Солдаты удачи - Норман Сеймон

В семи уцелевших крепостях маленькие мальчики, дети и племянники баронов, заболели странной болезнью. Их кожа потеряла пигментацию, все волосы и ресницы выпали. Дети вели себя странно, их характер менялся... Они превращались в Темных Братьев. Родители пытались скрыть тайну, но об этом знал уже весь Бахам и не только. Трижды за последнее время разграбленный, нищий город просто не мог собрать достаточно бойцов, чтобы выступить против баронских дружин, иначе началась бы новая бойня. И все-таки война началась, город противостоял крепостям, крестьяне колебались, опасаясь новых несчастий на свою голову. Совету Кюре, официально правящему страной, уже никто не подчиняется.

- Чуть не забыл, господин Грамон! - хлопнул себя по лбу Але. - Диджонские опять про вас вспомнили!

Диджон прежде был самым уютным, живописным и мирным местечком на острове, да, пожалуй, и остался таким. Ничего удивительного, что там так процветали трактиры, обслуживающие прибывших, что Диджонская гильдия трактирщиков стала самой богатой. Дальше - больше, не слишком честными методами разоряя конкурентов, диджонцы поставили свои заведения едва ли не на всех перекрестках Бахама, да еще и сложили сказку о каких-то особых преимуществах диджонского рома, с чем Хью был абсолютно не согласен.

Постепенно в руках трактирщиков скопились такие средства, а связи в преступном мире достигли такого уровня, что они захотели повлиять на двор. Просьбочка у них была самая простенькая: на сто лет избавить их от налогов. Кому же поручить это дело, как не Хью Грамону? Коротышка взялся не колеблясь, а заодно принял на себя еще ряд обязательств. Даже больше, чем полученные авансы, его радовала перспектива бесплатно угощаться в Диджоне всю оставшуюся жизнь. Он даже подумывал вообще отойти от дел в случае удачи.

Увы, ничего не вышло. Хью погоревал и занялся другими делами, как вдруг трактирщики потребовали деньги назад. Грамон внятно объяснил их представителям, что поскольку усилия он все-таки предпринял, то они должны быть как-то оплачены. Диджонцы упорствовали, Хью убил нескольких их особо наглых посланцев, а потом еще больше наемных убийц. И вот тут он столкнулся с самой неприятной чертой диджонцев: упрямством. Они давно потратили куда большие деньги на попытки его убить, но никак не хотели отступиться.

- И они уже знают, что я здесь?

- Знают, знают, - покивал Але, с которым Хью и познакомился, когда решил сократить путь и отважно прошел прямо через Диджон. Без жертв это путешествие, конечно же, не обошлось. - И меня помнят. Как узнали, что я теперь с вами, тут же предложили заплатить за вашу лысую голову.

- Сколько? - оживился честолюбивый Грамон.

- Сейчас посчитаю... - Але вытащил из-за пазухи мешочек и высыпал на ладонь горсть золотых.

Он зашевелил беззвучно губами, перебирая монеты, а Грамон смотрел на него как зачарованный. Ему мучительно хотелось сказать: "Половина моя!", потому что это было бы справедливо. Ведь диджонцы нанимают для него убийц не просто так, значит он тоже потрудился. Но мысли, крутившиеся у него в голове все последнее время и уже почти вылившиеся в твердое решение, создали какое-то новое, непривычное настроение. Ему не хотелось мелочиться.

- Горжусь тобой, Але, - наконец сказал он. - Это ведь ты после общения со мной такой стал - сначала берешь деньги, а потом считаешь, и вспоминаешь, за что их дали. Ты стал гораздо умнее.

- Это точно, - согласился каторжник. - Вот только считаю плохо... Ну, в общем, около семидесяти здесь.

- Молодец, только пока не напивайся. Будет еще время... Кстати, все хочу тебя спросить: а за что тебе нос отрезали?

- Ну... - Але хотел что-то привычно соврать, но передумал. - Дело было так: рудник залило в очередной раз. Работа встала, сели мы в картишки перекинуться. Одни говорит: давайте в чезил! Я отвечаю: не умею. А мне все сказали, что дело плевое, на взятки игра. Сыграли, я почти все забрал, а оказалось - не надо было брать в тот раз. Вот.

- А нос при чем? - не понял Хью.

- Так я не отдал проигранное, - терпеливо объяснил Але. - У меня и денег-то не было.

- Суровые у вас законы, - покачал головой коротышка. - У нас бы просто убили. Ладно, скажи всем, чтобы собирались. Пора, и позови сюда Стивенсона.

Через час Армия Андро вошла в Улут. Несколько сотен, которые привел сюда Грамон, превратились за время большого привала в более чем тысячное войско. Алая материя в ближайших лавках вышла вся, повязки пришлись камийцам по вкусу. Лоу разбил людей на четыре колонны и пустил их к центру города по разным маршрутам, приказав в случае обнаружения противника немедленно остановиться, отступить на квартал и доложить ему.

Хью в это время уже шагал по улицам вместе со Стивенсоном. На прощание он все-таки сделал гадость лойнанту, при командирах отрядов назвав того Маралом. Камийцам и это понравилось, теперь бедняга Лоу выслушивал доклады только с упоминанием этого титула.

- Ты уверен, что нам не надо было идти с колоннами? - с опаской спросил кандец.

В чужом городе, где пахло гарью и кровью, а на улицах дикие коты дрались за человеческие трупы, ему было неуютно и очень не хватало самострела. Правда, Лоу с заговорщицким видом вручил лично ему арбалет, намекнув, что это великое оружие, известное предкам. Стивенсон и сам знал, что арбалет известен предкам, но ведь на материке он тоже известен. Впрочем, и за это следовало сказать спасибо.

- Погубим хороших людей, только и всего, - отмахнулся коротышка. - Они нам не помощники. Зато барон Ник Гильге успел, оказывается, переметнуться на сторону Темного Братства и навербовать сторонников из всякого сброда. Сегодня они весь день хозяйничали в городе, говорят, их несколько сотен. Здесь свернем направо, к площади.

Пойдя в указанном направлении, они действительно минут через пятнадцать увидели площадь и обугленный останки дворца. Хью даже постоял немного, всем видом изображая глубокую скорбь. Стивенсон из уважения постоял рядом.

- Ты их чувствуешь? - спросил Хью.

- Их?

- Их, или его, какая пока разница?

- Нет, я не умею их искать, - испугался Стивенсон. - Для этого в Д'Алва, я знаю, подбирают особо одаренных людей. Они - чуют.

- Жаль, что ты не захватил с собой такого парня, - пожалел вслух коротышка. - Город большой... Правда, они прятаться не должны, они если уж начинают представление, то хотят, чтобы видели все. Слышишь шум справа?

- Вроде бы... - Стивенсон сделал несколько шагов в указанном направлении. - Нет, это только эхо. Шум вроде бы оттуда...

Они неуверенно заметались по улицам, перебегая от дома к дому, потом Стивенсон поднял лицо и увидел в окне третьего этажа безволосый белый затылок. Сухая, будто бумага, кожа туго натянулась на позвонках. Кандец не глядя поймал длинной рукой бегущего Грамона и швырнул его на землю, сам повалился рядом.