Лик Архистратига - Александр Холин

— Есть и будет, — оба местных жителя, не прерывая работы, кивнули, приветствуя приезжих.

Но экстрасенс решил так просто не сдаваться, то есть, не расходиться с одним только приветствием, несмотря на то, что его приятель толкнул кулаком в бок. Плотники кивнули ему, значит, не брезгуют разговором с чужаками. Мало ли что они чужаки да ещё на конях, которых в этих краях пока не видно? Может, приезжим чужакам в гости к самому царю ихнему попасть надобно.

— Мы в безгодие прибыти убо царя вашеского узрити, — продолжал Милетин, подкрепив себя благодатными размышлениями. — Уж благоволить нас недостойных, одарите советом.

Плотники прекратили работу и уставились на пристающих к ним странников, говоривших, пусть странно, но на их родном языке.

— Вельми не гоже вметати странников? Гости правые? — спросил один мужик у другого и выразительно вытер о подол рубахи лезвие топора.

— Теши древле, аспид, — буркнул напарник. — Вона храмовина живоначальная, — обратился он к странникам и показал на вершину холма, где гости ещё издалека приметили удивительную деревянную постройку за второй крепостной стеной. Сейчас местный житель и сам советовал пройти гостям за советом туда, мол, там для разговоров есть другие.

Отойдя от работников, Ефрем ещё раз оглянулся. Окурок в это время привязывал лошадей к смастерённой у ворот коновязи. Если коновязь есть у ворот в город, значит, туда на лошадях проезжать не годится. Что ж, на Руси издревле сказывают, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, дабы не нарваться на неприглядную негожую встречу.

— Надо же, эти плотники первые, удостоившие нас разговором! — отметил Котёныш. — Только топоры у них какие-то не совсем обычные, блестящие, будто позолотой покрытые. Так они же бронзовые! — дошло до него.

— Видимо, железа, тем более стали, здесь пока ещё не знают, несмотря на плавильные печи, — ответил Иван Кузьмич. — Но откуда ты, милейший, их язык знаешь?

— Да это же древний русский, — как будто про что-то обычное сказал Ефрем. — Другого здесь и ожидать неоткуда. Вот разве что приехавшие раньше нас с тем караваном, который мы видели, о других языках ведают. Но это их проблемы. Пойдём-ка лучше в цитадель. Там нас ожидает самое интересное, любопытное и весёлое.

— Да уж, весёлое времечко! — проворчал Иван Кузьмич. — Откуда нам знать, что впереди ожидает? Я думаю, пока невозможно представить, тем более, предугадать будущую встречу. Но идти, конечно же, стоит. Даже дорога, ведущая вверх, здесь необыкновенная. Не заметил? Она тут мощёная тёсаным камнем. Виданное ли дело!

— Откуда ты столько жизненных бытовух знаешь? — удивился Ефрем. — Вроде бы ни в какой армии такому не учат.

— Жизнь — это та же армия, — уточнил Иван Кузьмич. — Как ни крути, а приходится учиться общению с природой, ведь мы её составная часть. Поэтому и говорю, что в любом деле выручает дисциплина. Наверх мы пойдём, но не очень спеши, лучше по дороге нам заранее осмотреться.

Они прошли в широко открытые ворота, сворки которых, сколоченные из массивных кедровых досок, были распахнуты внутрь, будто бы приглашая войти, если пришёл с чистым сердцем. Сразу за воротами раскинулась небольшая площадка, вымощенная тоже обтёсанным камнем. Гости принялись с любопытством оглядываться.

Единственное, что отвлекало от диковинных мыслей, это не дома, построенные из чередований саманных и деревянных колонн с круглыми вкраплениями маленьких стеклянных окон, а обыкновенные куры и гуси, деловито гуляющие вокруг небольшого озерка. Вода из него вытекала через небольшую запруду, созданную искусственно. Значит, хозяйственные проблемы ничуть с веками не изменились и никакой технический прогресс не смог помочь развитию обыкновенных животных и домашних птиц. Приятели принялись подыматься по винтовой дороге к вершине холма. Город выглядел чистым, ухоженным, отчего создавалось впечатление какой-то искусственности.

Один раз только навстречу гостям попалась парочка местных жителей — девочка с мальчиком деловито шли куда-то, не обращая ни на кого внимания. Видимо, и жизненный уклад у них особенный. Уж не здесь ли греки позаимствовали структуру государственности? Ведь ни в одной стране мира не существовало такой государственной структуры, как в Греции. А ещё на таёжной дороге дед мальчонке что-то про греков рассказывал. Это интересно.

Но размышления на важные государственные темы друзьям пришлось на время отложить, потому как вершина, где кончалась дорога, выложенная тёсаным камнем, была уже рядом. Именно из-за дороги в голову Ефрема полезли мысли о сказочном Изумрудном городе в Волшебной стране. Всем, наверно, мамы читали в детстве эту сказку, все верили в Изумрудный город и злых волшебников. Там Элли, путешественница поневоле, шла через всю страну к Гудвину Великому и Ужасному по дороге, вымощенной жёлтым кирпичом. Неужели маска им подготовила такую же участь?

Но скоро сказка сказывается, а дело всё же никто не отменял. Дворец или храмовина, как сказал плотник, был воздвигнут по тому же архитектурному принципу, что остальные дома курганного города. Внушительные стволы кедрача, скреплённые в колонны, чередовались с гипсовыми и глиняными, выкрашенными бирюзовой краской. Или же они слеплены были из синей глины?

Милетин помнил синюю глину, виденную им однажды в молодости, когда его занесло в ту же Сибирь, где в посёлке Мирном имелась своя разрабатываемая шахтёрами кимберлитовая трубка. Голубой глины там было завались. Алмазов тоже. По графитным кристаллам чёрного цвета, немного недотянувших до алмазной прозрачности, там просто-напросто ходили. Может быть, алмазы и здесь, в столице царства Десяти Городов не редкость? Недаром он обратил внимание на чёрный дорожный гравий, очень похожий на кимберлитовый.

Ну, да это к делу не относится. Гораздо больше внимания здесь не мешало бы уделить пирамиде пред замковыми воротами. Собственно, сама четырёхгранная пирамида, миниатюрная копия египетских, служила здешними воротами, потому что никакого другого входа в крепостную стену окружавшую дворец не наблюдалось. Уж не отсюда ли во Францию переползла идея создания входа перед Эрмитажем? Но там пирамида выложена из стекла, вернее из 666 стеклянных квадратов. Здесь облицовочные квадраты были вовсе не стеклянные, скорее всего их можно назвать настоящими евклидовыми прямоугольниками из тёсаного гранита благородного серого цвета.

Недалеко от пирамиды была сконструирована из разных древесных пород беседка, в которой сидели живые люди. Одеты они были в белые льняные одежды, подпоясанные зелеными кушаками, но у каждого на голове красовался похожий на мусульманский тюрбан. Поэтому можно было с уверенностью сказать, что это только что прибывшие гости из верблюжьего каравана. Значит, они пока не были приняты во дворец. Тем лучше. Никогда не вредно посмотреть на поведение приезжих из другой страны. Тем более, эти пожаловали в Аркаим не из будущего или прошлого.

И тут несколько облицовочных пластин пирамиды самостоятельно вдавились внутрь, открывая дверной проём. Оттуда вышел человек в длиннополом кафтане, как у Ефрема и пригласил ожидающих войти. Окурок с Котёнышем тоже поспешили юркнуть в открывшуюся дверь, стараясь не привлекать к себе внимания индусов.

— Смотри-ка, милейший, — прошептал на ухо Ефрему Иван Кузьмич. — У встретившего индусов точно такой же кафтан как и у тебя. Мы только мехами от него отличаемся. Значит, сойдём за местных.

— Нам, вообще-то, ни к чему прятаться, — возмутился не к месту Котёныш. — Мы гости, или разбойные тати?

— Конечно, конечно, — попытался успокоить его Иван Кузьмич. — Но и лезть на рожон не стоит. Пока не стоит.

В пирамиде каменная лестница уходила круто вниз в коридор, освещаемый факелами, который проходил прямо под стеной цитадели и почти сразу же поднимался наверх.

— А что, с точки зрения оборонительной тактики проход в цитадель — оригинальное и довольно мудрое решение, — резюмировал Иван Кузьмич. — Во всяком случае, такого не отыщешь ни в одной средневековой крепости.

— Причём, в мудрые решения можешь включить и распахнутые настежь ворота в нижней стене, через которые мы недавно прошли? — поддел стратега Котёныш. — Настоящая крепостная защита!

— Да ладно тебе, — отмахнулся Окурок. — Зато вся долина отсюда — как на ладони просматривается. Чем плохо?

На этом их стратегические дебаты пока закончились, потому что прямо перед поднявшимися из-под земли была ещё одна пирамида… из черепов. Все вновь прибывшие застыли перед этим архитектурным изваянием, открыв рты.

Удивительно, что на вершине этой, прямо скажем, необычной пирамиды красовался необыкновенный крест.

— Что-то здесь Тамерланом попахивает, — сварливо буркнул Окурок.

— Скорее наоборот, — перебил его Котёныш. — Не удивлюсь теперь, если в истории всплывут факты о том, как маленький Тамерлан получил образование в таинственной ногайской школе, — усмехнулся Котёныш. — Но смотри, что это?