Звереныш (СИ) - Евгений Щепетнов

Каждый седьмой день недели Адрус ходил в храм.

Атрап был интересным собеседником, Адрус услышал от него многое такое, что никогда бы не рассказали в Школе — жизнь Империи, как она есть — без прикрас, и без демонизирования. Дворянские кланы, которые боролись за место возле трона, купеческие кланы, которые дрались за место у кормушки, добывая особые права на торговлю, за разрешения на создание цехов, за договоры на поставку товаров к императорскому двору и к дворам крупных дворянских семейства. Армейские сплетни, храмовые сплетни.

То, чем живет столица, в которую стекаются богатства со всей страны.

Настоятель рассказывал это в подробностях, красочно, весело, для Адруса все рассказанное было в диковинку — имперская бурная жизнь это совсем не то, к чему он привык в тихой приморской деревне.

Зачем Атрап рассказывал обо всем этом парню, от которого требовалось только одно — убить Императора? Возможно, он и сам не знал. Настоятелю нравилось делиться информацией с мальчишкой, который заглядывал ему в рот и буквально впитывал все слова, что говорил настоятель. Парень напоминал сухую губку, на которую падали капли воды. Более благодарного собеседника Атрап еще не встречал. И более преданного друга.

Но он ошибался. Его "ученик", его совершенное оружие, его находка — Адрус не верил толстяку. Вернее даже не Адрус — Звереныш никому не верил. Он тихо сидел в голове Адруса и не подавал признаков жизни. Пусть пробуют его достать! Не выйдет! До поры до времени…

За эти месяцы раздвоение личности того, кто раньше был Адрусом, усилилось, или вернее — оформилось, определилось. Теперь Адрус четко осознавал — внутри его тела два человека — собственно Адрус, мальчик из прибрежной деревни, и Звереныш — его противоположность, его темная сущность.

Адрусу хотелось дружить с людьми, хотелось верить людям, хотелось быть обычным мальчишкой, пусть даже обугленным смертью и невзгодами.

Звереныш не верил никому. Он знал, что весь мир против него, весь мир хочет помешать ему выполнить задачу, весь мир хочет его убить. И нужно быть сильным, жестоким и осторожным.

И Звереныш был сильнее Адруса. Он "выпускал" Адруса тогда, когда нужно было общаться с людьми, разговаривать с настоятелем, создавать видимость нормального человека — хитрый Звереныш понимал, что если со стороны он будет выглядеть совсем безумным — никто и никогда не допустит его до Императора. А раз не допустит — значит он не сможет того уничтожить. Как не сможет уничтожить всех, кто довел его до такой жизни.

Две личности Адруса — Звереныша со временем не только не сливались друг с другом, но все больше и больше разделялись, и через некоторое время Адрус стал замечать у себя привычку мысленно разговаривать сам с собой. Ведь единственный, кому мог доверять Звереныш, это был Адрус, и единственный, кому мог доверять Адрус — это был Звереныш. Так с кем им еще говорить откровенно?

Обе личности имели общие воспоминания, но при этом, на основе тех же воспоминаний могли совершать противоположные действия. Зло, которое творили хозяева Адруса — над ним, над другими, мог вытерпеть лишь Звереныш. Учиться, контактировать с окружающими — это для Адруса.

Два "близнеца", сросшиеся в одном теле, две личности, одна из которых создана разумом человека, решившего не сдаваться смерти! Ведь выжить Адрус мог только так!

Атрап не смог понять двойственной сути Адруса, а тот, под контролем хитрого и недоверчивого Звереныша, не выдал всю информацию до конца. Да, Атрап чувствовал приязнь Адруса, но он чувствовал именно Адруса, но не Звереныша, отдавшего тело своему темному "я".

Свои способности Атрап заметил еще в детстве, когда однажды после беготни, после догонялок, увидел над братом дымку, цветные сполохи, покрывающие того с ног до головы. Само собой, мальчишку это заинтересовало, он попытался узнать, что это значит, и был встречен недоуменным взглядом брата: "Какие краски? Какой свет? Ты спятил?" парнишка прикусил язык — кому нравится, когда его обвиняют в том, что он сошел с ума? Все бы ничего, но…Атрап начал видеть это зрелище все чаще, картинка становилась все четче, и однажды юноша решил — нужно выяснить все, что можно, все, что наука знает об этом свечении, и о способностях, которыми обладают те, кто видит это самое свечение.

И он прочитал все, что мог. Нашел всю доступную информацию, расспросил (осторожно, не выдавая себя!) всех магов, которых знал.

К двадцати годам Атрап уже умел воздействовать на ауру человека. И делал это так осторожно, так мягко и тонко, что тот, кого он касался, никогда не смог бы этого заподозрить.

Причуда судьбы, прихоть Создателя — человек с уникальными способностями, маг, который слышал эмоции людей, умел воздействовать на сознание человека — родился в семье потомственных дворян, никак не относящихся к научному сообществу и не желавших, чтобы в их семье появился новоявленный лекарь. Да и лекарь‑то он был не совсем обычный, или вернее — совсем не обычный.

Да, Атрап мог излечивать болезни. Но, как оказалось — без заклинаний, снадобий, Атрап хоть и мог лечить людей, но…эффект от лечения был внешне очень, очень слабым. Процесс шел медленно, и не шел ни в какое сравнение с грубой, но могучей работой заклинаний обычных магов вроде Дондокса.

Однако, выяснилось некое обстоятельство — новоиспеченный маг мог делать то, чего не мог никто другой. И это была не только способность чувствовать эмоции собеседника. Атрап мог лечить душевные болезни, подправляя ауру касанием руки.

Как он это делал, как происходил процесс — не знал ни сам Атрап, ни те, кто писал умные книги по магии. Но факт оставался фактом — стоило ему коснуться ауры больного, как человек, который только что грыз руки, рычал, пускал пену в приступе безумия, успокаивался, и через несколько минут наступало просветление. Больной входил в разум. А если подобные сеансы провести пять — шесть раз подряд — безумие уходило навсегда.

Атрап практиковал такое лечение, но редко, осторожно, обставляя его под лечение молитвой. Считалось — настоятель школьного храма настолько благочестив, что Создатель слышит его молитвы, и вылечивает безумцев.

Впрочем, благочестие не мешало настоятелю брать за свою работу приличные деньги. А почему бы и нет? Если в дворянском семействе есть больной на голову наследник, они отдадут все, что попросишь, чтобы излечить родное чадо.

Увы — то ли больных наследников в дворянских семействах было не так уж и много, или безумие считалось у дворян нормальным явлением, но обращались к услугам Атрапа не так уж и часто, так что большого капитала он не сколотил.