Звереныш (СИ) - Евгений Щепетнов

Собеседники посидели, помолчали — каждый думал о своем. Разные люди, разного возраста, воспитания. Цель одна — убить главного в стране человека.

Тишину нарушил Адрус. Он внимательно посмотрел в глаза настоятелю, помедлил, не решаясь спросить, потом все‑таки задал вопрос:

— Атрап, я все время тебя хочу спросить…а почему ты поверил, что я ненавижу Императора? Тебе не приходило в голову, что я могу быть подослан к тебе, чтобы раскрыть ваш заговор?

— Приходило. С самого начала приходило. Однако я чувствую, когда мне врут. И кстати сказать — ты это чувствуешь тоже. Не магией, нет, но ты чувствуешь, я знаю! У тебя чутье зверя! А звери знают, когда кто‑то затаил против них зло! Я же ведь тебе желаю только добра! Ты знал, знал это! Ведь когда я тебе сказал, что ненавижу Императора, ты поверил! Почему? Покопайся в себе — почему? Давай, скажи! Ты ведь помнишь первый наш разговор, у тебя исключительная память — мне уже донесли об этом. Так почему ты мне поверил? Рассуждай логически, как я тебя учил!

— Ты мне сказал, что я обошел Ритуал, и сказал, что ненавидишь Императора. Если бы я на самом деле прошел Ритуал и был бы засланным, шпионом, я попытался бы тебя убить, или сдать власти, скорее всего — убить. Передо мной враг императора — что еще я мог бы сделать? Если был бы верным подданным Венценосного. Но я сознался в том, что действительно ненавижу Императора, и действительно не прошел Ритуал. Почему я это сделал? Я не понимаю! Я ведь до сих пор никому не верил, только тебе!

— Просто я вызываю у тебя доверие! — широко улыбнулся Атрап, и подумал: "А еще, скажи спасибо моему Дару! Когда ты шел, я коснулся твоей ауры, и сделал так, чтобы ты мне поверил! Маленький такой толчок в ауру, но если бы ты знал, сколько сил, сколько умения нужно для того, чтобы ТАК сделать! И больше никто, никто кроме меня этого не умеет! Заставить людей делать то, что тебе нужно — без мерзкого зелья, без зверства, без идиотских Ритуалов — это могут не все! Вернее — больше никто! И так должно быть, а не это дикарство с драками и убийствами людей! Ничего, когда я стану Императором…все изменится! Нет — без убийств не обойтись, хороший садовник всегда пропалывает свой огород, но я не буду делать это так тупо, не будут убивать ради развлечения, я буду править просвещенно, умно, как ученый, художник, а не как этот тупой сластолюбец, волей судьбы забравшийся на трон, как голубь, который гадит на памятники предков! Верь мне, мальчик, верь! Я так долго ждал этого шанса, так долго! И я знал, что ты меня не сдашь, когда раскрылся перед тобой. Ты неглупый мальчик, и знаешь, что как только скажешь, каким образом ты узнал о моей ненависти к Императору — тебя уничтожат. А я от всего отопрусь. Все непросто, мой мальчик, все непросто. Ты — тридцать седьмой! Сколько же я тебя ждал… Сколько ждал! Если бы ты знал, КАК я тебя ждал! Сколько проб и ошибок! Но не зря, ох, не зря я забрался в этот глухой угол, в эту Школу!"

— Постарайся в обед не есть слишком много — лучше воевать на голодный желудок. Береги затылок. И не жалей никого! Бей — друзья, враги — бей! Наповал! Не жалей! Я очень переживаю за тебя, мой мальчик! Ты мне как сын! И я возлагаю на тебя большие надежды, Адрус! Пожалуйста, выживи, хорошо?

— Хорошо — губы парнишки сложились в несмелую улыбку, было видно, что он давно забыл — как это, улыбаться.

Адрус отхлебнул из красивой фарфоровой чашки с золотыми узорами, и поверх нее снова взглянул на Атрапа — задумчиво, внимательно, будто всматривался во что‑то в душе настоятеля. Тот невольно поежился — взгляд мальчишки пронизывал, Адрус будто услышал то, что сейчас сказал настоятель, и обдумывает, что бы такое сотворить с другом — предателем.

Но через несколько мгновений это ощущение прошло, и Атрап облегченно вздохнул — все идет как надо, все идет хорошо. Он потянулся за плюшкой, "нечаянно" коснулся Адруса и вытянув из его ауры нить — контакт, стал аккуратно накачивать ауру энергией, оздоровляя, поддерживая организм, запуская ускоренную систему восстановления. Теперь примерно на сутки, или чуть больше, Адрус будет немножко меньше уставать, его раны и ушибы затянутся немножко быстрее — а если сравнивать с обычным человеком — гораздо быстрее. Ничем это особо не поможет, но когда на весах лежит так много, даже маленькая капелька может перевесить нужную чашу. Пусть будет. Не помешает.

Звереныш чувствовал фальшь. Не мог не чувствовать. Честно сказать, каждого, кто вдруг ни с того, ни с сего выказывал к нему приязнь, расположение, Звереныш воспринимал как хитрого, продуманного зверя, собирающегося ударить в спину. И никак не мог понять — почему же он все‑таки открылся этому человеку. Это было как толчок — рраз! И сознался.

Адрус много раз думал над случившимся, и до сих пор не пришел ни к какому выводу, за исключением одного, самого вероятного — он и в самом деле безумец, раз так поступил. Безумцы непредсказуемы. Он, Адрус непредсказуем.

С одной стороны, это печальное обстоятельство, с другой — помогает выжить. Враги не знают, как Звереныш может поступить, боятся, а значит — уже половина дела сделана. Половина победы добыта. По крайней мере, так хотелось думать.

— Надеть перевязи! К бою готовсь! После сигнала расходитесь по площадке, следующий сигнал — атака

Третий помолчал и опять взревел, перекрывая шум ветра, дующего с вершины горы, галдеж придворных, устроившихся на трибунах и ржание лошадей, которых успокаивали конюхи:

— Щенки! Не посрамите Школу! На вас смотрит Император! Это по его повелению устроен Отбор! Вы бьетесь ради Императора! Ради него вы доказываете, что чего‑то стоите! Посмотрите на трибуну и поклонитесь вашему Императору! На колени!

Весь строй дружно пал ниц, парни ударили головой в землю, потом поднялись и посмотрели на свое божество в белом, раззолоченном мундире.

Человек лет пятидесяти, сухощавый, темнолицый, что было особенно заметно по контрасту с белым мундиром — он улыбался, ласково помахивая рукой своим верным Псам, Полупсам, Недопескам и Щенкам, собравшимся почтить традиции.

Дворяне рядом с Императором шумели, кричали: "Славься! Императору долгих лет жизни! Живи вечно, Победитель!" — а он все стоял, помахивая гладкой рукой, украшенной императорским перстнем с огромным алмазом, сверкающим на под лучами как маленькое солнце.

— Я сейчас кончу! — просипел Лебель, задыхаясь, пожирая глазами "божество" — О Создатель! Я люблю Императора! Я за него жизнь отдам! Император! Император! Император!

Им — пе — ра — тор! Им — пе — ра — тор! Им — пе — ра — тор!

Кулаки Щенков, кулаки Полупсов и Недопесков глухо стучат по земле, и она грозно рокочет: