Фантастика, 2004 год - Сборник

В орбитальном модуле имелись различные приборы для наблюдения за Землей и околоземным пространством: оптические системы, радары, фотоаппараты. На внешней подвеске орбитального модуля были закреплены штанги с пеленгаторами, предназначенными для поиска вражеских объектов.

Еще одним новшеством, примененным на «Звезде», стала энергоустановка на базе изотопного реактора. Вначале Дмитрий Козлов рассматривал возможность использования солнечных батарей, но быстро отказался от этой идеи, поскольку хрупкие панели батарей делали корабль чрезвычайно уязвимым.

Уже в сентябре 1966 года была сформирована группа космонавтов, которым предстояло осваивать новый космический корабль. В нее вошли: Павел Попович, Алексей Губарев, Юрий Артюхин, Владимир Гуляев, Борис Белоусов и Геннадий Колесников. Экипажи Попович - Колесников и Губарев - Белоусов должны были отправиться в космос первыми.

Однако на проект корабля «Союз-ВИ» ополчился Василий Мишин, пришедший на место Королева после смерти генерального, и ряд других ведущих конструкторов ОКБ-1 (ЦКБЭМ). Противники проекта утверждали, что нет смысла создавать столь сложную и дорогую модификацию уже существующего корабля «7К-ОК» («Союз»), если последний вполне способен справиться со всеми задачами, которые могут поставить перед ним военные. Другим аргументом стало то, что нельзя распылять силы и средства в ситуации, когда Советский Союз может утратить лидерство в «лунной гонке».

Был и еще один мотив. Конструктор Борис Черток пишет в своих мемуарах предельно откровенно: «Мы (ЦКБЭМ. - А. П.) не хотели терять монополию на пилотируемые полеты в космос».

Интрига сделала свое черное дело, и в декабре 1967 года проект военного космического корабля «Союз-ВИ» («Звезда») был закрыт. А разработки системы противоспутниковой обороны сосредоточились на создании беспилотных перехватчиков класса «ИС».

Александр Тюрин. Рожденный ползать?

1.

Разбег по тротуару, толчок на канализационном люке, три шага по стене вверх. Затем прыжок и он неловко завертелся вокруг собственной головы где-то на уровне второго этажа.

– Не так, Михаил Иванович, - раздраженно бросил инструктор. - Стена каменная, значит надо двигаться по касательной к силовым линиям, то есть как бы боком. Она же отбрасывает сильнее, чем кирпичная.

Михаил остановил вращение, энергично работая ногами. Попытался восстановить самообладание, глубоко втянув воздух, но неуверенность копошилась где-то под горлом, словно сороконожка.

– Ну, теперь разгоняйся, - поторопил инструктор, - тут восходящая силовая линия.

Михаил несколько секунд бежал по восходящей линии, как будто неплохо, но потом соскользнул, да прямо в нисходящую кривую, и беспомощно кружился, пока его не поймал инструктор и не забросил на площадку отдыха.

Пригорюнившийся летун висел в воздухе над кроной мощного тополя, стараясь не делать лишних движений. Рядом курил инструктор, иногда выписывая ведьмовские восьмерки, то ли показывая класс, то ли пытаясь снять нервное напряжение.

– Миша, ты же знаешь, что я против тебя ничего не имею, но мне кажется, что мы не сможем больше заниматься. Иногда ты как будто осваиваешь новый материал, но к следующему занятию все по нулям. И мы опять начинаем с азов. Извини, но я перестаю себя уважать после таких провалов.

– Что же мне делать? - растерянно спросил Михаил, в голове которого все мысли превратились в бесполезную труху.

– Не знаю. Попробуй обратиться к другому инструктору, более терпеливому. Но мой тебе совет, брось ты это дело. Летать совсем не обязательно… Ладно, на сегодня все. Двинулись обратно.

На обратном пути ему даже показалось, что у него кое-что получается. И плавные подъемы, и резкие спуски, и даже крутые повороты у высоких сосен и тополей. Может, все-таки инструктор изменит свое мнение?

Не изменил.

– Ну счастливо, Миша, - сказал он, едва их ботинки коснулись земли. И явно поспешно взмыл вверх. Инструктор еще раз мелькнул в смутном вечернем воздухе, среди ветвей, словно нарисованных на лиловом небосводе, и резко изменив направление исчез за крышей ближайшего к аллее дома.

Миша посмотрел на свои ноги. Они крепко и прочно, как столбы, стояли на потрескавшемся мокром асфальте. Тяготение держало его словно клещами. Ему сейчас казалось, что он только-только поднял веки и недавний учебный полет был просто сном, таким же как и сотни других снов, в которых ему открывались небо и простор…

Впереди на аллее у закрытого киоска просматривалось несколько неясных фигур. Кажется, пара из них направились к нему. Миша поспешил выйти из прострации и, резко развернувшись, зашагал в противоположную сторону. Потом на секунду замер. Нет, он не ошибся, за ним топают два грузных тела.

– Эй, тормозни, браток, возьми на буксир. А ну-ка стой, тебе говорят, баран.

Это к нему обращаются? Бежать или не бежать? Топот усилился, значит они догоняют его. Теперь точно бежать, удирать изо всех сил.

Всего несколько минут назад эти распоясавшиеся ублюдки были просто едва заметными пятнышками внизу, с такой же нулевой ролью в его жизни, как у букашки и таракана. А теперь они нагоняли его, и он понимал, что уже ничего не может выжать из своего подержанного опорно-двигательного аппарата, из изношенных суставов, из надрывающейся дыхалки. Он уже задыхается. Пытаясь втянуть кислород, он инстинктивно поднял лицо к помрачневшему небу и увидел там несколько светлячков. Это те, которым открыт простор и свобода…

Удар ногой пониже спины бросил его на дорогу. Только не лежать забьют. Он поднялся, опираясь на израненные об асфальт ладони.

И тут удар в затылок вбил его обратно. Сквозь отупение проникала резкая боль и солоноватый привкус крови во рту.

Миша стал приподниматься снова, видя как топчется рядом с ним пара крепких ног, как приплясывает другая пара в никогда не чищенных ботинках. Носок ботинка отходит назад, чтобы… И тут какой-то светлый вихрь налетел на него.

Михаил успел заметить, как отшвырнуло одного ублюдка и брыкнулся на спину другой, даже слетели c его ног замызганные башмаки.

А вихрь оторвал его от земли, пронес сотню метров по аллее, свернул на пересекающую улицу и отпустил.

Миша удержался на ногах, хотя с трудом. Рядом стоял Петя. Юнец, сопляк, который пять лет назад был его студентом, которому он натянул четверку на экзамене. Глуповатый, комичный, однако счастливый владелец летательско-водительских прав.

– Спасибо, Петя.

– Не за что, Михаил Иванович. Вы что права дома забыли?