Тайна - Элизабет Адлер

— Миссис Ренвик хочет, чтобы вилла «Мимоза» была вашей. Она не оставила вам ее по завещанию, потому что приобрела ее уже на ваше имя. Она с самого начала дала понять, что хочет, чтобы этот дом был вашим и только вашим. Она сказала, что надеется, что этот дом принесет вам счастье.

Глаза Би расширились от изумления.

— Кроме того, миссис Ренвик оставляет вам сумму в пять миллионов долларов, потому что, как она сказала, хочет дать вам будущее, если уж у вас не было прошлого.

— Пять миллионов долларов…

— Да, именно. Но при одном условии: миссис Ренвик желает, чтобы вы приняли на себя ответственность за детей. Она просит, чтобы вы вырастили их так, словно они — ваши собственные. Миссис Ренвик тем самым пыталась показать, что у вас есть будущее. У вас будет дом, семья и достаточно денег, чтобы обеспечить образ жизни, к которому вы привыкли. Далее, помимо разнообразных пожертвований университетам, госпиталям и в различные фонды и завещания драгоценностей вам и доктору Форстер, двести пятьдесят миллионов долларов будет положено на счет детей. Скотта и Джули Ренвик.

В этот же день, после того, как поверенный уехал, Би рассказала Нику все новости.

— Милли жалела меня, ведь у меня нет прошлого, сказала она со слезами. — Она хотела дать мне будущее. — А теперь полюбуйся на меня, хозяйку виллы «Мимоза» и «мать» двоих детей, которые меня едва знают.

— И миллионершу, — сказал Ник упавшим голосом, — «мать» двоих супербогатых детишек.

— Господи, Ник, и что мне с этим делать? Ник взял ее за подбородок. Он приподнял ее лицо и ободряюще улыбнулся.

— Делай то, что всегда делала, — сказал он. — Позвони Фил. Она теперь, наверное, уже в офисе. Кроме того, предлагаю открыть бутылку шампанского и выпить за твоего лучшего друга и вторую бабушку, Милли Ренвик.

Би бесконечное число раз набирала номера рабочего и домашнего телефона Фил, но все время общалась с автоответчиком. В тревоге она позвонила в отделение полиции Сан-Франциско и попросила позвать к телефону детектива Махони. Фрэнко тут же поднял трубку.

— Да? — ответил он, отхлебнув из уже третьей по счету за последние полчаса чашечки кофе. Он удобно расположил ноги на столе и откинулся на стуле, лениво покачиваясь взад-вперед.

— Бог ты мой, Би Френч? Что случилось? И где, черт возьми, ты обретаешься? Так хорошо слышно, словно ты звонишь из холла.

— Я все еще во Франции, — ответила она, — на вилле «Мимоза». О, детектив Махони, — начала она жалобно, — тут Милли умерла, она оставила мне все эти деньги и этих детишек, и я просто не знаю, что делать. Я звонила Фил, но ее нет, я так беспокоюсь…

Махони снова сел прямо:

— Ладно, дорогая, не волнуйся. Просто расскажи мне все, и мы подумаем, что делать.

Она пересказала все, что случилось, и добавила:

— Я не могла дозвониться Фил и сообщить ей о похоронах, и она пропустила похороны. Я до сих пор не могу застать ее, и… ох, детектив Махони…

— Ясно. О'кэй, Би. Во-первых, не волнуйся о Фил. Я счастлив доложить, что она где-то с каким-то парнем, от которого без ума. Наверное, она забыла сообщить тебе об этом Мистере Гавайи, правда? Этот отъезд с ним был таким внезапным капризом, и она просто, видимо, осталась чуть дольше, чем предполагала. Она будет очень расстроена, когда узнает о Милли и о том, что пропустила похороны. Это большой удар, и Фил никогда не позволила бы себе отдыхать где-то, взвалив все на твои плечи.

— Ник был со мной, — сказала Би тихо. — Он помог.

— Прекрасно. Молодец Ник. Он тебе нравится, да, Би?

— Он хороший парень, — сказала она осторожно.

— Да-да, где я слышал это раньше? Слушай меня, дорогая девочка Би Френч. Милли, наверное, очень любила тебя, если сделала то, что сделала. Доверила тебе этих сироток. Она сообразила, что теперь вас трое, ты не одна. И, если я правильно понял эти интонации по отношению к Нику, даже четверо. Меня радует это число. Держи нос выше, девочка. Радуйся, что заслужила дружбу и любовь Милли, — он усмехнулся. — Ну и после такого наставления, я пожалуй, дам тебе номер телефона на Гавайях.

— О, спасибо, детектив Махони, — вздохнула Би с облегчением.

— Просто Фрэнко, — сказалч он, улыбаясь. — Я думал, мы теперь друзья.

— Лучшие друзья, — сказала она горячо.

— Звони, если я буду нужен, детка, — сказал он. — И, может, я окажусь рядом в нужный момент.

Махони положил трубку и взглянул на часы. Было почти семь. Он вновь поднял трубку и набрал номер на Гавайях.

— Калани. Добрый вечер, — немедленно ответил голос с азиатским акцентом.

— Да, добрый вечер. Я хотел бы поговорить с доктором Фил Форстер.

— Да, сэр. А кто звонит, как передать?

— Скажите, что это Фрэнко Махони.

Он водрузил ноги на стол и вновь откинулся назад.

— Кто это? — резко спросил мужской голос. Он понял, что это Мистер Гавайи собственной персоной, и вновь уселся ровно на стуле:

— Меня зовут Фрэнко Махони. Я хотел бы поговорить с доктором Фил Форстер.

— Доктор не может подойти к телефону. Хотите что-нибудь передать?

— Да. — Фрэнко поднял бровь: Мистер Гавайи, похоже, изрядный ревнивец. — Передайте, что звонил Махони. Пишется: М-а-х-о-н-и, — повторил он по буквам.

— Обычное имя, мистер Махони. Я догадываюсь как оно пишется.

В голосе его звучал яд, и Фрэнко нахмурился. Мистер Гавайи был не просто ревнивец, а невероятный ублюдок.

— Ладно, — резко сказал он, — попросите леди позвонить мне в любое время, днем или ночью. Это срочно. У нее есть мой телефон. Хорошо?

— Я передам, — холодно ответил мужчина, и связь прервалась.

Махони бросил трубку на рычаг.

— Господи, — пробормотал он, — док знает, как подбирать таких типов.

Засунув руки в карманы и глядя в пол, он поплелся через холл к кофеварке, и мысленно перебирал в памяти слова. «Да, он жуткий ревнивец», — решил детектив, наливая себе четвертую чашку кофе. И это только 19.10. Вечер будет долгим и бурным.

Он оказался прав. Первый звонок поступил немедленно: поджог в Тендерлоне. Огонь все еще не удается потушить. Найдены два трупа.

Он и Бенедетти быстро оказались на месте. Бенедетти за рулем полицейского «шевроле» со сверкающей и ревущей сиреной.

— Не знаю… — сказал Бенедетти с удовольствием, — иногда, знаешь, неплохо чувствовать себя полицейским.

Махони нахмурился, когда они в очередной раз проехали на красный свет и со страшным визгом шин завернули за угол.

— Да, пожалуй. Только, может, тебе не мешало бы пройти опять курсы водителей… Боже, да ты на дорогу смотри! Бенедетти расплылся в улыбке, глядя на партнера:

— Что это? Да ты, никак, трусишь, детектив?