Фурии Кальдерона - Джим Батчер

— Бернард! — воскликнула она и, бросившись к нему, крепко обняла. Он был теплый, крепкий и надежный, как скала. — Ох, благодарение фуриям, с тобой все в порядке. — Она внимательно посмотрела на него, и голос ее зазвенел от волнения. — Что, Тави…

— Он в порядке, — сказал Бернард. — Ободрался немного, не в самом лучшем настроении, но с ним все будет хорошо.

Исана почувствовала, как на глаза навернулись слезы, и спрятала лицо на груди у брата, обняв его еще крепче.

— Ох… О Бернард! Спасибо!

Он тоже обнял ее за плечи.

— Я здесь ни при чем, — признался он хриплым голосом. — Он сам позаботился о себе и уже шел домой.

— Что случилось?

Несколько мгновений Бернард медлил с ответом, и она ощутила его неуверенность.

— Не знаю точно, — сказал он наконец. — Я помню, как мы с ним выходили вчера, но потом… ничего. Я очнулся в постели примерно за час до рассвета.

Усилием воли Исана сдержала слезы, отступила от него на полшага и кивнула.

— Последствия заклинания. Провал в памяти. Как у Фредерика, когда тот ноги сломал.

Бернард негромко зарычал.

— Не нравится мне это. Если то, что говорит Тави, правда…

Она склонила голову набок.

— А что говорит Тави?

Он поведал ей то, что услышал от племянника, и она покачала головой.

— Ох уж этот Тави. — Она зажмурилась. — Порой я не знаю, обнимать ли его или бить смертным боем.

— Но если на нас и в самом деле напал марат, сестра, дела и правда хуже некуда. Об этом необходимо известить Грэма.

Исана прикусила губу.

— Мне кажется, с этим нельзя медлить, Бернард. У меня дурное предчувствие. Что-то не так.

Он нахмурился.

— Что ты хочешь сказать — не так?

Она покачала головой, не в силах скрывать огорчение.

— Плохо. Неправильно. Не знаю, как это объяснить. — Она глубоко вздохнула и добавила совсем тихо: — Я ощущала такое до сих пор только раз.

Лицо Бернарда побелело. Долгое мгновение он молчал.

— Я не помню никаких маратов, Сана, — произнес он наконец. — Я не могу идти с этим к Грэму. Его дознаватель сразу же почувствует фальшь.

— Тогда это должен сделать Тави, — предложила Исана.

— Он еще ребенок. Ты же знаешь Грэма. Он ни за что не отнесется к Тави серьезно.

Исана повернулась и несколько раз прошла туда-сюда по коридору.

— Ему придется это сделать. Мы заставим.

Бернард покачал головой.

— Никто не заставит Грэма делать что-то против его воли.

Он чуть подвинулся, заслоняя от Исаны свою комнату.

— Это слишком серьезно, чтобы зависеть от упрямства Грэма…

Исана нахмурилась и вытянула шею, пытаясь заглянуть ему за спину. Не меняя выражения лица, он подвинулся еще. Исана раздраженно вздохнула и оттеснила брата плечом в сторону.

— Бернард, — сказала она. — Что делает у тебя в постели эта девица?

Брат кашлянул и покраснел.

— Исана, когда ты говоришь со мной таким тоном…

Она повернулась и посмотрела на него в упор.

— Бернард. Что эта девица делает в твоей постели?

Он поморщился.

— Это Амара. Рабыня, которой помог Тави. Я хотел уложить ее на скамью у огня, но она ударилась в панику. Умоляла меня не оставлять ее там. Шептала, дескать, боится чего-то. Я ей сказал, мол, у нас куда положат, там и лежат, а она лишилась чувств. — Он оглянулся на свою кровать. — Ну, я и принес ее сюда.

— К себе в кровать.

— Исана! Куда, по-твоему, мне еще было ее относить?

— Ты еще скажи мне, будто на самом деле веришь в то, что это заблудившаяся рабыня, которую посчастливилось спасти Тави.

— Нет, — признался он. — Не верю. Не сходится что-то в ее рассказе. Сначала он показался вполне правдоподобным, но я промыл все ее порезы, а от боли ничего не дал. Она быстро устала. Почти все время в полуобмороке.

— Она ранена?

— Ну, не смертельно, если только лихорадка не начнется. Но ранена. Ноги изрезаны о камни, и на плече, похоже, рана от клинка. Она утверждает, будто упала.

— Надо же, какая неловкая, — буркнула Исана и тряхнула головой. — Похоже, она не из простых. Может, агент одного из лордов?

— Как знать. Она производит впечатление порядочной. Я допускаю, что она может быть и та, за кого себя выдает.

Тихий, но отчаянный страх окутал ее. Исана почувствовала дрожь в руках и коленях.

— И она по чистой случайности оказалась рядом с ним?

Он вздохнул и покачал головой.

— Мне это тоже не нравится. И это еще не все. Путники — там, внизу. Трое. Просят убежища на время грозы.

— И они оказались здесь как раз сегодня. — Исана поднесла руку к горлу. — Совпадение, конечно.

— Может, и так.

Она негромко выругалась.

— Фурии, Бернард. Вороны и проклятые фурии.

В голосе его звучала боль:

— Исана…

Она остановила его, подняв руку.

— Нет, Бернард. Нет. Слишком много всего нужно сделать. Как там Тави?

Он крепко сжал губы на мгновение, но все же ответил:

— Неважно. Я обошелся с ним сурово. Ты ведь можешь представить себе, как меня бесило то, что я не понимаю, что происходит. Он расстроен.

— Вот нам и надо выяснить, что происходит. Надо же нам знать, грозит ему опасность или нет?

— Конечно. Что, по-твоему, мне нужно сделать?

— Спускайся в зал, к этим путникам. Будь с ними повежливее. Предложи еды. Разуй их.

— Разуть?

— Пусть кто-нибудь омоет им ноги, — фыркнула Исана, — как это принято в городе. Давай-давай. — Она зажмурилась, лихорадочно размышляя. — Я поговорю пока с Тави. И с этой Амарой. Надо же убедиться, что они не в худшем виде, чем это тебе показалось.

— Она измождена, — возразил он. — Похоже, за ней гнались.

— Значит, у нее будет меньше возможности солгать, — вздохнула она. — И еще мне стоит спуститься, поговорить немного с этими путниками. Как там гроза?

— Ну, не такая ужасная, как вчера, но все равно сильная. Все обойдется, если не выходить из дома, но я на всякий случай созвал всех в зал — так спокойнее.

— Хорошо, — кивнула Исана. — Чем больше людей, тем лучше. Не оставляй их без присмотра, Бернард. Не спускай с них глаз. Ладно?

— Не буду, — пообещал он. — А что Тави? Он должен знать.

Она мотнула головой.

— Нет. Он не должен забивать себе этим голову.

Судя по лицу Бернарда, он не слишком обрадовался этим словам, но спорить не стал. Он повернулся было к лестнице, но задержался, оглянувшись на свою спальню и на лежавшую на кровати девушку.

— Исана… Она тоже почти ребенок. Она измождена. У нее была возможность проявить себя плохо, и она не сделала этого. Тави говорит, она спасла ему жизнь. Дай ей отдохнуть.