Любовь холоднее смерти - Анна Малышева

– Особа! Молодая особа на задней парте!

Лида испуганно повернулась к лектору, который обличительно указывал на нее пальцем. За секунду до этого она горячо обсуждала с подругой свое заявление в милицию и, наверное, увлекшись, слишком повысила голос.

– Да! Я к вам обращаюсь! – Пухлый палец слегка задрожал. Лектор был «неродной», выписанный для спецкурса из МГУ, и почему-то относился к студентам весьма грубо, постоянно намекая на то, что писатели истории не знают, да и какие они тут писатели…

– Вы знаете, за что отрубили голову Марии-Антуанетте? – грозно продолжал преподаватель, похожий на чудовищно раздутую резиновую игрушку. Он казался молодым, но при таких габаритах возраст было определить трудно. Его лекции любили за неординарные повороты и ясное изложение материала, но его самого не любил никто. Даже самые отъявленные подлизы соглашались с тем, что этот препод – мерзкий хам.

– Да, – еле слышно ответила девушка.

– Вот как? И почему же?

– Не отвечай. – Света сильно двинула ее локтем, и Лида слегка подскочила. – Не унижайся перед ним.

– Ей отрубили голову потому, что она ничего не хотела знать! – уничижительно пояснил тот, так и не получив ответа. – Точно как вы, молодая особа.

«О Боже, – Лида отвернула к окну запылавшее лицо. – На экзамене он мне устроит сладкую жизнь! Запомнил, запомнил, сразу видно. Он слишком молодой и слишком толстый – вот поэтому всех ненавидит. Особенно девушек – ясно же, что он не пользуется у них успехом».

Пара была сдвоенная, и второй час Лида сидела тихо, как мышка. Она отказалась перешептываться с подругой, и потому та перешла к написанию записок. Лида отвечала также в письменном виде.

«– Ты в самом деле подала завявление?

– Да.

– И написала, что мы видели твоего Алешу в клубе?

– Конечно.

– Значит, нас будут допрашивать?

– Чего тебе бояться? Ты даже не говорила с Алешей в клубе.

– Я нет. А вот брат говорил.

– Боишься, что у него будут неприятности?»

Листок перевернули на другую сторону. Света быстро написала несколько длинных фраз и передвинула записку к подруге.

«– Может, будут, а может, нет. Он же ничего не сделал. Но ты же сама знаешь, что всегда обвиняют самого непричастного.

– Ничего я не знаю. Я только надеюсь, что милиция узнает в клубе больше, чем мы с тобой.

– Что они могут узнать? Поговорить с маркером? Так Вадик ничего не помнит. Что еще? Я сделала все, что было можно.

– Они станут показывать там фотографию Алеши. Может, так что-то выяснят?»

После короткой паузы Света написала следующее:

«По-моему, ты порешь горячку. Не стоило обращаться в милицию.

– Его нет уже пятый день. По-твоему, это значит – пороть горячку?!

– И все равно, ты поторопилась. Если бы с ним что-то случилось, тело бы давно нашли. Или обнаружили бы его в больнице.

– У него могло не оказаться при себе документов.

– Это тебе в милиции сказали?»

Неожиданно листок сгребла короткопалая жирная рука. Девушки разом подняли головы. Преподаватель стоял над ними и, колыхая животом, бесцеремонно читал их переписку. Света вскочила и в установившейся мертвой тишине вырвала у него листок:

– Вы не смеете читать!

– Так. Вон!

– С удовольствием выйду отсюда на свежий воздух, – холодно и абсолютно невозмутимо бросила Света, беря с парты пальто и сумку. – Идем, Лида. В конце концов можем взять в библиотеке учебник – ничего не потеряем!

Она часто вступала в пререкания с преподавателями, но на сей раз зашла слишком далеко – по аудитории прокатился встревоженный шепот. Толстяк задохнулся, и Лида, взглянув на его искаженное лицо и вмиг запотевшие очки, вдруг пожалела этого нелепого истеричного толстяка. Но все же, не медля, поспешила за подругой. Только на лестнице девушке пришло на ум, что, возможно, уходить все-таки не следовало.

– Он обязательно завалит нас на экзаменах, – поделилась она своими опасениями.

– Ну и пусть. – Рассерженная Света не шла – летела вниз по лестнице. Полы ее красного пальто создавали вихри на поворотах.

– Как это – пусть?

– Тебя еще волнуют экзамены? После того, как ты подала в милицию заявление?

– При чем тут заявление, не понимаю!

Они уже стояли на крыльце и Лида зябко застегивала пальто. Погода резко изменилась – ясное теплое утро переросло в промозглый свинцовый день. Черные лужи передергивались от ветра, и при одном взгляде на них хотелось скорее вернуться в тепло.

– Пропал Алеша или нет, но экзамены-то все равно придется сдавать, – заметила Лида, уныло пересекая двор.

Света шла за ней, и только когда девушки миновали ворота, Лида поняла, что не заметила зеленого «Рено».

– Ты сегодня не на машине? – Они уже вышли на улицу и медленно двинулись по направлению к метро.

– Она в ремонте.

– Правда? Какая жалость. – Лида покачала головой. – Ты разбила ее? Выпила, да?

– А вот и нет, – мрачно возразила та. – Это Серега ее разбил. Сел вчера спозаранку за руль и поцеловался со столбом. Дура я, что дала ему ключи, – ведь он был с похмелья… Хорошо, что никого не задел, а то бы это обошлось мне значительно дороже. И так с последними деньгами попрощалась. Как дотяну до декабря – понятия не имею.

– Разве за ремонт платишь ты?

– Конечно, из своих карманных денег. И за ремонт, и за бензин, да вообще за все. Таков уговор.

– Жалко, – повторила Лида, но уже намного спокойней. Ей подумалось, несчастье с машиной не идет ни в какое сравнение с тем, что сейчас переживает она. Но Света остро переживала свою утрату и тяжело вздыхала:

– Я и на препода сорвалась сгоряча… Что сердиться на больного человека! А Серега совсем обезумел. Что творит – убить его мало! Раньше он тоже пил, но сейчас происходит что-то совсем невероятное. Начал в воскресенье и до сих пор не просыхал. И все из-за тебя!

– Да я-то здесь при чем?

– Рассказывай! Еще подруга называется, – пробормотала Света, отворачиваясь в подветренную сторону и доставая сигареты. – Почему ты не сказала мне, что видела его в «Трех товарищах»? Потому что он попросил?

– Нет. Потому что ты была уже пьяна.

Та поморщилась:

– Брось, я никогда не бываю настолько пьяна, чтобы со мной нельзя было поговорить! Как это ты согласилась, чтобы он довез тебя до дому?

– Я не соглашалась, – возмутилась Лида. – Он сам навязался!

– А хуже всего то, что ты сознательно это скрыла от меня, а потом еще и встретилась с ним за моей спиной!

– Ну да, – в сердцах признала Лида. – Скрыла! Только не встречалась я с ним – это он меня выследил и пристал на улице.

– Значит, он тебе все-таки не безразличен? – Девушки остановились посреди площади, возле безжизненного зимнего фонтана. Лида подняла воротник – то и дело налетал пронзительный ледяной ветер. Дым от Светиной сигаренты рвался то в одну сторону, то в другую, и та щурилась, испытующе глядя на Лиду.