Индиго - Алекс Джиллиан

не один, а с парой своих жутких на вид приятелей. Они быстро скрутили Майлза и уволокли прочь. Обмирая от страха, Аннабель осталась наедине с грозно взирающим на нее дядей. Бенсон был высоким и крупным мужчиной и, нависнув над ней словно огромный коршун, внушал сжавшейся девушке животный ужас. Его парализующий тяжелый взгляд несколько бесконечных минут буравил ее побелевшее лицо. Она не могла даже шевельнуться или моргнуть и почти не дышала, но он так ничего ей и не сказал. Вместо расправы над трясущейся племянницей, Бенсон молча достал из кармана связку ключей, открыл замок и, распахнув тяжелую толстую дверь, ушел наверх.

Анна еще какое-то время не могла сдвинуться с места. Сердце выпрыгивало из груди, ноги не слушались. Из подвала не доносилось ни звука, и когда она наконец решилась заглянуть внутрь, то не увидела ничего, кроме темноты, разрезанной длинным пятном света, падающего через открытую дверь. В нос ударил затхлый запах плесени, сырости и крысиных экскрементов. Анну передернуло от омерзения, к горлу подступила тошнота, но она не остановилась. Переборов страх, она шагнула вперед и позвала Мириам, сначала тихо, а когда та не ответила, буквально прорыдала ее имя.

Вдруг она умерла? От этой мысли девушку накрыло истерикой, и она начала кричать, умоляя кузину выйти, но сама не осмеливалась переступить через границу света.

– Не ори. Я не глухая, – спокойным голосом отозвалась Мири, и Анна застыла, словно громом пораженная.

Облегчение длилось недолго и сменилось немым ужасом. Мириам бесшумно, словно призрак, появилась из темноты. Ее белое исхудавшее тело было полностью обнажено и покрыто кровоподтеками и ссадинами, сальные волосы частично прикрывали лицо и грудь, ступни и кисти рук были черными от грязи, но глаза оставались ясными и чистыми. Мириам прямо держала спину и двигалась все так же грациозно и уверенно, и от этого Анне становилось еще страшнее. Мири вела себя так, словно ничего из ряда вон выходящего не происходило. Ее заперли в подвале, черт подери, голую, без еды и одеяла, в кромешной темноте, кишащей грызунами и насекомыми, а она даже не плакала…

– Он тебя избил? – прохрипела Аннабель, снимая с себя кофточку и протягивая ее кузине. Мириам небрежно отмахнулась и плавно прошествовала мимо Анны к выходу.

– Никто меня не бил, Эни. – Остановившись в дверях, она оглянулась через плечо и пронзила Анну ледяным взглядом. – Я сделала это сама. – Ее губы дернулись в насмешливой улыбке. Она медленно провела испачканными ладонями по выпирающим ребрам, на которых места не было живого от синяков. – Мне очень хотелось отсюда выйти, Эни, а дверь оказалась слишком крепкой.

– Я… – жалко всхлипнула Анна, только сейчас осознав весь масштаб своего предательства. Если бы она не донесла дяде на кузину и Майлза, ничего бы этого не было. Мири не пришлось бы провести три дня во тьме и холоде, без одежды и еды, один на один с крысами и отчаянным желанием выбраться.

– Я слышала. Ты пыталась помочь, – резко произнесла Мириам. – Когда-нибудь я сделаю то же самое для тебя, – негромко добавила она и, отвернувшись, продолжила путь.

Мириам поднялась в свою спальню, а Анна в свою. Встретились они только на ужине, и дальше все происходило именно так, как Аннабель рассказала Алану. Она почувствовала себя плохо и сразу после ужина вернулась в свою комнату, легла в постель, мгновенно уснула и увидела тот чудовищный сон, впоследствии преследовавший ее долгие годы.

Потом было жуткое пробуждение в поле, адская боль во всем теле и два дня лихорадочной агонии. Анна металась по кровати в бреду и слезах. От жара ломило и выкручивало мышцы, все внутри словно горело заживо. Анна боялась заснуть, а истощенный организм нуждался в отдыхе, но стоило ей закрыть глаза, как она снова видела себя, обнаженную, беспомощную, задыхающуюся от ужаса, распятую на чем-то твердом.

Вокруг зажженные свечи, отбрасывающие зловещие тени на исписанные уродливыми рисунками дощатые стены. В ушах нарастающий гул, напоминающий то ли песнопения, то ли животный вой, погружающий рассудок в состояние леденящего оцепенения. Едкий запах железа и копоти, пелена плотного клубящегося тумана, накрывшего обступивших свою жертву монстров, их красные горящие глаза, жуткие звериные морды в глубоких капюшонах и парализующий страх, отключающий сознание. Аннабель не сомневалась, что побывала в аду, окруженная демонами, жаждущими сожрать ее душу и тело. Нет… она не могла позволить себе уснуть. Боялась, что если снова окажется там, то уже не сможет вернуться. Они заберут ее… Но, даже бодрствуя, Анна слышала их зов, дьявольский шепот, свирепое рычание, а потом все внезапно стихло. Это была Мириам, она легла рядом и, обняв Аннабель, прогнала чудовищ. Ее нежные прикосновения несли успокоение и облегчали боль, тихий ласковый шепот обещал исцеление.

– Тебе нужно поспать, Эни. Ничего не бойся. – Мири погладила Аннабель по волосам, прижалась губами к покрытому испариной горящему лбу и снова зашептала: – Я останусь с тобой. Закрой глаза и сделай глубокий вдох, почувствуй, как твои легкие наполняются кислородом, отпусти мысли, слушай меня, только меня… А теперь выдохни… Чувствуешь? Это легко. Еще один вдох… Считай до трех. Я здесь, Эни. Я позабочусь о тебе, я рядом. Дыши, Эни. Дыши со мной… Они не заберут тебя. Не заберут. А теперь спи… Спи… Мне так жаль, Эни, так жаль…

Гипнотический голос Мириам постепенно удалялся, пока не исчез совсем. Аннабель сама не заметила, как уснула, согретая нежными объятиями сестры. Она спала долго, очень долго, без кошмаров и сновидений, а когда вновь открыла глаза, обнаружила себя в спальне Мириам. В голове ни одной мысли. Глубокая ночь. Тишина. Ни теней, ни скрежета, ни дьявольского воя. Равнодушная темнота и безмолвие. Анна стояла у изножья кровати, понятия не имея, как там оказалась, и смотрела на крепко спящую кузину, уткнувшуюся лицом в подушку. Ее разметавшиеся по белой наволочке черные волосы походили на крылья ворона. Одеяло отброшено в сторону, колени поджаты к груди, ночная рубашка задралась, обнажая стройные бедра. Бледная кожа обезображена фиолетово-синими кровоподтеками и ссадинами, напоминающими кляксы пролившихся чернил на белом листе.

Анна отвела взгляд, не чувствуя ни вины, ни сострадания. Ее душа была абсолютно пуста. Сердце билось ровно, обреченно. Она бесшумно прошла к комоду у стены и, не осознавая, зачем это делает, начала выдвигать ящики. Один за другим, поочередно доставая содержимое каждого и бросая на пол. Первый, второй, третий, под ногами образовалась целая гора из тряпья. Когда Анна дошла до последних ящиков, ей пришлось присесть на корточки.

Девушка не знала, что ищет, ее действиями словно управлял кто-то