Сезон огненных дождей - Олег Шовкуненко

Когда двери лифта сомкнулись у него за спиной, Грабовский не ощутил даже тени гордости или удовлетворения от мастерски проделанной работы. Пробрался в Амарилло, а дальше что? Для чего он проник сюда, в самое логово врага? Только лишь потому, что не было другого выбора? Либо город, либо одинокая и мучительная смерть в огромной безжизненной пустыне? Конечно же нет. Он уже давно планировал попасть в это место, искал пути, перебирал варианты, строил планы. Где-то здесь в заключении томится отец. Он знает, он уверен. Амарилло был последним местом, где видели Александра Грабовского, и «Архангел», естественно, не позволил ему отсюда уйти. А значит все правильно. Марк прибыл по назначению.

Залогом выживания в чужом враждебном мире является маскировка. Стать неброским, незаметным, таким как все. Сказав себе это, Грабовский потрогал запекшиеся пятна крови на своем летном комбинезоне. Да… в таком виде по городу не походишь. А если вспомнить, что и документов у него при себе никаких, то картина вообще получается невеселая.

Хотя с документами, пожалуй, можно и обождать. Главное сейчас одежда. Но где ее взять? Марк принялся перебирать варианты. Можно украсть. Вот только где? Вряд ли мундиры сохнут прямо во дворах на длинных бельевых веревках. Можно мило побеседовать с кем-нибудь из американских вояк, с тем, кто только что сменился, и кого не будут искать хотя бы сутки. Но пока отыщешь такого, сам сто раз засветишься. Что же остается? Остается срочно валить первого встречного и как всегда надеяться на удачу.

Только Марк принял это решение, как лифт… вернее не лифт, а перемещающаяся внутри витиеватого туннеля транспортная капсула остановилась. Уровень 3-С, на который ему указали солдаты, был успешно достигнут. Вот и добрался, посмотрим что тут и к чему. Разведчик с замершим сердцем ждал когда раскроется дверь. А вдруг за ней полно народу или того хуже — охрана?

Когда металлическая панель скользнула в сторону, Грабовский вздохнул с облегчением. В этой части уровня 3-С находились по большей части служебные и технические помещения, абсолютно не притягательные для холенного военного контингента. Пора уборщиков да молодая женщина, катившая впереди себя тележку с кипой холщевых мешков — вот и все служащие, которые забрели сюда в этот час. Кстати, о времени «головорез» не имел ни малейшего представления.

— Который час? — с этим вопросом лейтенант и обратился к розовощекой владелице тележки.

— Боже милостивый! — вместо ответа женщина всплеснула руками. — Что это с вами стряслось?

— Ничего-ничего, — успокоил ее Марк. — Это не моя кровь. Напарника. Погиб он. А мне хоть бы хны, только несколько царапин. Такие-то вот дела. — Грабовский попытался добавить в свой голос побольше боли и скорби.

— Вам бы умыться, сержант, — женское сердце дрогнуло.

— Не плохо бы, да в штаб вызывают, — разведчик встрепенулся, словно вспомнив. — Который сейчас час?

— Десять вечера, — служащая бросила быстрый взгляд на ручные электронные часики.

— Успеваю. Есть еще время, — с облегчением выдохнул Марк. — Значит можно и умыться. А где тут ближайший туалет?

— В центральном вестибюле, рядом с конференц-залом — женщина неопределенно махнула рукой. — А здесь только небольшая прачечная. Скатерти, полотенца из баров простирнуть, — при этих словах она красноречиво глянула на свою тележку.

Слово «бар» приятно резануло слух. Давненько Грабовский не сиживал в настоящем баре. Выпивка, приятные собеседники, из которых при умелом подходе можно вытянуть массу интересной информации. Однако в бар не заявишься в таком виде.

— А в прачечной вашей вода есть? — поинтересовался «головорез».

— Смеетесь? — женщина удивленно поглядела на собеседника. — Откуда здесь воде взяться?

Разведчик понял, что попал впросак. Прачечная на космической станции должно быть сильно отличалась от своих земных аналогов. Воду здесь просто так не разбазаривали. Чтобы исправить положение, Марк применил всю свою фантазию и изобретательность:

— Я думал есть какая-то резервная емкость. У нас в доке, к примеру, имеется такая.

— Салфетки могу дать. Очищающие. — Судя по всему, женщина удовлетворилась таким разъяснением.

— Пойдет, — Грабовский обаятельно улыбнулся.

— Тогда поехали.

Женщина взялась за свою тележку и двинулась вдоль по коридору. Марк пристроился чуть сбоку и сзади. Проходя мимо двух, болтающих друг с другом, уборщиков, разведчик постарался как можно больше спрятаться за свою пышногрудую спутницу. Чем меньше его запомнят, тем лучше. А камер наблюдения, насколько Марк мог заметить, в этой части уровня не имелось. Однако, как «головорез» ни старался, его все равно угостили длинным оценивающим взглядом. Нехорошим таким взглядом. Так шакалы смотрят на подраненного буйвола, прикидывая вцепиться или еще подождать пока гигант совсем ослабеет.

Пластиковая карточка с груди женщины служила одновременно и средством идентификации, и ключом. Всунув ее в прорезь замка, служащая открыла дверь. Грабовский помог вкатить тележку, а следом вошли и они.

Внутри небольшой комнаты, с пола до потолка облицованной крупной керамической плиткой песочного цвета, находилось пять стиральных машин, два довольно больших контейнера на колесиках и целая вереница встроенных металлических шкафов. Ни малейшего намека ни на кран, ни на воду.

— Вот вам, держите, — женщина достала из шкафа темно-зеленую полиэтиленовую пачку с надписью «Вооруженные Силы США» и протянула ее Марку.

Принимая салфетки, Грабовский вдруг почувствовал ее взгляд. Из материнского он все больше становился заинтересованным, можно даже сказать игриво-кокетливым. Что ж, может это даже и к лучшему. Здоровый флирт делу не помешает, а может даже и поможет. Тем более, что Марк в этом деле всегда считался экспертом.

— Как зовут мою благодетельницу? — разведчик разорвал упаковку и вытянул пахнущую хвоей салфетку.

— Элизабет, — женщина начала развязывать привезенные ею мешки и ссыпать их содержимое внутрь машин, — а для друзей просто Эл.

— Красивое имя. Была такая актриса Элизабет Тейлор. Вы на нее похожи.

Марк беззастенчиво врал. Элизабет походила на роскошную Клеопатру точно так же, как курица походит на павлина.

— Мне многие об этом говорят. — Эл включилась в игру, причем дураку было понятно, что о Тейлор она слышит если не в первый, то во второй раз в своей жизни.

— Вы работаете в баре? — Марк быстро стирал с лица грязь и кровь. В качестве зеркала он использовал полированную дверцу шкафа. Одновременно с этим разведчик старательно запоминал, как женщина задавала режим стирки.

— Официанткой в сети кафетерий «Флай». Знаете, такие, с синим бумажным голубем на эмблеме? — И дождавшись от Марка утвердительного «угу», добавила, — их на этом уровне целых четыре.

С комфортом устроились, гады, — выругался про себя Грабовский. Штаб, бары, кафе, все рядом, все под рукой. Хочешь — воюй, хочешь — расслабляйся.

— А как вас зовут? — голос Элизабет перебил мысли разведчика.

— Меня? Э… — Грабовский хотел сказать Эндрю, но передумал. Незачем светить Хлюппака, тем более, что именно его в случае чего и станут искать. Так что… — Майкл! Меня зовут Майкл.

— Вот и познакомились, — женщина очаровательно улыбнулась, продемонстрировав шеренгу мелких, потемневших от кофе и курева зубов.

— Эл, — Грабовский специально употребил дружеское «Эл», — сегодня я, по всей видимости, буду занят, да и день у меня выдался прямо сказать ни к черту, — Марк тяжело вздохнул и выбросил в контейнер очередную салфетку. — Ну а вот завтра вечером мы бы могли встретиться, посидеть, выпить рюмочку другую за знакомство. — Он говорил самым вкрадчивым и чарующим голосом, на который только был способен.

— Завтра я освобождаюсь в шесть, — Элизабет великодушно дала свое согласие.

— Прекрасно, значит в шесть! Где вас можно будет найти?

— Модуль номер двести шесть. Там одно из наших кафе.

— Я найду, — пообещал Грабовский.

Официантка загрузила привезенную поклажу в три стиральные машины и теперь не знала, как поступить дальше. Она стояла возле своей тележки, нервно покатывая ее взад вперед. Марк понял это и, учитывая их так быстро развивающуюся дружбу, осмелился попросить:

— Эл, может, оставите меня одного? Я бы хотел вытереть не только лицо? Проклятая кровь затекла под комбинезон. Раздражает, зудит, не могу терпеть. А мен еще черт знает сколько сидеть в штабе, рапорты писать и так далее. Поэтому, если можно, я бы хотел уделить пару минут личной гигиене, раз уж вы так великодушно снабдили меня этими замечательными салфетками.

Элизабет ушла. Перед уходом она взяла с Марка честное слово, что, покидая прачечную, он непременно проверит, заперта ли дверь. Тот обещал. А чтобы женщина окончательно позабыла об этом мелком, совершенном ею нарушении, Грабовский на несколько секунд задержал в своей руке ее ладонь и вкрадчивым голосом произнес: «До завтра, красотка».