Баба Люба. Вернуть СССР (СИ) - Фонд А.

И я поняла, что какая же Любаша была дурочка, что терпела это все. Или она не видела?

— А сейчас у тебя только Алла? — усмехнулась я, — ну вот не поверю.

— Ну с Аллой у нас по-настоящему, — сказал Скороход, — а так-то, есть тут одна… рыженькая такая… в самом соку бабец.

Я ухмыльнулась. Примерно так я и думала.

Хлопнула дверь — вернулась Алла. А я вышла, давая им возможность отрефлексировать ситуацию и сделать правильные выводы. И вот после всего этого я и отсиживаюсь здесь и сейчас, на лавочке, с бабками. Пусть они там примут правильное решение.

И я не ошиблась в своих расчётах.

Буквально через часа полтора меня вызвали на кухню, где Скороход и Алла, заваливая меня ворохом комплементов, попытались взвалить детей на меня.

— Ну ты сама подумай, Любаша, — ворковала Алла, — ты женщина бездетная, сейчас вон вообще одна останешься, в таком возрасте. Да и здоровье уже не то. А тут два помощника у тебя будут.

— Да зачем они мне? Сама справлюсь, — пожала плечами я.

— А на старости кто тебе стакан воды подаст? — попытался вразумить меня Скороход.

— До старости ещё дожить надо, — философски ответила я.

— С детишками веселее, — попыталась донести до меня мудрую мысль Алла.

Тут из детской комнаты донеслось бодро-фальшивое: «… я их так хочу-у-у согреть теплом, о белые ро-о-озы-ы-ы…», и она сдулась.

Дальше сидели, пили чай молча. Под яростный аккомпанемент постсоветской попсы в исполнении подростка на тропе войны. Причём без слуха и голоса, но с азартом и диким желанием всем доказать.

Минут через пять Алла не выдержала и выразительно зыркнула на Скорохода:

— Любаша, слушай, — вздохнул он, не зная, как сформулировать. На него с ожиданием уставились мы с Аллой. Причём ожидали мы одного и того же.

А он сидел и тупил.

И тут я поняла, что если сейчас не разрулю эту ситуацию, то он так и будет мямлить, а я останусь без детей, денег и квартиры.

— Я поняла, — сказала я, — вы хотите сбросить на меня этих жутких невоспитанных детей, да?

Алла поперхнулась чаем, Скороход закурил.

— Молчание — знак согласия, — сказала я и добавила, — ну что же, я могу. Вот только что мне за это будет?

— В смысле? — удивился Скороход.

— Ты считаешь, что я из любви к ближним должна взвалить на свою шею двух чужих мне и к тому же проблемных детей?

— Ну, понимаешь, Люба… — начал было Скороход и сдулся.

Опять замолчали. Надолго.

— Ладно, — решительно сказала я, — скажу так: вижу, что у вас затруднение. Сейчас детей некуда забирать, да?

— Да! — хором ответили Скороход и Алла.

— И вы хотите, чтобы я помогла вам с детьми, да?

— Да!

— Но хотите это бесплатно, да?

— Эммм… — заблеял Скороход.

— Любаша… — это уже Алла.

— А ничего, что ты мне семью разбила и теперь я останусь в одиночестве и в моем возрасте замуж уже не выйду⁈ — кивнула я Алле.

Та потупилась.

— А ничего, что ты крутил любовь на стороне постоянно? И мало того, ещё и отпрысков теперь на меня хочешь скинуть! — упрекнула я Скорохода.

Тот нервно закурил новую сигарету.

— Так вы точно ребята, считаете, что я аж бегом побегу подставлять вам плечо? С чего бы? За всё то хорошее, что вы для меня сделали, да?

Скороход и Алла переглянулись.

— А что именно ты хочешь? — спросил Скороход после паузы.

Вооот. Уже ближе к делу.

— Пожалуй, озвучу, — чинно кивнула я, — а то мы так до утра решать будем.

— Да, озвучь уж, — сказал Скороход.

— И озвучу. — Пожала плечами я и принялась загибать пальцы, — первое. Нужно, чтобы ты написал полный отказ от детей. Не хочу воевать с отделом опеки и попечительства.

— Сделаю! — с явным облегчением сказал Скороход.

— Второе, — пропустила мимо ушей его слова я, — эта квартира. Ты должен переоформить свою часть на меня и детей. Завтра же.

— Как это — переоформить квартиру⁈ — вскинулся Скороход, — а где я жить буду?

— Да не вопрос, живи тут, — с усмешкой пожала плечами я, — тогда я сейчас же напишу отказ на детей. Живи, Петя.

— Люба!

— Что Люба? Что Люба⁈ — возмутилась уже я, — ты решил скинуть на меня своих ненормальных проблемных, невоспитанных детей, а где я жить с ними буду — ты не подумал⁈ На улице⁈ На вокзале⁈ Где⁈ И, кстати, кто дал тебе право давать разрешение от моего имени на то, чтобы дом отца Тамарка продала⁈ Старика ты тоже на улицу выбросил, да⁈ Вот так ты к людям, Пётр⁈ Всех на улицу! Лишь бы тебе было хорошо!

— Успокойся, Люба! — примирительно поднял руки Скороход, — за отца извиняюсь, был в дупель пьян. А эта зараза подсунула. Я и подписал. Не помню, Люба. Может, и не подписал. Говорю же, пьяный был…

— Ладно. Вернёмся к этому жилью, — я с вызовом посмотрела на Скорохода.

— Ладно, я перепишу на тебя свою долю, — вздохнул Скороход, — но с условием, что ты не будешь выписывать отсюда детей.

— Согласна, — кивнула я.

— Всё? — обрадованно спросил Скороход, — Может, тогда обмоем это дело, а, девочки?

— Не всё, — покачала головой я.

— Что ещё? — удивился Скороход.

— А то! — прищурилась я и принялась перечислять дальше, — смотри, сейчас пойдёт реабилитация Ричарда после больницы, нужны ещё костыли покупать, лекарства. Дальше. Анжелика заканчивает девятый класс. Будет выпускной вечер. Нужны деньги на выпускной сдавать, на подарок учителю, на стол, на цветы. А ей же ещё и платье надо. Туфли. У всех девочек будет, а она что, хуже всех? Дальше. Потом ей поступать надо будет. Если не поступит на бюджетное место, придётся на платное. А это опять же деньги. Нужно ещё кормить их. Одевать. Обстирывать, а стиральный порошок нынче не дёшево стоит. Я сейчас безработная, у меня денег нету. Вот и посуди сам. Нет, Пётр, без денег я на себя такой груз не возьму. Тупо не вытяну. Да и за присмотр обычно нянечкам и гувернанткам зарплата положена. Или ты считаешь, я «Белые розы» в исполнении Анжелики каждый день должна лишь из любви к искусству слушать?

— Сколько? — хмуро спросил Скороход.

Я озвучила сумму.

— Сколько-о-о?!! — вытаращился он, — да за такие деньги я их в элитный интернат сдам и буду спокоен!

— Сдай, — развела руками я и встала, — ну что, ребята, раз разговор исчерпан и ни к чему мы не подошли. Я завтра напишу отказ и уеду на село. Вам удачи! Наперёд со свадьбой поздравлять не буду — примета плохая, но в Индии искупайтесь вместо меня разок в океане.

— Спокойной ночи, — я направилась к выходу.

— Люба! Стой! — взвился Скороход, — ну что ты сразу начинаешь⁈

— Я не начинаю, — тихо сказала я, — я тебе озвучила сумму. Она тебя не устроила. Что нам ещё обсуждать? И ты обрати внимание, деньги за ремонт и мою зарплату я сюда не плюсовала. Сама уж как-то. Хотя ты сам бы мог мне что-то за работу и подкинуть. В знак благодарности, так сказать…

— Люба!

— Что Люба⁈ — я начала терять терпение. Вот не перевариваю таких жлобов, которые хотят, чтобы за них всё порешали, причём бесплатно. — На Индию ты деньги найдёшь, а детей наштамповал, так пусть другие на себе тащат. Или дурочка Люба, или уж государство. А сам — в Индию! Мо-ло-дец!

Скороход всё мялся. Мне это, в конце концов, надоело. И я пошла спать. Оставив голубков пить портвейн и планировать свою судьбу.

А наутро, когда мы собирались сперва в ЗАГС, затем в больницу, к Ричарду, Скороход меня сильно удивил:

— Люба, — сказал он и протянул мне бумажку, — вот смотри. Перед ЗАГСом зайдём к нотариусу, оформим всё.

— Нет, Петя, — покачала головой я, — меня так не устраивает. Но бумажку давай сюда, я посмотрю образец и перепишу от себя отказ.

— Подожди, Люба! — не отдал мне бумажку Скороход, — мы тут с Аллой обсудили. Ты права. Так что эту сумму я тебе дам. Только не сразу, а двумя суммами. У меня сейчас столько нет. А на вахте подзаработаю и сразу перешлю.

— Ой ли? — насмешливо сказала я.

— Ты мне не доверяешь⁈ — вспыхнул Скороход.

Как раз в это время на кухню зашла Анжелика и, напевая уже «Седую ночь», налила в чашку чаю и вышла, демонстративно ни с кем не здороваясь.