Наиль. Ты не уйдешь - Лила Каттен

– Посмотрим, – улыбнулась ему.

А вообще это все так странно. Разговаривающие мы с ним в свободной обстановке, не напрягающей.

Здорово, однако.

Заканчиваем есть, сразу уношу посуду за нас обоих, а Наиль пристально следит за моим перемещением и каждым движением, ловлю его взгляд периодически, и он полон обожания, восхищения. Рад, что прислуживаю? Мерзавец все-таки, хоть и понимаю, что в этот раз, возможно, ошибаюсь.

Ловлю бегущую Мадину в коридоре.

Эй, ты куда это так торопишься?

– Меня Агзам ждет. На рынок поедем за свежими овощами. Давай с нами?

Вот так пошутила.

– Мадина, я…

– Ульяна, подойди ко мне, – вдруг вырастает сзади Наиль, я аж испугалась.

Подхожу, не зная, что ждать.

– О чем речь?

– Ни о чем. Мадина едет на рынок с мужем и…

– Хочешь с ней?

– Я… – заикаться не начала, но поперхнулась. Что с ним такое? – Ну, я не знаю. Если бы можно было, я бы поехала. Мне интересно на самом деле.

– Мадина, – подзывает женщину. – Надолго поездка запланирована?

– Нет, господин. Мне немного нужно совсем. Обновить кое-какие приправы и овощи.

– Часа хватит?

– Даже быстрей справимся.

– Тогда мы с вами поедем. Агзам пусть на своей машине, а мы с Ульяной на моей, – Мадина улыбнувшись пошла к мужу, а я осталась стоять на месте. – Поднимись за платком, буду ждать тебя в машине.

Развернулся и пошел.

– Вот это да, – ошеломленно произнесла в воздух и ускакала наверх.

Доехали мы быстро. Потому что не поехали в сам город, как в прошлый раз. Дом Наиля, как и некоторые другие, что встречаются по пути – это типа элитного поселка по-русски. Здесь есть местные магазинчики и рынок.

Сказать, что поездка была для меня чем-то новым и приятным, что уж тут отнекиваться, это ничего не сказать. Поступок Наиля мне и правда понравился. Я была ему благодарна. Мужчины шли впереди нас, а мы с Мадиной немного сзади, но фактически мы старались идти одной линией.

Возле некоторых палаток продавцы обращали на меня внимание и здороваясь с мужчиной задавали вопросы, на что он отвечал и меня обдавали улыбками.

Мадина не ответила мне на вопрос, и отказалась перевести, но я все равно узнаю.

Наиль нес корзину для меня и клал туда все, на что я указывала пальцем. А когда мы подошли к палатке с платками я окунулась в мир арабского шелка.

Так все нравилось и так красивы были они, что на вопрос мужчины: «Какой хочешь?» я ответить не смогла.

– Пойдем, я не знаю какой выбрать и это глупо вот так стоять.

– Я могу купить все, что ты здесь видишь, – как только я произнесла следующую фразу, то разом уничтожила настроение этого дня и момента.

– И где мне их носить? В России? За две недели, я их даже примерить не успею все, – Наиль стал на статую похож.

Сразу отвернулся и замолчал. Схватил с прищепок пару кусков ткани, которые я трогала больше всего и расплатился за них, а дальше скомандовал, что мы уезжаем.

«Я ведь не виновата? Так? Тогда почему, чувствую себя таковой?»

Атмосфера была такой наколенной, что обжигала незаметно. Смотреть в его сторону было так страшно в машине, что я просто отвернулась и глазела в окно.

Остановились возле входа прямо, но я почему-то медлила и сидела на месте не шелохнувшись, как и он.

– Извини… – вдруг произнес Наиль. – Сама мысль, что ты все же уедешь меня убивает, Ульяна.

– Перестань. Мой отъезд всегда был вопросом времени. В тебе сейчас играет чувство вины, не более того. Стоит переступить порог твоего дома и все просто забудется, – чушь несусветная, но она обязана звучать, иначе… не знаю. Я уже так запуталась, что иногда, кажется, голова взорвется от мыслей, которые меня мучают.

– Вот так просто? Меня убедить пытаешься или себя?

– Наиль, – поворачиваю голову и встречаю его грустный взгляд, – хватит. Это зашло слишком далеко. Пора остановиться. Нам обоим.

– Я пытаюсь все исправить.

– Это невозможно исправить.

– Но я буду пытаться, снова и снова.

– У тебя есть время. Пока еще есть…

Открыла дверь и вышла, стараясь идти спокойно и ровно, хотя ноги то и дело отказывали.

Поднялась в спальню и окончательно потерялась в этом водовороте чувств и эмоций.

«Что происходит? Почему так больно? Почему меня трогают его слова? Он же тот самый… кто обидел, кто так сильно обидел… Нет, нет… нет… этого не будет».

Побежала в душ и сорвала с себя эти тряпки, больно стягивая с себя все до последней детали одежды. Открыла холодную воду и ступила под струи, что пронзали так остро, что становилось больно.

Мне нужно прийти в себя. Срочно!

Все. Больше никаких прогулок и поцелуев. Хватит уже. Он надо мной вдоволь поиздевался, пора уже это прекращать.

Вернусь домой и забуду все это. К черту. У него вон наложница есть, дом, семья, как и у меня. Вот и будем жить, как раньше. Придумал тут чувства и свадьбу. Бред какой-то.

Выхожу ближе к обеду. Внизу уже оживленно. С Наилем пересекалась, когда он тоже решил переодеться, но я отворачивалась от него и не обращала внимания. Порой он замирал где-то сзади, но всегда отмирал и уходил в сторону.

Правильно. Так лучше будет, нам обоим.

Родители Наиля достаточно веселые люди, хотя мне казались раньше более серьезными. Они шутили, разговаривали на разные темы.

Вопросов типа «Кто я?» «Откуда?» и все такое не прозвучало. Я была и расслаблена, и напряжена одновременно. Не знаю возможно ли это.

Наиль меня просто давил своим настроением, угрюмостью. Потому я чувствовала вновь свою вину и в итоге боролась с этим чувством изнутри, молча и стойко, заглушала совесть.

– Кстати, пришло время рассказать вам с Ульяной короткую историю знакомства твоих бабушки, Наиль и дедушки. Когда он поехал следить за постройкой, то никак не ожидал, что одним из маляров будет женщина. Раньше, женщин, работающих в нашей стране, фактически не было, только врачи и все. А тут, среди мужчин одна она.

Он возмутился конечно, сказал, что уволит. На что мама ответила ему: «Вот возьмете меня замуж, чтобы дома сидела, тогда я сама уйду отсюда, а так, кто будет зарабатывать деньги моей семье и помогать родителям?». Отец был в шоке, от такого поведения. Откровенное хамство, но видно зацепила его она сильно.

На следующий день, он решил спросить: «Так если предложу замуж, пойдете?». А она цокнула и дала ему в руки кисточку: «Вот комнату покрасите со мной,