Авиатор: назад в СССР - Михаил Дорин

производишь впечатление опытного и знающего человека, — толкнул меня в бок Нестеров. — И это несмотря, на юный возраст. Тем не менее, Казанов сам принял решение и поступил, как мужик, а не генеральский сынок.

Слабо, конечно, утешает Николаевич. Пока Виталика не увижу, вряд ли успокоюсь.

— Только не генеральский сынок, а маршальский внук, товарищ майор, — сказал Макс и Нестеров чуть с кровати не навернулся.

— Ну, точно, проверки не избежать, — сказал он, томно вздохнув.

На следующий день нам удалось попасть к Виталику в госпиталь. Нестеров уговорил комэска, чтобы отпустил нас в увольнение. Было много криков, которые слышал весь штаб эскадрильи. Особенно мы, находясь за дверью его кабинета.

Николаевич в это время слушал отзывы командира эскадрильи о возможном приезде главкома ВВС вместе с маршалом СССР Батицким — дедом Казанова.

— Ты хоть знаешь, Петя, что будет? В статьях о половом воспитании журнала «Здоровье» почитай, если не знаешь, — воскликнул подполковник Ребров.

— Командир, ну надо парня проведать. Может это несколько сгладит будущее впечатление…, — начал говорить Нестеров, но Ребров его прервал.

— Впечатление? У него внука чуть не прикастрюлили, а ты о сглаживании говоришь. С другой стороны, парень, Казанов-то, молодец. Фонарь быстро сбросил и инструктору полез помогать. Держи пятëрку, пускай ребята и от нас что-нибудь возьмут ему. А на инструктора с кассы эскадрильской у начштаба.

На свои, почти 8 рублей курсантской получки, купить можно немного. Особенно, когда все деньги уже проедены или прогуляны.

Со всей казармы насобирали только трëшку. Так что пять рублей от комэска были очень кстати. В магазине купили всё, о чëм сейчас мог мечтать Виталик — сладости, пирожки, а главное — пирожное «Картошка». Конечно, в аптеку зашли за аскорбинкой и гематогенками. Только потом вспомнили про яблоки. Купили чуть больше двух килограмм и с тканевыми сумками отправились в госпиталь.

Знакомая Нестерова, которая оказалась старшей медсестрой хирургического отделения, провела нас на территорию и показала, где лежит наш товарищ.

Судя по реакции Ирины Сергеевны — так зовут знакомую Николаевича — она очень расстроилась, что он сам не пришëл. Очень милая девушка, которая всю дорогу интересовалась про Нестерова.

— И что, прям-таки, на работе? И не смог прийти? — расстроено спрашивала она.

— Он правда не смог. Еле-еле нас получилось к товарищу отпросить. Там на службе завал, — отмахивался Костя, выполняя поручение Нестерова.

Николаевич «проинструктировал» нас, что сказать Ирине. Видать, очень близкие они «знакомые». Колец-то, у обоих нету! Хотя, Нестеров мог и просто не носить обручалку. Технику безопасности соблюдает.

В палате Виталик оказался на данный момент один. Он очень обрадовался, увидев нас. Когда мы снабдили его стратегическими запасами вкусностей, счастью не было предела. Сразу попросил раскрыть ему пару конфет и пирожное, поскольку руки были забинтованными. Яблокам, конечно, в рационе была отведена крайняя роль.

Естественно, все хотели узнать подробности произошедшего. А Виталик, занятый поеданием своей любимой «Картошки», не мог разговаривать быстро.

— Температура в двигателе смотрю растëт, и палëнным запахло. Я инструктора запрашиваю, а он не отвечает, — сказал Казанов, прожевав пирожное. — Ну а дальше, как по инструкции кран закрыл, обороты «Малый газ» и считалочка Борисова…

— КП, ТП, фал, фонарь, — хором зарядили все впятером.

— Молодец, запомнил! — сказал я. — Как спина?

— Нормально. Бок правый немного обгорел, но заживëт. Вы не знаете, как там инструктор? — спросил Виталя, но никто сразу не решился ответить.

— Жить будет, а вот летать… нет. Говорят, ты его сам вытащил? — спросил я.

— Не прям сам. Он фонарь сбросил, а туда пламя пошло. Я свой шлемофон на руку и давай его вытягивать. Пока на обрез кабины вытянул, тут и техники подбежали. Когда самолёт бахал, меня уже на бетонке тушили.

Вроде и поговорил с Виталиком, а чувство вины на душе есть. Могло же и не так хорошо закончиться.

— Полковник, я спрашиваю, почему он лежит здесь? Почему не направили в Москву? — звучал в коридоре громовой голос.

— Павел Фëдорович, всё сделаем. Если б мы знали…, но всё уже позади, врачей с окружного госпиталя вызвали!

— Здесь он? — спросил обладатель громового голоса. Дверь в палату открылась, и перед нами возник тот самый дедушка Паша.

Вытянувшись в струнку, я смог разглядеть этого известного военачальника. Батицкий, одетый в повседневную маршальскую форму с накинутым на плечи халатом, стоял в дверях и осматривал внутренний интерьер. Фуражку с особым орнаментом держал в руках, а золотая звезда Героя Советского Союза блестела на груди, расположившись над многочисленными рядами медальных планок.

— Кто такие? — спросил он.

Поочерёдно мы представились, не опуская подбородков. В этот момент, к стоящему Казанову подошла взрослая женщина в пальто кремового цвета и серых перчатках, и принялась обнимать его.

— Мать, ну что ты в самом деле, — сказал маршал и жестом показал сопровождающим выйти. Мы схватили свои фуражки, но выйти нам не дали. — А вас не отпускали. На место.

— Ну как же так, Виталичек? — плакала бабушка Казанова. — И вот надо было нам, Павел Фёдорович, заставлять его из Москвы уезжать. Теперь что делать? Кто говорил, что выучится, «соколом» будет?

— Так ты ж сама, мать, говорила…

— Я тебе сейчас дам сама, старый пенëк! Это тебе не в армии командовать!

— Да, успокойтесь вы! — неожиданно, воскликнул Виталик. — Я правда сначала не хотел, а потом с ребятами сдружился. Полюбил это дело. Но теперь не смогу снова сесть в кабину.

— Почему, сынок? — спросил Батицкий.

— Страх теперь всегда будет. Боязнь будет. Видимо, небо меня не принимает. Правда, Серёга? — сказал Виталя, посмотрев на меня.

— Это твои друзья? — спросила бабушка Ольга. — Спасибо, что вы с нашим внуком. Вы знаете, он у нас…, — но она не смогла закончить и разрыдалась.

— Садитесь, сынки. Пообщаемся, — сказал Павел Фëдорович.

Невероятно, что я нахожусь рядом с такой личностью как Батицкий. В Великую Отечественную он командовал корпусом и его войска участвовали в Берлинской операции. Интересно было пообщаться на эту тему.

Бабушка Оля накормила нас чудесными пирожками и жареной рыбой с картошкой. Еë, Павел Фëдорович, будучи фанатом рыбалки, сам ловил.

— Товарищ маршал Советского Союза, разрешите идти в казарму. Не хотим, чтобы нашему инструктору влетело, — сказал Максим.

— Небось, ждут проверку какую-нибудь? Можешь не говорить. Всё знаю. Им известно, что куда бы Батицкий не приехал, там всё приводится в готовность номер раз. Что скажешь, Виталик? Какое решение примешь? — спросил он.

— Поеду домой. Только, дед, давай без проверок в училище. Лучше инструктора на ноги поставить и в лëтчики вернуть помоги.

— Сделаем. А вам, соколы и авиаторы, встречного на взлëте и попутного в полëте, — сказал Батицкий и пожал