Растление великой империи - Владимир Максимов

Если вечно пьяный президент прилюдно оскорбляет и унижает подчиненных, публично безобразничает на международных встречах и приказывает избивать и расстреливать своих политических оппонентов, то почему, воочию лицезревший все это по телевидению солдат не может соблазниться тем же самым удовольствием по отношению к своему младшему сослуживцу?

Если главный реформатор страны, большой, извините за выражение, интеллектуал, похожий на отъевшегося клопа, также перед телевизионной камерой не стеснялся заявить многомиллионной аудитории в беседе с журналистом Карауловым, что он считает вправе питаться лучше других россиян, то с чего бы девятнадцати-двадцатилетнему парню стыдиться насытить свою алчущую плоть за счет беззащитного товарища по казарме?

Если печать, радио, кино и телевидение агрессивно навязывают обществу эгоизм, обогащение и право силы в качестве образцов для подражания, а страна в целом давно превратилась в одну сплошную воровскую малину со всеми ее преступными законами и правилами, то ради каких таких высоких принципов начинающий взрослую жизнь солдат должен ограничиваться в своих инстинктах и желаниях?

И если знаменитый на всю страну престарелый гитарист, полагающий себя почему-то большим аристократом (Господи, и откуда эта спесь в потомке тифлисских лавочников!) невозмутимо рассказывает читателям, как он наслаждался зрелищем избиений и убийств около Белого дома в октябре 93-го, а ряд дряхлеющих «властителей дум» от Александра Солженицына до Василя Быкова включительно поддерживают его в этом, то по какой такой причине молодым, изнывающим от безделья и томления плоти ребятам не потешить себя подобным же образом на своем уровне?

Кстати сказать, случай с Быковым для меня вообще загадка. Казалось бы, Белоруссия теперь свободна. Не топчут страждущую душу Быкова проклятые русские империалисты. Не душат почетного манкурта, как раньше, государственными премиями, орденами, бесчисленными изданиями, зарубежными поездками, не загоняют в различные почетные президиумы и комитеты, не травят постановками в театре и кино. Чего ж лучше, живи себе и в ус не дуй, балуй своих читателей своими свободными творениями! Тем более зачем же по чужие беды ходить, в своих бы собственных, белорусских разобраться. Нет, неймется воинствующему старцу на чужой беде холодеющую душу погреть. Но вот только не вернулась бы эта наша российская кровь тебе на голову, Василий Владимирович, возопишь да поздно будет!

Но и в том, что наши дети и внуки в большинстве своем так покорно и безропотно уступают насилию над собой, тоже наша с вами вина, дорогие мои российские матери! Чего же это мы с вами вместе, за годы их детства, отрочества и юности не воспитали в них чувства собственного достоинства и воли отстаивать его — это достоинство при любых, даже при экстремальных обстоятельствах?

Большую часть своего отрочества и молодости я провел в стенах различного рода закрытых и открытых общежитий — детдомовского, колонийского, училищного. Поэтому с полным знанием дела смею утверждать, что положение личности в таких условиях целиком зависит от самой личности, то есть, как поставишь себя, так к тебе и будут относиться. Я, к примеру, от природы человек физически довольно скромной комплекции, если не сказать больше, но я не помню случая, чтобы кто-нибудь из моих сверстников посмел поднять на меня руку. Начальство — воспитатели, надзиратели, конвоиры и их шестерня пробовали, но тоже через раз и с ба-альшой опаской, ибо заранее знали — без сдачи не обойдется.

К сожалению, нынешняя армейская казарма в России может служить идеальной моделью всего российского общества в целом. Поэтому я спрашиваю вас сегодня: неужели в России перевелись люди, умеющие постоять за свою честь? Неужели и впрямь правы наши, недруги, будто мы способны проявить себя лишь в двух ипостасях — палачей и жертв?

Да простят меня мои соотечественники; но, приглядываясь к процессам, происходящим в нашей стране начиная с августа 1991 года, я, грешным делом, тоже начинаю склоняться к такому же горестному выводу.

Поверьте, я искренне хотел бы все же надеяться, что это не так, но чем же тогда объяснить вялую покорность, с какой переносят нынешние россияне те чудовищные эксперименты, которые ставит над ними существующий в стране режим. Утверждаю, сотой доли их — этих экспериментов хватило бы любому народу, чтобы в течение суток снести такой режим с лица земли вместе со всеми его силовыми структурами и сворой обслуживающих его интеллектуальных шавок. Только бы пух и перья летели.

Но, увы, мои соотечественники молчат. Молчат, когда им нагло лгут, обещая стабильность и повышение уровня жизни к ближайшей осени. Посчитайте, сколько осеней с тех пор прошло, а впереди, как и прежде, «не видно ни зги»! Молчат, когда их сограждан среди беда дня, на глазах у всего мира расстреливают в упор из танковых орудий, а оставшихся в живых зверски избивают в соседних дворах и подъездах. Да что там молчат! Еще страшнее, даже кричат «бис» и «в воздух чепчики бросают»! Молчат, когда их вот уже трижды (в последний раз после недавнего обвала рубля) за эти годы, кремлевская камарилья обирает до нитки. Молчат, когда с экранов телевидения, со страниц самых многотиражных газет и журналов, по радио и с театральных подмостков интеллектуальные растлители всех рас и национальностей плюют им в лицо, отравляют души их детей злобой и ненавистью, издеваются над их историей и культурой. Не только молчат, но даже не утираются.

Так что же все-таки с нами случилось? Когда, где, на чем сломался в нас тот стержень, на котором держится душа всякого народа? И на что в таком случае обрекает нас наша историческая судьба? Но даже если мы смирились со своей участью, махнули на себя рукой, зачем нам при этом еще самим вить для себя веревки, соучаствуя вместе со своими могильщиками в наших собственных похоронах?

Когда «Свобода» целенаправленно стравливает нас друг с другом — это понятно. Такова ее основная функция. Вся свобода этой «Свободы» обусловлена задачами, поставленными перед нею инструкциями Центрального разведывательного управления и Госдепартамента США (институт цензоров существует на этой станции абсолютно легально), а задачи эти предельно просты: смыть с широкой карты государство, которое называется Россией, сделать ее ничейной территорией, предметом раздела и торга для так называемых «цивилизованных» стран, а во имя этого необходимо разложить и скомпрометировать в первую голову все ее государственные институты, в нашем, конкретном случае основополагающий — армию. В соответствии с этим и комментирует события в наше стране недавняя рижская и одесская фарца в перерыве между своей основной деятельностью по экспорту на бывшую родину бюстгальтеров и презервативов второй свежести.

Но почему с такой охотой иные мои земляки подыгрывают им в этой их гибельной для нас всех работе, убей Бог, не пойму. Неужто лишь из-за тех грошовых крох, которые перепадают им с барского стола? В таком случае дело наше действительно — труба.

Раньше, при советской власти, когда мне говорили, что каждый народ заслуживает своего правительства, я неизменно отвечал: если он его выбирает. Хотите не хотите, но нынешнее правительство в лице президента мы действительно выбрали сами. Выбрали из нескольких возможных самого ничтожного, непредсказуемого, серого, как валяный сапог, и никогда не просыхающего. И, конечно же, услужливая интеллектуальная шпана незамедлительно подвела под все эти его качества железный теоретический базис: Ничтожный? Всенародно избранный ничем не должен отличаться от рядового гражданина. Непредсказуемый? С ним зато не соскучишься.

Серый? Авось, не в Гарварде преподавать. Пьяный? Так это в России не порок, а достоинство, все пьют.

Действительно пьют. Сам грешен. Россия относится к этой слабости со снисходительным равнодушием. Вспомните: «пьян да умен — два угодья в нем», «пей-то пей, да ума не пропивай», «пьяный проспится — дурак никогда». К сожалению, в нашем случае угодье одно, второе наш президент давно пропил, а поэтому уже никогда не проспится. К тому же и судят в России людей не за пьянство, а лишь за поступки, совершенные на этой почве, и опьянение при этом, как известно, смягчающим вину обстоятельством не считается, скорее — наоборот. Поэтому лакейская эта демагогия здесь не проходит.

Президент, позорящий своим поведением страну, государство, народ, которые он персонифицирует в своем лице, должен нести судебную ответственность совсем не за пьянство, а за действия, наносящие непоправимый урон их облику и престижу. В противном случае «Калинка-малинка» скоро вообще станет российским государственным гимном. Песня, к слову сказать, не хуже японской «Ветки сакуры», которую японцы додумались сделать национальным гимном, а мы что, рыжие, что ли, в самом деле!