Сны разума - Олег Таругин

– Захотел-таки дурью помаяться – хрен с тобой, тащи железяку. Но тогда уж и правила обращения с оружием соблюдай! Хоть бы проверил сначала, что берешь! Да ладно, не напрягай мимические мышцы, говорю же: я не против. Только, чур, без приказа даже с предохранителя не снимать, ясно? Смотри, – он коснулся небольшого цилиндрика, закрепленного справа на цевье, – это лазерный целеуказатель, вот тут кнопка есть. С остальным, как я понимаю, разберешься.

Автомат, хоть и оказался тяжелее, чем я ожидал, неожиданно придал мне уверенности: знаете, есть такое чувство, ощущать себя равным? Вооруженным? Вот и я стал ощущать себя полноправным членом отряда, способным не только предугадать будущее, но и выпустить в затаившегося в зловещей тьме врага порцию доброго свинца. На этой мысли мне вдруг стало стыдно. Настолько, что захотелось даже потихоньку избавиться от автомата. Блин, ну что за чушь в голову лезет?! Чем я вообще занимаюсь?! Зачем-то нашел себе игрушку, думаю какими-то затасканными литературными штампами: «зловещая тьма», «порция доброго свинца»?! Позор, господин писатель, одно слово – позор, дописались!..

Некоторое время я шел молча, раздраженно кусая губы и втайне презирая себя за несусветную тупость. Ведь прав Петрович, трижды и четырежды прав: ну на кой ляд мне нужен автомат?! Выкинуть теперь, конечно, глупо, а выгляжу я с ним, как тот пацан с деревянным «ружжом» позади отряда настоящих солдат. Тем более и стрелять-то мне довелось аж четыре раза в жизни: дважды в тире у «дяди Фархата», разок на сборах по НВП в десятом классе и еще один – на «военке» перед выпуском из универа. Все. Так что толку от меня, случись что в этом узком коридоре, будет куда меньше, нежели вреда…

Задумавшись, я не заметил внезапно остановившейся Марины, идущей впереди, едва не врезавшись, словно в мной же написанном тексте, в ее рюкзак.

Девушка, направив свет фонаря на стену, что-то разглядывала на пыльной поверхности камня. Затем посветила под ноги, скользнув лучом по полу, на миг задержалась на чем-то под самой стеной – и обернулась к контрразведчику:

– Анатолий Петрович, вы просили сказать, если узнаю место. Это здесь, еще метров сто, поворот – и будет вход в пещеру. – Марина закусила губу, борясь с нахлынувшими воспоминаниями. – Я помню, мы как раз тут останавливались. В последний раз перед тем, как… – Похоже, девушка всерьез собралась расплакаться.

Полковник, решительно оттеснив меня плечом, шагнул вперед:

– А ну, Мариша, не вздумай мне! Не смей, поняла? – Он обхватил ее руками за плечи и легонько сжал, заглядывая в подозрительно заблестевшие глаза. – Не будешь?

Девушка помотала головой:

– Не-е буду. Просто ребят вспомни-ила…

– Ты уверена, что это именно здесь? – Взглянув поверх ее плеча, контрразведчик кивком приказал Коле с Михалычем подойти ближе. – Точно? Откуда знаешь?

– Уверена, – тяжело вздохнув, девушка вновь повела лучом вдоль стены, высветив присыпанную пылью смятую сигаретную пачку, раздавленную чьей-то подошвой, – ее Зуб выбросил, я это точно помню. Он именно эти сигареты курил. А еще он весь поход за мной ухаживать пытался, глупый…

– Молодец, Маришка, значит, не зря я тебя с нами потащил. – Полковник ободряюще погладил девушку по щеке. – Держись, ага? Сумеешь?

– Да. – Марина еще раз вздохнула, на сей раз взглянув уже на меня. – Виталий Игоревич, у нашей книги ведь будет счастливый конец, да?

– Обязательно, Марина, – сжав зубы, искренне солгал я, – и даже несомненно. Они будут счастливы и умрут в один день… – Наткнувшись на яростный взгляд полковника, я смутился окончательно: – Гм, ну, то есть не умрут, конечно, а все будет хорошо. Свадьба там, белые цветы и дурацкая кукла на капоте… Мне, знаешь ли, самому очень даже хочется наверх живым выползти. Петрович, не дави на психику, ладно?

– Да будет вам, – девушка грустно улыбнулась, – не маленькая уже, что вы в самом деле? Поругайтесь еще…

– Мля!.. – по-русски обстоятельно подвел итог разговора контрразведчик. – Пишешь ты, конечно, неплохо, а вот болтаешь, извини, хрен знает что! Э-эх… – Махнув рукой, он кивнул подошедшим Коле и майору: – Клаус, меняемся, теперь пойдешь в паре с Михалычем. «Ночники» врубите. Метров сто вперед, там нас, судя по всему, уже ждут. Его зовут, – полковник искоса взглянул на меня, – ефрейтор Коротков, погоняло – Короткий, рявкните там, когда подойдете. Остальные двое – сержант Даниил Баков и рядовой Гвоздев, соответственно Бак и Гвоздь. Если устроите стрельбу – назад можете не возвращаться, ясно? Ни живыми, ни мертвыми. Все, вперед, дипломаты хреновы! Мы идем за вами с интервалом в пять минут, так что смотрите, не напортачьте там! Фонари всем погасить.

– Он был суров, но справедлив, – хмыкнул я, – слышь, Петрович, ты вообще главный-то прикол просек?

– Это какой еще? – Полковник был настроен более чем мрачно.

– Наш пока что единственный аколит инопланетного разума кем был-то? Сумасшедшим, однако. Шизофреником. Вот и представь себе стройные шеренги психов в смирительных рубахах, шагающих из ворот местной психушки завоевывать Землю. Поработители человечества, а? Каков пассаж, полковник, ну согласись?

– Па-ашел ты… – едва ли не против воли фыркнул Анатолий Петрович. – А вообще, да, похоже на то. Идиотизм какой-то, чистый фарс, блин! Галактика «Кин-дза-дза» и малиновые штаны господина «ПэЖэ»!..

– Вот именно. – Многозначительно кивнув, я щелкнул выключателем фонаря. На наш небольшой отряд опустилась тьма: оказывается, я был последним, кто еще не успел этого сделать. Едва ли не против воли подтянув под руку автомат, я коснулся пальцами прохладной стали и хмыкнул: – Долго нам здесь сидеть?

– От забора до обеда, – буркнул вернувшийся к прежнему настроению полковник. – Думаю, все плохое мы услышим. А пока объявляю на нашей полудохлой подлодке режим полного радиомолчания. Сидим, короче, слушаем. Минуты три еще. Можно перекурить, – последнее относилось явно не ко мне, уже дымящему очередной сигаретой. Видимый лишь во время затяжек дым нехотя полз вдоль коридора: сказывалась близость пещеры.

«…– Идут, – негромко шепнул голос в крохотном наушнике, – двое, без фонарей. Похоже, у них приборы ночного видения. Остальные остановились, ждут, а это, видать, разведка. Мне когда нарисоваться, командир? Им еще с полсотни метров осталось.

– Подпусти метров на двадцать, – не слишком уверенно ответил сержант, – потом рявкни что-нибудь вроде «Стой, кто идет, стрелять буду». Если ребята наши, армейские, намек поймут. Если ж нет – то по обстоятельствам. Но помни – мне они в любом случае живыми нужны!