Как сделать Россию нормальной страной - Матвей Малый

Глава двенадцатая. Закон и народ

Как известно, Пушкин является выразителем русского духа и при этом сторонником декабристов, противником самодержавия. Что же Пушкин сказал на тему демократии? Вот стихотворение, которое он написал в 1836 году, в зрелом возрасте.

Не дорого ценю я громкие права,От коих не одна кружится голова.И не ропщу о том, что отказали богиМне в сладкой участи оспаривать налоги,Или мешать царям друг с другом воевать;И мало горя мне, свободна ли печатьМорочит олухов, иль чуткая цензураВ журнальных замыслах стесняет балагура.Все это, видите ль, слова, слова, слова.Иные, лучшие, мне дороги права;Иная, лучшая, потребна мне свобода:Зависеть от властей, зависеть от народа —Не все ли нам равно? Бог с ними.                                  НикомуОтчета не давать, себе лишь самомуСлужить и угождать; для власти, для ливреиНе гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;По прихоти своей скитаться здесь и там,Дивясь божественным природы красотам,И пред созданьями искусств и вдохновеньяТрепеща радостно в восторгах умиленья.— Вот счастье! вот права…

Нельзя отрицать, что это стихотворение очень хорошо выражает отношение русских к государственному строительству, разве что стоит разъяснить, что под «созданьями искусств и вдохновенья», перед которыми многие граждане России «трепещут радостно в восторгах умиленья», теперь, к сожалению, чаще всего понимается бутылка.

Безусловно, было бы смешно, если бы Пушкин призвал оспаривать налоги или более внимательно и критично читать газеты. Перед нами романтическое стихотворение о важности и приоритете внутренней свободы. Мы также должны помнить, что Пушкин жил в стране, где существовало самодержавие и крепостное право, казавшиеся тогда установленными в России навечно. Но с другой стороны, Пушкин был великолепно образован, хорошо знал западную культуру, родился и вырос после Американской и Французской революций, написал это стихотворение после эпохи Наполеона. Однако подход Пушкина к таким понятиям, как «свобода», «права», «государство», «роль человека в обществе», показывает, что ветер этих великих перемен Пушкина совершенно не затронул.

Так что разбор этого стихотворения с точки зрения государственного строительства наводит на грустные размышления. Несмотря на знание западных языков и западной литературы, Пушкин показал себя глубоко русским человеком. Ему не надо было прав, государственное устройство было ему безразлично и ответ на вопрос «хорошо или плохо» зависел от того, можно или нельзя убежать. Когда всего через 34 года после написания этого стихотворения родился Ленин, он родился в стране, которая таким подходом к правам и к государственному строительству была уже подготовлена для его деяний.

Пушкин презирал свободу печати, Толстой — суд (судить-то ведь надо сердцем, а не по закону), Салтыков-Щедрин — государственное управление. И они совершенно правы: в отсутствие класса собственников и мнения людей, и решения суда, и законы, и само государство не достойны ничего, кроме презрения.

На Западе не такие белоручки живут и они поняли, что все-таки надо оспаривать налоги, чтобы потом не трепетать радостно в восторгах умиленья перед куском копченой колбасы.

В России такие законы, что отношение к ним простое: либо нарушить, либо убежать. Пушкину присуще типично русское понимание закона, и он не представляет себе, что закон может быть написан для блага людей. Еще меньше ему понятно, что его гражданским долгом было способствовать созданию и внедрению таких законов.

Человек потому защищает свои права, что он собственник своего интеллекта, будущего, судьбы, дома, средств производства, возможностей для самореализации. Он защищает свои права постольку, поскольку в его языке есть самое величайшее изобретение человечества — слово «я». Это уже от него пошли другие великие слова: «красота», «правда», «честь», «величие», «любовь», «будущее». А отсюда следует, что поэзия обязана своим существованием закону и правам.

Мы все знаем что такое демократия: это когда народ голосует и избирает своих представителей в органы власти. Это так, но все же это определение настолько однобоко, что только скрывает правду.

Демократия — это наделение человека властью, то есть любое государственное устройство при котором каждому человеку созданы все условья для персонального роста и развития. Более того, демократия — это выполнение властью всех тех мер, которые обеспечивали бы каждому человеку все условья для персонального роста и развития.

Заметим, что демократия это отнюдь не «выполнение желаний народа». Если кто-то хочет выброситься в окно, демократ не бежит его открывать, а приковывает этого человека до выяснения обстоятельств наручником к батарее. Шалящему ребенку недемократично потакать и также недемократично спрашивать у двухлетнего его мнение относительно того, стоит ли ему играть со спичками: спички надо просто отбирать.

На Западе демократию можно определять по-всякому, потому что там «за кадром» остаются необходимые условия для демократии: зрелость, готовность, и зажиточность населения. У нас же этих условий нет и в помине, и наш народ, отпущенный на свободу, будет дебатировать лишь способ своего самоубийства.

Российская демократия сегодня — это все меры, включая и силовые, направленные на то, чтобы заставить людей жить, жить самим и не мучить соседа, а убедив их в этом, создать им условья для персонального роста и развития, отменив силовые меры лишь тогда, когда Россия станет страной зажиточных, независимых и ответственных граждан, с оптимизмом смотрящих в будущее. Сегодня России необходимы радикальные меры, например, для действенного решения проблемы наркомании, и для решения таких проблем нужна сильная власть, но при этом власть, которая использует всю свою силу для освобождения, а не закабаления народа.

Интересно, что суть западной демократии состоит в том, что за исключением того дня, когда народ голосует, он абсолютно… лишен права голоса. Например, если в Америке останавливают нарушителя уличного движения, то ни он, ни полицейский не могут вступить ни в какие договорные отношения: они оба вынуждены действовать по закону. Это у нас вместо закона — «Отпусти, командир…». Так что же получается: в западных демократических странах народ законопослушен, а все равно лишен права голоса. У нас народ не законопослушен, да и еще и имеет полную свободу договариваться с командиром какую купюру вкладывать в права.

Управляет всем и всеми закон. Западная демократия — это жесточайшая и всеобъемлющая диктатура закона над гражданами, именно диктатура. Но эта фраза выглядит страшной только для русского уха, потому что закон ничего плохого и разрушительного гражданам не приказывает: они его сами написали, но зато теперь обязаны неукоснительно выполнять. Когда же наступает день выборов, государство позволяет людям выбрать новых представителей, которые будут принимать новые законы и воплощать их в жизнь. Но кто бы ни принимал законы, они обычно имеют вертикальную направленность.

Итак, вторым величайшим изобретением после изобретения слова «я» было введение новой технологии человеческого общежития, при которой человек подчиняется не праву сильного, а закону.

На Западе была изобретена технология человеческого общежития, в форме Свода Законов, и люди были готовы этой технологии подчиниться. Если ты подозреваешься в краже, то это не значит, что ты плохой человек. К тебе относятся с уважением, но приводят в суд, и если суд докажет, что ты действительно нарушил закон, то тебя приговаривают к наказанию. Если в кодексе твоего преступления нет или если твое преступление доказать не удалось (что часто случается из-за мельчайшей процедурной ошибки), то тебя оправдывают. Заметьте, наличие мельчайшей процедурной ошибки перекрывает всякую «правду» и «желание восстановить справедливость», потому что правят не человеческие чувства, желания и знания, а бесчувственная механическая технология — закон. А оправдан, так можно украденное хоть на шее носить — и никто не имеет права назвать тебя вором.

Американский закон — это не только гражданский кодекс, но и около миллиона страниц, где описаны наиболее значительные судебные разбирательства. Это кладезь юридической мысли, продукт работы тысяч лучших судей, адвокатов и прокуроров. Решения суда базируются одно на другом, могут быть подвергнуты пересмотру и улучшению, и в результате закон становится все мудрее, все более отвечает нуждам людей, изменяется и растет вместе с ними. Американский закон — как автомобиль, он содержит в себе десятки тысяч изобретений, как великих (колесо, винт, двигатель внутреннего сгорания, зеркало), так и менее значительных (где расположить зажигалку), но автомобиль вбирает в себя всю известную человеку технологию и с каждым годом (а теперь уже и с каждым днем) становится все лучше и лучше.