Ревизор: возвращение в СССР 4 - Серж Винтеркей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Поговорить я с вами хотел серьезно, — обратился я к Изольде, когда главбух вышла.
При этих словах на ее лице появилось привычное уже выражение снисходительности и превосходства. Никак она не могла сдержать свою натуру, общаясь со мной. Для нее естественным было пинать шестнадцатилетнего школьника, и, хотя этот шаблон я постепенно и довольно успешно ломал, дело все равно шло медленно. Ну ничего. Сейчас ускорим!
— Зачем вы историю сочинили о том, что глава чешской делегации воду из лужи пил? — спросил я сразу в лоб без лишних преамбул.
— А с чего ты взял, что это я? — взвилась сразу на дыбы Изольда.
— Догадаться нетрудно, — парировал я спокойно, — когда он сюда в кабинет влетел и воду хлестать из графина начал, кроме меня, вас и переводчика никого не было. Так что тут все очевидно.
— Может, это переводчик придумал, — ухватилась Изольда за подходящую с ее точки зрения идею, — зачем сразу на меня напраслину возводить?
— Ну вы даете? — сделал я ошеломленное лицо. — Вы что, правда, не знаете, где этот якобы «переводчик» работает? Я считал вас более осведомленной в таких вопросах. Даже мне очевидно, кто он.
Изольда при этих моих словах очень сильно напряглась. Видно было, что хочет нахамить, чтобы восстановить, так сказать, статус кво и поставить зарвавшегося пацана на место, но червячок сомнения ее изнутри грызет, как и любопытство и желание узнать новую информацию о сопровождавшем делегацию специалисте.
— И где он, по-твоему, работает? — не выдержала она. Любопытство взяло верх.
— Ну это же очевидно, — пожал я плечами, и дальше продолжил уже зловещим шепотом, наклонившись к ней поближе, — к иностранным делегациям всегда приставляют сотрудника КГБ. Чаще всего инкогнито в роли обслуживающего персонала. Так что переводчик наш как минимум капитан, а то и майор КГБ. А значит сказки сочинять о членах вверенной делегации он никак не мог, — добавил я. — То есть только вы и могли эту некрасивую историю придумать.
Изольда побледнела. Вся напыщенность куда-то исчезла, уступив место страху и паническим попыткам найти выход из положения.
— Ты точно это знаешь? — затравленно спросила она.
— Конечно, — кивнул я, сохраняя предельно строгий и внушительный вид, — вы своей историей про лужу оскорбили главу зарубежной делегации, сделали его посмешищем в глазах сотрудников завода, подвергли риску соглашения, достигнутые с чешской стороной. В итоге «переводчик» очень долго меня расспрашивал о вас, и, судя по всему, хотел принять жесткие меры в вашем отношении. У вас были неплохие шансы проехаться с компетентными товарищами в Москву… И вовсе не для посещения Детского мира.
Я намеренно сгустил краски, чтобы дать дамочке из бухгалтерии сильнее прочувствовать возможную цену сплетен.
На Изольде не было лица. Она сидела бледная, почти плачущая и хватала ртом воздух. Очевидно, что она совершенно не понимала возможных последствий, когда чесала языком про чехов. Ничего, ей очень на пользу эта встряска пойдет, а то языком метет, как метлой, без всякой задней мысли в пустой голове.
— Как же быть? — смогла выдавить из себя, наконец, Изольда. — Что теперь будет?
— Пока что вроде бы ничего, — ответил я, — мне удалось после долгих уговоров убедить сопровождающего делегацию не давать ход этой истории, чтобы не портить репутацию завода. Я упирал на то, что это единичная ошибка, и такого больше не повторится. Но, имейте в виду, вы теперь явно «на карандаше» и, если в будущем подобный промах допустите, все закончится намного хуже.
Изольда фанатично закивала головой, после чего вскочила и принялась горячо благодарить меня за то, что спас ее. Только что она себя уже похоронила, а тут вдруг ее вытащили из пучины и показали, что пока поживет. Я боялся, что она обниматься ко мне бросится. Этого мне еще не хватало. Но в целом реакцией был доволен. Получил именно тот эффект, на который рассчитывал. Она теперь моя с потрохами, и серьезных подлостей с ее стороны можно не бояться, по крайней мере в ближайшие месяцы. А там уже ситуация может измениться. Не вечно же я буду на этом заводе сидеть. Планы мои поинтересней.
— Я в гараж, — сказал я ей. Пусть посидит, подумает еще. А мне коляску ремонтировать надо. Запчасти нужны.
Интересно, Петрович в рейсе или здесь? Прошёлся сразу к месту стоянки его МАЗа. Здесь! Отлично.
— Петрович! Фисенко! — заорал я, приоткрыв калитку в воротах гаража.
— Оу! — послышалось из ремзоны.
Найдя его по голосу, я радостно приветствовал его.
— Привет! — протянул он мне руку. — Опять косяк в бумагах?
— Нет. Я со шкурным вопросом. Коляска детская колёса теряет. Можешь пару шпилек дать?
— Молодой, да ранний… — посмотрел на меня каким-то странным взглядом Петрович.
— Чего?
— Не рановато-то ты семью завёл и спиногрыза? Небось, и нагуляться не успел?
— Хорош прикалываться! — рассмеялся я. — Какая семья?! Мне шестнадцать. Это для племянницы.
Петрович улыбнулся смущённо и жестом позвал меня за собой.
Как они разбираются в этих катакомбах в потёмках? Дети подземелья…
Однако, Петрович уверенно нашёл нужные мне шпильки, дал с запасом. Я поблагодарил его. Глаза привыкли к полутьме, начал осматривать оборудование вокруг, которым располагала ремзона гаража, вдруг что-то еще понадобится для дома, для семьи. Но тут неподалеку раздались истошные женские крики.
— Я из-за тебя в халупу прописалась! — кричала женщина. — Ты говорил, у меня отдельная квартира будет! А теперь что?! У меня отдельный сортир на улице?!
— Альбина, зачем ты при всех! Все будет хорошо! — басил в ответ мужской голос.
— Ничего уже не будет хорошо! По крайней мере, у нас с тобой! Знать тебя не хочу!
— Что тут происходит? — с деланным удивлением спросил я, старательно делая вид, что совсем тут не при делах.
Хотя, конечно, сразу понял, что это Альбина устраивает разнос своему любовнику Грицыну. Всё-таки пролетела она с квартирой, как фанера над Парижем.
— Альбинка, похоже, из очереди на квартиру вылетела. Есть в жизни справедливость, — удовлетворённо прокомментировал происходящее Петрович.
Я слушал не менее радостно этот скандал. Вспоминал ту несчастную женщину с двумя детьми, что пострадала и жаловалась бабушке на эти махинации. Ну что же, здесь удалось добиться справедливости, и это очень приятно!
С ощутимо поднявшимся настроением двинулся дальше. Как там говорится? Сделал гадость, сердцу радость! Таким аферистам, как Альбина с ее ухажером, делать гадости приятно.
Так, самое важное дело сделал, теперь можно и к Галие зайти — соскучился! Придя с конфетами и шоколадкой, обнаружил, что по мне тоже соскучились
