Все предельно - Стивен Кинг

— Где сестра Дженна? — спросил он.

— О-о-о… — Кокуина насмешливо изогнула бровь. — Нам она понравилась, не так ли? Она заставила забиться наше сердце, — и она похлопала рукой по вышитой на груди красной розе.

— Отнюдь, отнюдь, — возразил Роланд, — но она очень добра. И я уверен, что она не стала бы будить меня, постукивая ложкой по носу. Не то что некоторые.

Улыбка сползла с лица сестры Кокуины, сменившись злобой и тревогой.

— Не говори об этом сестре Мэри, если она подойдет к тебе. У меня могут быть неприятности.

— А что мне до этого?

— Я могу поквитаться с тем, кто станет причиной моих неприятностей, усложнив жизнь маленькой Дженне. Сейчас она все равно в немилости у Старшей сестры. Сестре Мэри не понравилось, как Дженна говорила с ней насчет тебя… Не нравится ей и то, что Дженна вернулась к нам с черными колокольчиками на накидке.

Едва эти слова сорвались с губ сестры Кокуины, она прикрыла рот рукой, словно поняла, что сболтнула лишнее.

Роланда заинтриговали слова Кокуины, но ему не хотелось, чтобы сестра это заметила. Поэтому он не стал допекать ее новыми вопросами.

— Я буду молчать, если ты не станешь жаловаться на Дженну сестре Мэри.

По лицу Кокуины разлилось облегчение.

— Согласна. — Она доверительно наклонилась к стрелку. — Твоя подружка в Доме размышлений. Это маленькая пещера в холме, где мы медитируем, если Старшая сестра решит, что мы допустили проступок. Она останется там и будет обдумывать свое неподобающее поведение, пока Мэри не выпустит ее. — Она помолчала, а потом выстрелила неожиданным вопросом. — Кто лежит рядом с тобой? Ты знаешь?

Роланд повернул голову и увидел, что юноша уже проснулся и внимательно прислушивается к разговору. Глаза у него были такие же черные, как и у Дженны.

— Знаю ли я? — Роланд надеялся, что в голосе доставало издевки. — Отчего же мне не знать собственного брата?

— Если он — твой брат, почему он такой молодой, а ты — старый? — Еще одна сестра материализовалась из темноты, Тамра, которая не так давно призналась, что ей двадцать один годок. За мгновение до того, как она подошла к кровати, у нее было лицо столетней старухи. Потом оно замерцало, произошли неуловимые изменения, и Роланд уже видел перед собой пышущую здоровьем тридцатилетнюю матрону. Настоящий возраст Тамры выдавали только глаза. С пожелтевшей роговицей, припухшие, настороженные.

— Он — самый младший, я — старший, — ответил Роланд. — Между нами еще семеро наших братьев и сестер и двадцать лет жизни родителей.

— Как интересно. Если он — твой брат, значит, ты знаешь его имя, не так ли? Знаешь очень хорошо.

Прежде чем стрелок успел раскрыть рот и сослаться на провалы в памяти, юноша пришел ему на помощь.

— Они думают, что ты забыл столь простое имя, как Джон Норман. Просто удивительно, что такая мысль могла прийти им в головы, не так ли, Джимми?

Кокуина и Тамра одарили юношу злобными взглядами. На этот раз они потерпели поражение и не скрывали досады.

— Вы уже накормили его своим дерьмом, — продолжил юноша (теперь Роланд знал, что на его медальоне выгравировано: Джон. Любимец семьи. Любимец Господа). — Почему бы вам не уйти, чтобы мы могли поговорить наедине?

— Однако! — негодующе воскликнула Кокуина. — Такую, значит, мы видим от тебя благодарность.

— Я привык благодарить за то, что мне дают, — ответил юноша, глядя Кокуине в глаза, — а не за то, что у меня отбирают.

Тамра фыркнула, резко развернулась и зашагала по проходу. Кокуина задержалась на несколько мгновений, чтобы осадить молодого нахала.

— Придержи язык, а не то уже утром, а не через неделю, ты увидишь того, чей лик будет тебе приятнее моего.

И, не дожидаясь ответа, она последовала за Тамрой.

Роланд и Джон Норман дождались, пока они обе покинут лазарет. Потом юноша повернулся к стрелку и, понизив голос, спросил: «Мой брат… Умер?»

Роланд кивнул.

— Медальон я взял на случай, что встречусь с его родственниками. Он принадлежит тебе. Я очень сожалею, что твоя семья понесла такую утрату.

— Спасибо, сэй. — Нижняя губа Джона Нормана задрожала, но лишь на мгновение. — Я знаю, что зеленокожие сделали с тобой, хотя эти старухи ничего мне не сказали. Они поуродовали многих и уничтожили остальных.

— Может, сестры об этом не знали?

— Они знали. Тут сомнений нет. Они много не говорят, но знают предостаточно. Единственная, кто отличается от остальных, — Дженна. Именно ее имела в виду эта старая карга, говоря «твоя подружка». Так?

Роланд кивнул.

— Она что-то сказала насчет черных колокольчиков. Хотелось бы знать об этом побольше.

— Дженна — не такая, как другие сестры. Вроде принцессы. Ее статус определяется происхождением, кровью. Большую часть времени я лежу и притворяюсь спящим, думаю, так безопаснее, но я слышу их разговоры. Дженна вернулась к ним недавно. Эти черные колокольчики означают что-то особенное… но главная тут по-прежнему Мэри. Я думаю, черные колокольчики — какой-то ритуальный атрибут вроде перстня, который у баронов передавался от отца сыну. Она надела тебе на шею медальон Джимми?

— Да.

— Никогда не снимай его. — Лицо Джона Нормана напряглось, превратилось в маску. — Не знаю, в чем причина, в золоте или Боге, но медальон не подпускает их ко мне. Думаю, только благодаря ему я еще жив. — Тут его голос упал до шепота. — Они — не-люди!

— Слушай, они, конечно, владеют магией и…

— Нет! — С усилием юноша приподнялся на локте. Пристально всмотрелся в Роланда. — Ты говоришь о ведьмах или колдуньях. Они — не ведьмы и не колдуньи. Они — нелюди!

— Откуда же они взялись?

— Не знаю.

— А как ты попал сюда, Джон?

Тихим голосом юноша рассказал Роланду о том, что произошло. Он с братом и еще четверо парней, у которых были хорошие лошади, нанялись для охраны каравана из семи фургонов, перевозивших семена, еду, инструменты, почту и четырех невест. Путь они держали в Теджус, городок, расположенный в двухстах милях к западу от Элурии. Охранники разбились на две группы, которые попеременно сопровождали караван или разведывали местность. Норман объяснил, что они с братом находились в разных группах, потому что, находясь рядом, они цапались, как… как…

— Как братья, — предложил Роланд. Джон Норман натужно улыбнулся.

— Вот-вот.

Тройка, в состав которой входил Джон, уехала в дозор, когда караван угодил в засаду, устроенную в Элурии зеленокожими.

— Сколько ты видел фургонов? — спросил он Роланда.

— Один. Перевернутый.

— А тел?

— Только одно. Твоего брата. Джон Норман мрачно кивнул.