Авиатор: назад в СССР - Михаил Дорин

к действиям в моей паховой зоне. Я почувствовал, что у меня начало открываться второе дыхание!

— И…что там с прыжками?

— Словно свободное падение, сразу после прыжка из самолёта на большой высоте, куда не каждая птица заберëтся. И ты летишь к земле и ждëшь, — продолжала говорить Женечка, поднимая своими ручками мне… настроение. — Ждëшь того мгновения, когда парашют раскроется. И он раскрывается!

Во мне всё запульсировало, и я не удержался от второго раунда наших переговоров. К ним я уже был ой как готов!

И мы продолжали снова и снова. Я уже ловил себя на мысли, что мне пора. Ведь если опоздаю из увольнения, могу долго не попасть в него снова. Но всё улетучивалось в ту же секунду, как я смотрел на Женечку. А она продолжала испытывать неземное блаженство. В этот момент и мои ощущения удвоились, когда вижу, что именно я дарю женщине это наслаждение.

Вот так и понимаешь, что в любви приятнее отдавать, чем брать. Может, это она и есть?

*АРК — автоматический радиокомпас.

*КУР — курсовой угол радиостанции.

Глава 24

После такого блаженного увольнения, в казарму вернулся с опозданием. Ребята прикрыли, но потребовали рассказ.

— Серый, ты чего весь в траве и с таким довольным лицом?

— И видок у тебя усталый?

— А засосы кто понаставил?

Если кто-то скажет, что мужики хуже баб в вопросе обсуждения интимных подробностей, то я с ним соглашусь.

— И как это было?

— А она согласилась сама или ты еë уломал?

— Прям на берегу?

В общем, вопросы были подростковые и совершенно мне не интересные. Не мальчик я, чтоб хвалится, как я с кем-то переспал.

— Спать ложитесь, а то перевозбудитесь, — сказал я и перевернулся на бок.

На понедельник у меня были назначены полëты с командиром звена, майором Новиковым. Весëлый мужик в довольно почтенном возрасте для его должности. Думаю, что ему нравилась такая размеренная жизнь без напряга. Свой первый класс он уже давно заработал, так что мог позволить себе летать не так часто.

— Товарищ майор, курсант Родин к выполнению вывозных полëтов по упражнению номер 3…

— Здорово, — сказал Новиков, пожимая мне руку. Вид у него был весьма болезненный и уставший. — Слушай, я перебрал вчера с мужиками. Нестеров говорил, что ты «летучий» и тебе можно доверять. Сам справишься, а я покимарю в задней, лады?

— Понял, сделаем, — сказал я, и мы направились к нашему самолëту.

После проведения всей процедуры запуска перед выруливанием, я принялся зачитывать карту контрольных докладов.

— Давай без «молитвы», Родин, — сказал Новиков по внутренней связи, намекая закончить с чтением карты. — Запроси руление и погнали.

Совсем мужику плохо! Может, стоило отказаться от подобного эксперимента с «полусамостоятельным» полëтом? Сейчас уже поздно.

Разбег, отрыв и очередной мой полëт по кругу. Далее доложил, что нахожусь на первом развороте и плавно его выполняю. Все действия, как и положено, рассказываю инструктору. Правда Новикову, сейчас не до этого. Будто и нет там никого позади меня!

С одной стороны, круто! Когда инструктор тебе говорит, что летишь сам — невероятный душевный подъëм. Новиков ничего не говорит. И я чувствую, что всё у меня всё получается и это окрыляет. Держу себя в руках, чтобы не закричать от радости.

— Выполняю третий, крен 30°, скорость 250, разворот до курса 110, занимаю 400 метров, — снова доложил я Новикову, нажав кнопку СПУ. Вот его вырубило!

— Четвëртый разворот, высота 300, обороты 60 %, скорость 200, проходим ДПРМ, запрашиваю посадку и взлëт конвейером, — и опять тишина. В голове закралась мысль, может ему там плохо?

Прохожу торец, выравниваю самолëт и касание. Опускаю носовое колесо, закрылки в положение 15° и снова обороты «Максимал». Выполняем конвейер. И так ещё один круг.

— Командир, выполняю заход с посадкой, как приняли? — снова вызываю я Новикова. В этот раз он сделал двойное нажатие кнопки СПУ, обозначив, что слышит меня. Значит всё хорошо со здоровьем.

И вот предпосадочная прямая перед посадкой. Всё уже получилось. Ветер штилевой, полоса свободна и никаких отклонений. Можно и на пятëрку за полëт претендовать. А дальше с Ребровым полëт и прямая дорога к первому самостоятельному. Всё уже получилось. Я прям чувствую, как улыбка не сходит у меня с лица.

Смотрю перед собой и нахожу в районе ближнего привода ещё один самолёт, пересекающий мою траекторию под прямым углом.

— 880-й, садитесь, ветер… — разрешает заход РП, совершенно не наблюдая опасную ситуацию.

— Обороты максимал, ухожу на второй, — быстро проговорил я, добавляя обороты и вытягивая ручку управления самолëтом на себя.

— 880-й, разрешил посадку! — кричит РП, но уже поздно, что-то исправлять. А посторонний самолёт остался подо мной метрах. Между нами были пара десятков метров.

— Какого хрена, Родин? — очнулся наконец-то Новиков. — Что случилось?

— Торец полосы самолёт пересëк. Чуть не сошлись, — сказал я. Сердце бешено колотилось от волнения. Ещё бы немного и появилось бы четыре трупа в районе ближнего привода.

После посадки, разбирая полëт с командиром звена, он, естественно, остановился на этом случае. Расспросив меня досконально, что я видел, докладывал и как действовал, Новиков, решил закурить.

— Ну, Родин, молодец. Если всё так, то спасибо. Буду ходатайствовать, чтобы переводили тебя дальше по программе подготовки. Нестеров не зря тебя хвалил, но не зазнавайся! — сказал Новиков, пожимая мне руку. — Пойду с замом по лëтной разговаривать. Хочет этот случай обсудить. Книжку давай.

— Виноват, товарищ майор. Оставил в стартовом домике, — сказал я.

— Ладно. Успеется, — сказал Новиков и пошëл на КДП. Николаевич сегодня в наряде, поэтому не получится с ним поделиться анализом полëта и отличной оценкой от командира звена.

После лëтной смены, как и полагается разбор полётов. Подводят итоги, рассказывают об успехах и раздают «подарки» — указывают на ошибки и макают в них курсанта вместе с инструктором. Всё вплоть до оформления предпосылки к авиационному инциденту и отстранению от полëтов.

Сегодня разбор проводил подполковник Граблин — зам командира по лëтной работе. Прозвище было у этого не самого хорошего человека соответствующее — «Грабля». Если начинал кого-то наказывать, то нагребал ему по полной замечаний.

— А теперь к нашему самому яркому случаю нарушения правил полëтов. Курсант с позывным 880? — назвал Граблин мои три цифры.

— Я, курсант Родин.

— Рассказывайте о произошедшем сегодня нарушении полëтного задания.

В течении пары минут, я рассказал всю хронологию событий. При этом постоянно смотрел на руководителя полëтами. Этот подполковник признавал, что в уходе без команды на второй круг, моей вины нет.

— Ответственность несëт экипаж, пересекавший посадочный курс, и ГРП, — сказал в