он снова окинул меня взглядом, и я с трудом подавила порыв подойти к нему… не знаю зачем. Чтобы выгнать из комнаты? Повиснуть на шее и целовать до умопомрачения? Схватить его за ворот футболки и повалить на кровать? Честно, без понятия. Шоу подмигнул мне и наконец вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась, но в воздухе все еще витал его запах. Аромат обычного геля для душа, который был у каждого в штабе, смешанный с чем-то другим. Этому нет точного определения, но оно тоже часть Шоу.

Глубоко вздохнув, я на мгновение прикрыла глаза. Затем, отмахнувшись от грез наяву, вытащила из сумки чистые вещи и за несколько секунд переоделась в черные джинсы и бордовый топ. Во Франции слишком тепло для моей накидки, но я останусь верна любимому бордовому цвету. Накрасив губы, я расчесала волосы, которые из-за дороги и южного климата спутались, сделала высокий хвост. После этого вышла из комнаты и спустилась по лестнице обратно в зал управления.

Там я обнаружила Вестона, Максвелла и рыжеволосого веснушчатого архивариуса – кажется, Себастьян назвал его Жаком. Они с Вестоном сидели за компьютерами, клацали по клавиатуре и не сводили взглядов с экранов, на которых мелькали десятки файлов. Максвелл стоял за их спинами и тоже задумчиво смотрел на мониторы.

Чуть поодаль Себастьян переговаривался с Уорденом и Шоу. Финн скучал у стены.

– Себастьян, – обратилась я к главе парижского штаба. – Мы приехали сюда из-за той девушки, на которую напала Амелия. Можно нам с Финном на нее взглянуть?

– Разумеется. – Улыбнувшись, он подал знак своему соратнику. – Жак вас проводит.

Избегая смотреть на Шоу, я с благодарностью кивнула Себастьяну. Оставив свой пост у монитора, Жак жестом велел нам следовать за ним. Выйдя из зала, мы миновали длинный коридор и оказались у узкой лестницы, ведущей вниз. Мы с Финном быстро переглянулись.

В подвале пахло сыростью, хотя он выглядел сухим. Стены и пол из темного камня. Мы прошли по тоннелю, свернули направо. Жак вдруг остановился около чего-то, похожего на огромное окно. Приблизившись, я поняла, что это зеркало Гезелла. Его часто используют в комнатах для допроса и полицейских участках. Справа от него была дверь.

За стеклом комната, не больше тех, в которых разместили нас. Узкая койка, умывальник, туалет, маленький телевизор и несколько книг. Никаких картин и милых занавесок, висевших в наших комнатах. И окон нет. Единственный вход и выход – та дверь справа.

На кровати кто-то спал, свернувшись калачиком под пестрым одеялом.

Пересилив себя, я подступила к стеклу. Девушка невысокая и очень стройная – даже худая. Мне она напомнила Шоу в нашу первую встречу. Такая же истощенная. Опустившаяся. Потрепанная. Темные волосы заплетены в косу, из которой выбилось несколько вьющихся прядей. Я не видела ее лица, потому что она спала к нам спиной, но мне казалось, что мы с ней ровесницы.

– Мы хотели разместить ее в комнате наверху, но она отказалась, – тихо объяснил Жак. – Сказала, что ей лучше быть здесь, под присмотром. Якобы она опасна.

– Что это значит? – нахмурилась я.

– Она не объяснила, – пожал плечами Жак. – Осталась тут, но не позволила нашему доктору себя обследовать. Всю ночь не спала, бегала туда-сюда.

– С ней кто-нибудь общался? – Финн сдвинул брови. – Она рассказала о нападении?

Жак покачал головой.

– Она ничего не говорит с тех пор, как оказалась здесь. Во всяком случае, нам.

Сейчас около двух часов дня, но если несчастная действительно всю ночь металась по камере, то неудивительно, что она, изнуренная, сейчас крепко спит. К тому же за последние часы ей столько пришлось