Доверься, он твой - Вера Копейко

У Федора выходной, он перетрудился на прошлой неделе, когда привезли новых рыбок. Сейчас они на карантине.

Он пил кофе на крылечке и наблюдал за соседом. Сосед прошел наконец, укутав полотенцем шею, в дом. Интересно, что он от него хочет?

Федор отнес кофейную чашку на веранду, поставил в мойку, сунул ноги в кроссовки и пошел к забору. Привычным движением влез на яблоню, незрелые яблоки качнулись, но не опали. "Богатырь" созреет позже всех. Спрыгнул за забором, на территории соседа.

— Ты когда-нибудь сломаешь яблоню, — проворчал Зацепин, когда Федор вошел.

— Не-а, — бросил Федор.

— Вообще-то вы, якуты, ловкие люди. — Он усмехнулся.

Федор резко повернулся к нему. Он слышал, как однажды Зацепин внушал маленькой Марине, что ее приятель только сейчас такой красивый. А когда вырастет, то у него будет широкое, плоское, как сковородка, лицо.

— Черное, да? — спросила тогда Марина.

Раздался смех соседа:

— Нет, белое, но с желтизной…

— Потому что желтуха?

— Потому что якут.

Следом — ее печальный голос:

— Такая болезнь?

Голос отца:

— Что-то вроде. Она не лечится…

Потом, когда им было по пятнадцать, они смеялись над ее отцом. Марина, притянув его лицо к своему, говорила:

— Никакое не плоское, такое же красивое. Он мне все врал, да?

Но потом они с Мариной разошлись. Не потому, что он якут… Так вышло.

— Вообще-то якуты, — не унимался Зацепин, — отличаются не только ловкостью, но и хитростью. Знаю, знаю, бывал в ваших краях. Я тоже топтал тайгу, — он пошлепал ногами по полу, — не только твой дядя Миша, — добавил он. — Но ты молодец, не обижаешься.

— А есть на что? — тихо спросил Федор.

Виктор Николаевич бросил на него быстрый взгляд, потом на пустую улицу за окном.

— Да брось, это я так. В общем, как я понял, кофе ты пил, да я на тебя и не варил, — сказал он, выключая кофейник. — У меня к тебе предложение. Деловое. Конфиденциальное.

Федор уставился на него. Ему хотелось спросить, не перепутал ли он его с кем-то.

— Хочешь поехать в Якутию?

— Куда?! — Брови Федора поползли вверх.

— А ты думал, почему я про якутов разговор завел? Чтобы подготовить тебя к предложению. Наверняка спишь и видишь родину предков. Но сам там не бывал. Да ты садись.

— Вы как будто, Виктор Степанович, заглянули в мои сны. — Он усмехнулся, сел напротив на гнутый венский стул, такой старый, что он скрипел и качался. Но Федор не обращал внимания. Увидеть Якутию! — Когда? — спросил он быстро.

— Вчера, — засмеялся Зацепин.

— А что делать?

— Сопровождать. Группу туристов. Довезти, сдать. Все дела.

— Согласен.

— По рукам. — Федор протянул руку, Зацепин накрыл ее своей и пожал.

— А как оплачивается мой труд? — с некоторым вызовом в голосе спросил Федор, пытаясь прислониться к спинке стула. Денег на вожделенную голландскую рыбку все еще не хватало.

— Достойно, не сомневайся. — Зацепин похлопал его по плечу. — Да, сестре — ни звука. Ты быстро обернешься. Туда, там несколько дней и обратно. Я все распишу. Если что — скажешь, что послали от зоопарка в командировку на Можайское море. Там тоже рыба водится. — Подмигнул.

Федор засмеялся.

— Вообще-то я перед ней не отчитываюсь. — Он отвернулся от Зацепина и вздрогнул. Тот сидел в кресле, в котором он нашел мертвую бабушку. Потом взглянул на холодильник. Дверца пустая, на ней только грязные потеки.

Федор поежился, Зацепин заметил.

— Зябко от нетерпения?

— Вроде того, — кивнул он. — Я пойду. Просигналите?

— Обязательно, — сказал Зацепин. — Да, Федюня. — Его голос переменился. — Наши геологи хотят отметить юбилей Михаила Александровича как следует. Они наслышаны о карте. Я думаю, там, на небесах, он только порадуется, что его помнят до сих пор и им восхищаются. — Сосед закинул голову вверх, Федор заметил, как прядь, прикрывающая темя, откинулась, обнажая лысину. Привычным движением руки он вернул ее обратно. Значит, это у него давно, подумал Федор. — Может, принесешь еще раз?

— Ладно, — сказал Федор.

— Мы ее переснимем, а ты положишь на место. — Виктор Николаевич подмигнул. Потом протянул руку и снова похлопал Федора по плечу: — Сестре ни звука. Сюрприз.

Федор засмеялся:

— Разумеется.

Федор ушел, сосед проследил, как он перелезает через забор, усмехнулся. Потом вынул из кармана широких спортивных брюк мобильник и нажал кнопку с цифрой "1".

— Свет души моей, — с придыханием произнес он, — ты уже не спишь? — Услышав ответ, от которого заныло в животе, засмеялся: — Бесстыдница! Ну да, я… я лишил тебя такого вредного качества, как скромность. Я рад. Но мы об этом еще поговорим. Сообщаю, малый согласен. Карту принесет. Точно. Ага, еще раз. Целую. Сама знаешь куда…

26

Светлана с тщательно приготовленным миру лицом сидела перед компьютером. На ней был белый халат, который она надела еще в лабораторном корпусе. Она знала, что в нем выглядит юной — у него нужный оттенок белого.

Она встретила в коридоре Катерину и никак не могла сосредоточиться. Впрочем, они давно уже только здороваются. Ну ничего, ничего, успокаивала она себя, все пойдет по плану. Катерине не обойти ее, твердила она себе, словно вдалбливая мысль в пространство. У нее есть все, чтобы обезвредить чужой успех.

А успех есть, это, к сожалению, известно не только ей. Но ведь он бывает временным, мимолетным, скоротечным. Его нужно вовремя зафиксировать. Упустишь час — успех перейдет к другому. К ней, Светлане Поляковой. Будет доказано, что лекарство Катерины Веселовой не работает, а ее, Светланы Поляковой, ставит на ноги лежачих. Тогда ее соединение объявят лекарством.

Светлана вздохнула. Конечно, у Катерины есть особые причины желать успеха. Ее мать… И это правда, что препарат работает. Как правда и то, что завершающий успех — дело точного расчета.

Они с Виктором рассчитали все, до минуты. Он талантливый землепроходец. Проходец… проходимец… Она фыркнула. Можно сказать и так. Но он нужен ей такой.

Виктор уже прожил одну жизнь. С ней у него начнется вторая жизнь, яркая, обеспеченная, бестревожная. У нее тоже. Глаза блуждали по экрану, наткнулись на заголовок — "Брачный договор". Ага-а…

Светлана быстро пробежала глазами по тексту. Почувствовала некоторую неловкость. Но… При чем здесь чувства или ощущения? Если она станет автором такого лекарства…

Она поежилась. Такого лекарства, которого нет в мире… Конечно, поспешила она добавить, она верит Виктору — сейчас, сегодня. Но человек зависит не только от себя. Да, так будет лучше. Оговорить сразу, что она безраздельная владелица своего препарата. А когда пойдут деньги, она станет тратить их на жизнь с Виктором.