Тайна царствия - Мика Валтари

– Не думаю, что ты грешнее тех, кто вынужден жить в этом мире, Мария из Беерота, – сказал я, чтобы утешить ее.

Она посмотрела на меня своими темно-карими глазами и слегка покачала головой.

– Тебе этого не понять! – с сожалением произнесла она, – Что мне может дать понимание того, что я не самая грешная на этой земле, если я хорошо себя знаю и понимаю, что мое тело – это вместилище червей и отчаяния? Мне мог бы помочь только один человек на свете – тот самый, что не стал осуждать женщину, застигнутую в момент измены своему мужу, и спас ее от рук тех, кто хотел забросать ее камнями. Он давал свое благословение младенцам и женщинам, в нем не было места греху. Я видела его лишь издалека, потому что его спутники не позволили мне приблизиться. Он исцелял калек и, конечно же, смог бы исцелить меня, потому что душа моя страдает, а я стыжусь себя самой и собственной жизни.

– Я знаю, о ком ты говоришь, – произнес я. Мария из Беерота в знак согласия кивнула головой.

– Да, однако праведники и безгрешные пригвоздили его к кресту. После этого он воскрес и стал являться своим друзьям, а это известно мне из самых достоверных источников, хоть и кажется невероятным, да и ты сам хорошо это знаешь, презренный чужестранец. Вот почему я пришла к тебе.

Неожиданно она расплакалась, бросилась мне в ноги и, обнимая мои колени, взмолилась:

– Прошу тебя, возьми меня с собой, и давай вместе отправимся на его поиски! Все, кто мог, сегодня выехали в Галилею, даже женщины! Вчера он явился своим ученикам и обещал ждать их а Галилее; там они смогут его увидеть, быть может, это удастся и мне, если ты согласишься взять меня с собой.

Встряхнув за плечи, я заставил ее подняться и занять прежнее место.

– Перестань плакать и выкрикивать непонятные слова! – раздраженно воскликнул я – Расскажи мне, что тебе известно, и мы решим, как поступить дальше.

Мария вытерла слезы и, убедившись в том, что я ее внимательно слушаю, успокоилась.

– Ты должен помнить одну богатую женщину, занимавшуюся разведением голубей, которая повсюду следовала за ним. Она понимает тебя и знает, что ты жаждешь найти новый путь, однако ей строго-настрого запретили видеться с тобой, потому что ты не принадлежишь к сыновьям Израиля. Она и посоветовала мне обратиться к тебе, потому что, будучи римлянином, ты всеми презираем точно так же, как и я. Она не смогла взять меня с собой, однако, сказала, что Учитель сам сумеет распознать тех, кто слышит его голос. Вчера вечером Одиннадцатеро собрались в комнате, которую ты знаешь, и им явился сам Иисус, пройдя через все закрытые двери точно так же, как и в тот вечер, когда воскрес. Но об этом ты уже знаешь. Он заставил их убедиться в том, что это пришел именно он сам, из плоти и крови, и позволил Фоме ощупать свои раны, чтобы все поверили: он воскрес из мертвых. Ученики не объяснили женщинам того, что сказал Иисус, и сразу же приготовились к отъезду, потому что он должен ждать их в Галилее. По двое и по трое они покинули город, и часовые не узнали их, а за ними последовали женщины и многие из тех, кого он исцелил, а также Симон Киринейский. Все вместе они договорились отыскать его в Галилее.

То, что я узнал от Марии, показалось мне весьма достоверным, и поразмыслив, я пришел к выводу, что Мария Магдалина вполне могла испытывать чувство расположения ко мне, даже если не решалась из-за его учеников сама прийти сюда.

– Но почему именно в Галилею? – спросил я – Что там должно произойти?

Мария из Беерота покачала головой и ответила:

– Не знаю. Да и к чему нам это знать? Разве не достаточно будет того, что он скажет сам? Они все так торопились, что первые из них вышли из города, как только открылись ворота.

Она смущенно прикоснулась к моему колену.

– Приготовься и ты выехать из Иерусалима и позволь мне быть твоей служанкой в пути, потому что никто не хочет брать меня с собой, а я не смогу добраться до Галилеи сама: у меня нет денег, чтобы нанять проводника, а одна я легко могу угодить в руки легионеров или разбойников.

Мне очень хотелось поверить в истинность ее слов, и я ничуть не сомневался в том, что она не намерена сознательно ввести меня в заблуждение, наилучшей гарантией чему было ее страстное желание самой отправиться в путь. Тем не менее она не рассказала мне всего, что ей удалось узнать, а в эти смутные дни ходило столько всевозможных слухов, что допустить ошибку было совсем нетрудно.

Итак, я посчитал нужным прежде найти подтверждение ее словам у других людей. Кроме того, просьба Марии ставила меня в затруднительное положение, потому что у меня не было никакого желания заботиться о незнакомом человеке во время полной опасностей поездки, цель и результат которой не были ясны мне самому.

Увидев мои сомнения, Мария отвела опечаленный взгляд.

– Не нужно ничего мне объяснять, я и так все понимаю, – тихо сказала она – Еще бы! Что могут подумать твои друзья-римляне, если друг прокуратора станет путешествовать с молодой иудейкой столь презренного сословия!? Я знаю, что напрасно обратилась к тебе, однако ты – единственный человек, давший мне что-то и ничего не потребовавший взамен, – вот почему я сюда пришла.

Слушая ее, я устыдился самого себя и собственных мыслей о своем благополучии: ведь я был свободен, богат и не был обязан ни перед кем отчитываться за свои поступки. Если Мария стала бы для меня ненужной обузой, я всегда смог бы отделаться от нее, оставив ей незначительную сумму денег, однако если Мария Магдалина действительно направила ее ко мне, она могла бы стать мне полезной при встрече в Галилее с воскресшим.

– Все это можно сравнить со строительством моста из соломы, чтобы достичь противоположного берега! Однако ты хорошо знаешь смиренных душой, и твое желание встретиться с воскресшим царем иудеев кажется мне столь же великим, как и мое. Если бы я оттолкнул тебя, как это сделали со мной ученики Иисуса, я оказался бы таким же жестоким и немилосердным, как они. Возможно, он тоже отвернется от нас, однако это вовсе не значит, что нам не стоит испытать судьбу.

Мария из Беерота воздела руки кверху и воскликнула:

– Если ты возьмешь меня с собой в Галилею, я стану молиться за тебя каждый день, пока жива! По правде говоря, на такое я даже не могла надеяться, и когда шла сюда, не переставала напоминать себе о собственной глупости. Если наше путешествие окажется неудачным и мы не встретим его, ты сможешь продать меня, как свою рабыню, тем более, что в таком случае будущее теряет для меня всякий смысл.

– Мы не будем торопиться и не отправимся в путешествие на ночь глядя, – я пытался ее успокоить, – Я не собираюсь приниматься за такое предприятие вслепую. Нужно дождаться утра, и если то, что ты мне сказала, окажется верным, я сам примусь за организацию нашей поездки, выбор стоянок, сделаю все возможное, чтобы мы как можно лучше и быстрее добрались до Галилеи. А прибыв туда, нам нужно будет как следует осмотреться и решить, что делать.

Услышав эти слова, Мария принялась стенать:

– Я ждала этого целый день, и во мне накопилось столько нетерпения, что ночью я не смогу сомкнуть глаз ни на минуту!

Почему мы не можем выехать безо всяких приготовлении и багажа и провести эту ночь вместе со смиренными душой или просто в поле? Ночи теперь не настолько холодны! А само путешествие почти ничего не будет стоить, и тебе почти ничего не придется платить за меня.

Ее наивность вызвала у меня приступ смеха.

– Думаю, что по части путешествий у меня накопилось опыта побольше, чем у тебя, и иногда самый дешевый способ перемещения может стоить намного дороже, чем можно себе вообразить: в конце такой поездки можно лишиться здоровья или же попасть в руки разбойников. Позволь мне подготовить все так, как я считаю нужным, а в Галилее наступит мой черед спрашивать у тебя совета.

– Я знаю лишь то, что город Капернаум, где жил и проповедовал Иисус, находится на берегу Галилейского моря, и думаю, что именно туда нам стоит отправиться, если по пути мы не узнаем ничего нового.

Опасаясь, чтобы я ее не бросил, Мария заявила, что ей негде спать и стала упрашивать меня дать ей место на террасе, перед дверью моей комнаты или в одном из ее углов. Подумав, что мне все равно нужно привыкать к ее присутствию, поскольку мне предстояло путешествовать с ней и проводить долгие ночи в неведомых местах, я согласился. Укутавшись в свой плащ и лежа на краю ковра, за всю ночь она ни разу меня не побеспокоила и ни разу не шевельнулась. Утром, после призыва труб, она вслух помолилась, следуя иудейской традиции. Она старалась быть как можно незаметнее, чтобы не мешать в моем повседневном занятии. Я приказал ей дожидаться меня в доме и спустился вниз, где хозяин дома уже раскладывал перед воротами свою лавку.

– Пришло время покинуть Иерусалим: я хочу продолжить свое путешествие, Карантес, – сказал я ему. – Девушка осталась ждать меня в комнате, потому что я собираюсь взять ее с собой. Я хорошо помню то, что ты сказал мне вчера вечером: итак, купи ей новые одежды. Подыщи ей также необходимые украшения, чтобы никто не посмел презрительно относиться к ней во время этого путешествия и считать ее недостойной моего общества. Только не перестарайся, я не хочу, чтобы она понапрасну привлекала к себе внимание.