Светлые крылья для темного стража - Дмитрий Емец

В стену вновь забарабанили, и Корнелий, не выдержав, помчался в коридор разбираться.

— Пергамент спрятал Боватингмо? — спросил Меф.

Эссиорх кивнул.

— Скорее всего. Боватингмо имел доступ к бумагам Кводнона. Он припрятал пергамент и, видимо, соображал, кому выгоднее его загнать. Истинному наследнику, который упомянут в пергаменте, или его врагу, с которого можно содрать больше. А пока он соображал, Лигул опередил его и предал Спуриуса…

— СЕРЬЕЗНО? КАК? — не поверил Меф.

— Лигул случайно узнал, что Спуриус должен отправиться в человеческий мир на встречу, и тайно, через нескольких посредников, поставил в известность свет. И когда Спуриус оказался наверху, его уже ждали златокрылые, — пояснил Эссиорх.

— Но это же подлость! — воскликнул Буслаев.

Эссиорх хмыкнул.

— А Лигул-то и не знал, что подлость! Горе-то какое!

Дверь хлопнула. В комнату ввалился Корнелий.

— Что? И этих отправил в военкомат? — спросила Даф.

Корнелий отмахнулся. Он был красен, зол и ощупывал скулу.

— Глаз мне подбили, гады.

— Что так плохо?

— Флейтой за дверь зацепился…

Меф расхохотался. Корнелий попытался пнуть его ногой, но промахнулся.

— Дафна, у тебя есть пятак? А этому скажи: пусть заглохнет! — крикнул он.

Даф участливо зазвенела мелочью.

— Мне нужен царский пятак! Из настоящей меди!.. — закапризничал Корнелий. — Нету? Эх ты, сирота казанская! Тогда давай нож, только не острый и с круглым окончанием! Чего ты мне его так даешь? В морозилку сунь, а пока льда дай!

Эссиорх выждал, пока Корнелий, ругая всех за нерасторопность, откочует к холодильнику, и, достав что-то из кармана, сунул Мефу. Дафна увидела знакомый пергамент и — рядом с ним — эйдос, помещенный в прозрачный маленький пакет, вроде тех, в которых продают мелкие ювелирные изделия. Пакет мешал пергаменту почувствовать близость эйдоса, но все равно пергамент беспокоился. Его серая бугристая поверхность рябила.

— Держите! Это должно быть у вас.

— Зачем? — озабоченно спросила Дафна. — Именно у нас их и будут искать! Что, свету негде их спрятать?

— Я бы и сам так поступил, но Троил приказал вернуть их вам… Ах да, и вот! — В руке у Эссиорха появились железнодорожные билеты. — Не опоздайте! Поезд утром.

Меф не спешил брать билеты. Служба мраку отучила его доверять, не размышляя. Склонив голову, он разглядывал Эссиорха.

— Поезд? Куда? — уточнил он.

— В Джанкой.

— Джан… чего?

— Джанкой. Небольшой городок в Крыму. Узловая железнодорожная станция. В Джанкое — место я вам сообщу — есть древний камень, сохранившийся с момента творения мира. Если опустить эйдос в его трещину, камень примет на себя проклятие и очистит эйдос.

— И эйдос будет исцелен?

— Да. Он станет таким же, как и остальные эйдосы. Вот только вернуть его Улите мы не сможем. До тех пор, пока она служит мраку и пропитана им.

— Если ставка так высока, почему Троил не послал в этот самый Джанкой усиленный отряд златокрылых? Доставили, нашли камень, положили в трещину! Дело пяти минут, — резонно заметил Меф.

Эссиорх удрученно кивнул.

— Я сказал Троилу то же самое. Предложил, что сам из Эдема отправлюсь в Джанкой и все сделаю. Он сказал, что свет не должен вмешиваться. Слишком спорное дело. Косвенно получается, что свет защищает не только себя, но и интересы Лигула. Будет правильнее, если единственный эйдос, появившийся от света и тьмы, отнесет кто-то, в ком также есть свет и тьма.

— То есть я? — логично закончил Меф.

— То есть ты, — подтвердил Эссиорх.

Меф хмыкнул. С его точки зрения, вечное стремление света делать все правильно и законно ужасно замедляло процесс. Все равно как четыре часа стоять перед столом лучшего друга и не сметь взять с него ничего без разрешения, когда тебе нужна всего только скрепка.

— Отлично! Тогда я прямо сейчас телепортирую в Джанкой! — вызвался Меф.

— Исключено. Троил утверждает, что на любые телепортации в Крым наложено трехдневное рассеивающее заклятие, действующее с прошлой полуночи.

— Спуриус, получается, что-то пронюхал?

Эссиорх пожал плечами:

— Не исключено.

— А если самолетом?

— Слишком опасно. Заставить самолет врезаться в землю — задачка даже не для стража, а для банального мага. Поезд безопаснее. Во всяком случае, для тех, кто будет рядом с вами, — твердо сказал Эссиорх.

Меф оценил его честность. Для тех, кто рядом с вами, но не для вас. Принципиальное уточнение.

— Думаешь, все так серьезно? Спуриус попытается нас перехватить? — спросила Дафна.

Хранитель, помедлив, кивнул.

— Более чем вероятно. Он не заинтересован, чтобы эйдос добрался до Джанкоя. Да и пергамент ему нужен.

Когда Эссиорх с Корнелием ушли, Меф посмотрел на билеты. Поезд отходил в восемь двадцать шесть. Он подумал, что «шесть» — дань обычной вокзальной пунктуальности. Там редко когда напишут: восемь тридцать или восемь двадцать. Это слишком кругло. Еще пассажиры, чего доброго, решат, что поезда могут отходить когда угодно, и обнаглеют.

Даф начала собираться. Подобно большинству девушек, она была уверена, что не берет с собой ничего лишнего. Только самое необходимое. Вот только понятие необходимого включало в себя практически все вещи, которыми она владела.

Внезапно кто-то постучал в стекло. Дафна вздрогнула и схватилась за флейту. Меф рывком открыл раму. На лысеющем газоне, осыпанном перхотью конфетных фантиков, стоял Чимоданов и с остервенением скреб ногтями левую лопатку.

— Комары, блин, звери, блин… — пожаловался он Мефу. — Тяпнула, насосалась крови и улетела. Проклянуть бы все ее потомство!

— Не советую. Это теперь и твое потомство тоже, — сказала Даф.

— Что за бред?

— Это не бред. Гордись: ты только что стал папой для кучи маленьких комариков.

— Или, скорее уж, мамой. Так что гордись вдвойне, Чемодан! — уточнил Меф, неплохо знавший биологию.

Лучше бы он промолчал. В эту минуту его тоже укусил комар, влетевший на свет, и Меф тоже стал мамой.

Чимоданов перевалился животом через подоконник и, сползая вниз, неосторожно ткнулся носом в разборную гантель Мефа.

— Все истязаешь себя? Турника уже не хватает? — спросил он, потирая нос.

— Время от времени, — уклончиво ответил Меф.

— Ага, время от времени! Вон краску всю содрал. И охота тебе?

— Человек не должен делать то, что ему хочется. Только то, что не хочется. Главный тест на то, что дело действительно нужное, это ощущение «не хочется», — заявил Меф.

— Не факт. Мне вон в окно не хочется прыгать с десятого этажа. По твоей же логике выходит: надо пойти и сигануть, — сказал Чимоданов.