Демонстрация силы - Михаил Нестеров

И снова молитвы. Я молился своему богу, она своему. И тогда я подумал: может, боги объединятся и не дадут нам погибнуть.

Когда шторм иссяк и на небе показалось солнце, мы поняли: это знак свыше. Мы остались живы, и впереди у нас счастливое будущее. Мы упивались обрушившейся на нас тишиной.

Лиза сказала: «Я капитан! Я поведу судно». Сказала на моем родном, коптском наречии, этой смеси древнеегипетского и греческого языков, которому я немного научил Лизу. Я прошел в нос палубы и смотрел на нее снизу вверх. Выше Лизы было только небо – флаг и сокол были сорваны ветром. Капитанский мостик показался мне небесной лестницей.

Мы шли к индийскому берегу. Неясные очертания корабля прямо по курсу я поначалу принял за один из островов Лаккадии. Но это был американский эсминец. Он же был и «Летучим голландцем». Потому что на его борту не было ни единой живой души. Машина после шторма барахлила. Она в очередной раз зачихала, когда в очертаниях корабля я распознал эскадренный миноносец. Ветер гнал «Екатерину» прямо на него. До эсминца осталось не больше двух кабельтовых, когда в небе показалась тройка американских вертолетов: два атакующих «Аппачи» и «Си-Кинг». Они зависли над нами, в открытом люке «Си-Кинга» показался пулеметчик. Пилот вышел с нами на контакт по громкой связи. «Кто вы такие и что вы делаете здесь, черт возьми?!» – крикнул он в микрофон. Я знаками показал, что не могу ответить ему, чтобы он подождал. Я поднялся на мостик и взял микрофон. Слава богу, громкоговоритель был исправен. «Сэр, это египетское судно. Мы попали в шторм, и нас изрядно потрепало. Один двигатель вообще вышел из строя, а второй нахлебался воды». – «Уходите отсюда немедленно! – крикнул пилот. – Вы приблизились к военному кораблю Соединенных Штатов Америки!» – «Механики делают все возможное, чтобы убраться отсюда», – в тон летчику ответил я. Какое-то время он молчал. Видимо, получал указания от своего командования. Через минуту он снова подал голос. Его ответ был странным: «Ну и черт с вами!» Вертолеты развернулись и взяли обратный курс.

До эсминца было рукой подать. Мы видели его ржавые бока. Место ему было в середине кладбища погибших кораблей.

В это время в ракетном центре на Чагосе прозвучала команда к залповому пуску девяти ракет. Противокорабельные крылатые ракеты «Экзосет», «Гарпун» и «Вандал» понеслись к цели. Целью был списанный эсминец, на блокшив которого была установлена новейшая система «Голкипер».

Все элементы системы управления огнем – система РЛС, РЛС сопровождения, стабилизированная платформа – ожили. Пушка на эсминце заворочалась и направила все семь стволов в сторону нападения.

Самой страшной из всех ракет была сверхзвуковая ракета «Вандал». Она неслась к мишени со скоростью три маха, трижды превышающей звуковой порог. Самое страшное, что «Голкипер» был запрограммирован обстрелять все три ракеты этого класса в лоб.

Но мы об этом ничего не знали. Мы были напуганы и зачарованы, глядя на оживший эсминец. Было странно и страшно смотреть на труп, рука которого вдруг дернулась и сжалась в кулак.

И все же мы увидели ракеты. Вырвали их взглядом на короткое мгновение. Этот миг совпал с залпом пушек. Они со страшным грохотом отработали по «крылаткам» и поразили все три ракеты. Мы находились в центре ада. Это в нас летели ракеты, нас защищал мертвый американский корабль, закрыв нас своей крепкой грудью. Он отбил вторую атаку – от «Экзосетов» ничего не осталось. И почти справился со своей работой и в третий раз. Мне показалось, эсминец чуть развернулся в нашу сторону, горделиво вскинув дымящиеся стволы пушек. Калиберные снаряды с вольфрамовым сердечником поразили два «Гарпуна», но споткнулись на третьем. Сказалась склонность к рикошету на малых углах подхода. И обломки последней ракеты неслись в сторону эсминца по инерции. Это была сумасшедшая инерция. Огненная шрапнель ударила в эсминец и от его бортов отразилась на «Екатерину». Несколько осколков прошили борт и сразили двух матросов. Лизе оторвало руку.

Через двадцать минут над нами снова закружили вертолеты. Я вынес Лизу на палубу, кричал и махал руками: «Помогите!» Они могли взять на борт раненую Лизу, но не сделали этого. Они оставили ее умирать. Через два часа ее не стало. Она умерла у меня на руках. Американцы словно дожидались этого момента. Они предложили помощь. Я принял ее. Через три дня мы были на Кипре. Нас встречал отец Лизы. Впервые в жизни его рука коснулась меня. Он ударил меня по лицу.

Из Пафоса я отправился на родину. Израненная «Екатерина» отшвартовалась в Хургаде спустя две недели. А спустя год в журнале «Defence» появилась статья – статья о нас. Она называлась «Голкипер». Я помню ее наизусть. Начинается она так: «В апреле 1990 года силами ВМС США была установлена система «Голкипер», имеющая в своем составе 30-миллиметровую семиствольную пушку GAU-8, на блокшив списанного эсминца. В августе начались испытания этой системы на поражение противокорабельных ракет. «Голкипер» продемонстрировал стопроцентный результат: во время залпового пуска три ракеты «Экзосет», три ракеты «Гарпун» и столько же движущихся со скоростью 3М мишеней «Вандал» были уничтожены системой «Голкипер».

Ниже были опубликованы комментарии независимых экспертов: «Нет основания безоговорочно доверять этим данным. Видимо, результаты заявлены лучшие. К тому же руководство ВМС США признало, что обломки одной из пораженных ракет «Гарпун», продолжая двигаться по инерции, попали в судно-мишень».[9]

Только мишеней было две. Американцы могли отложить залп, но не сделали этого. Я буквально слышал голос американского генерала: «Так даже лучше, сможем проследить «бризантный эффект». Им было все равно, чей корабль оказался в зоне обстрела. Может быть, он отошел от порта Нагасаки.

Подрагивающими руками Камиль взял новую сигарету.

– С тех пор чертовы статьи не дают мне покоя. На днях я узнал, что движет мною, как называется месть в моей груди: ситуация особого характера… Молчи, ничего не говори. Ты первый человек, который узнал всю правду – клянусь Иисусом Христом. – И на глазах пораженного парня Камиль осенил себя крестным знамением. – Я мог жениться на Лизе, лишь взяв ее веру. Я взял последнее, что мне осталось. Я очень любил ее. И теперь, когда меня спрашивают, откуда ты родом, Камиль, – я отвечаю: «Я родом из прошлого».

Предок первых египетских христиан, сменивший веру и имя, резко развернулся и вышел, оставляя ошеломленного Джеба наедине со своими мыслями. Снова наедине со своей ложью и правдой. Но то ли его ложь – эта самая гнусная вещь на свете – точила его, то ли правда Хакима.

Камиля не было около часа. Он с порога поманил Джеба за собой и вышел к бассейну.

– Я заплачу тебе шесть миллионов долларов. Это хорошая цена. Не думаю, что переплачиваю. Ты хорошо знаешь Красное море и его побережье…

Хакима подмывало раскрыть часть плана, обозначить острие: «Бур-Сафага – что говорит тебе название этого города?» И получить ответ: «Грузовой и пассажирский порт. Километров шестьдесят от Хургады. Дорога из Бур-Сафаги ведет к Кене. К югу от порта небольшой, недавно созданный курорт. К северу находится военно-морская база США». – «Тебе предстоит побывать там…»

Нет, игры в открытую не получится. Блинков работает не на частное лицо, за ним штаб военной разведки, а там, зацепившись за любое слово, за недомолвку, просчитают окончательный ход.

– Если тебе нужно время подумать – подумай. Хочешь посоветоваться со своими товарищами – езжай. Я дам тебе катер. И еще одна просьба: забудь все, что услышал здесь. Оставь мое в моем доме. – Камиль положил руку на сердце. – Вот здесь наболело.

Джеб медленно покивал:

– Мне необходимо посоветоваться с друзьями.

– Хорошо. Жду вас завтра вечером. Все дела решим на моем судне. Оно называется «Кассандра». Там запланировано небольшое мероприятие, я скажу речь. – Камиль выдавил на лицо гримасу. – Хотя откровенно не приемлю этого. Я лишился охранников, которые должны были обеспечить безопасность пассажиров. Вы этим и займетесь – между делом. Пойдем, я познакомлю тебя с Лахманом. Он исполнительный малый. Теперь для него твое слово – приказ. Только не балуй его деньгами. Хотя бы потому, что он лишится руки.

От слов Камиля повеяло холодом.

Лахман наклонил голову, приветствуя Джеба, и предупредительно открыл дверцу «Шевроле». Заняв место на переднем сиденье джипа, он отдал короткое распоряжение водителю.

Камиль сделал то, чего в его окружении никто не видел. Он вышел за ворота и провожал взглядом машину, за которой увязался пыльный хвост. Вернувшись в дом, он попытался решить проблему с Юлием Завадским. Он так и не позвонил ему на сотовую трубку. Прошло не полчаса, а добрых два часа.

Пока Хаким не видел решения. Единственное, чего он не мог сделать, – так это отдать приказ расстрелять дважды предателя – в гостинице, здесь, у самой грязной помойной ямы, в любом месте. Смерть Завадского нарушит планы Камиля. Он принял навязанную ему игру и не собирался ни сдаваться, ни проигрывать. Больше того: родилась другая задача – отдать должное Евгению Блинкову и перечеркнуть его английские инициалы на стекле рубки. И так будет, был уверен Камиль Хаким. Уже завтра он узнает российского куратора Блинкова – этого человека лет тридцати.