Неземная девочка - Ирина Лобановская

— Не знаю. Каждый сам отвечает за себя… И у каждого своя дорога…

Глава 20

Нина долго не хотела верить подругам, открытым текстом намекавшим на нечто связывающее, а потому разъединяющее Надежду и Бориса. На некую тайну, которая не хотела быть тайной и не могла ею быть. Конечно, у конфликта между Акселевичем и учительницей существовала причина, и все отлично знали, как ее зовут.

Нередко случается в школе, что учитель вдруг ни с того ни с сего начинает ненавидеть какого-нибудь ученика: за робость или за наглость, за развязность или за несообразительность, за медлительность или за слишком короткие брюки, за привычку дергать плечом — да мало ли за что можно ненавидеть человека! И эта ненависть тянется годами.

Но когда намеки на что-то — на что? — Нине надоели, она позвонила Борису. Ее душа упрямо не желала видеть правду.

— Между прочим, у нас исключительно телефонная связь, — хмыкнул он.

— Да, мы теперь неплохо дружим по телефону, — согласилась Нина.

Никому из них разрушать эту нелепую дружбу не хотелось, а возвратиться нельзя… Слепить новое? Кажется, именно на это у Бориса не было желания. Да и у Нины тоже.

— И нет конца человеческому злословию, — продолжила она. — Правдива или лжива молва, она часто играет в нашей жизни более важную роль, чем поступки. Порой даже огромную. И слишком много языков, которые болтают, и очень мало голов, которые думают. Надеюсь, ты еще Надежду помнишь?

— Об что речь… Кто ее не помнит? — проскрипел Борька. — Разве что полный маразматик… Но такие здесь не ходят. А у нас с тобой что сегодня — вспоминательная репетиция? Или у тебя есть серьезные сомнения в моей дееспособности? Хочешь, как врач, признать меня склеротиком? Не дождешься…

— Хватит болтать! Попридержи характер! — резко оборвала его Нина. — Все вокруг твердят об одном и том же: у тебя что-то было с Надеждой… Это правда?

— Шурупыч, ты была и навеки остаешься человеком, который никогда ничего не знает.

— Да потому, что вы мне никогда ничего не рассказываете! — закричала Нина.

— А слухи всегда упрямо обходят стороной тех, кому они не нужны. И в этом твое преимущество: нет более свободного ума, чем ум, не обремененный никакими знаниями.

— Значит, это правда… Про Надежду, — сказала Нина уже утвердительно. — А почему же тогда…

— Да потому, что ты неотесанная! Классическая лохиня, или лоха, или лохушка, или лошка! Вариантов полно! А суть одна: ты снова ничего не поняла, а уже берешься всех судить и презирать!

— Я не… — начала Нина, но Борька не дал ей договорить.

— Не судите да не судимы будете, — пробурчал он. — Презирать тоже никого нельзя. Презрение — могучий козырь в руках выскочек, уродов и глупцов. За ним обычно прячутся ничтожество, тупость и злоба. Посмотри, кто преисполнен презрения? Всякие горбуны, коротышки, курносые, которые морщат и задирают свои вздернутые носы при виде прямых.

— Свое мнение оставь при себе! — отрезала Нина.

— Готов оставить! Все равно его девать некуда. Какая ты сегодня ругачая…

— Именно! Поскольку есть и другое мнение — нужно научиться презирать. Конечно, позволять себе ненависть и истерические крики не стоит, это как раз не по-христиански, и может только раззадорить твоих врагов. Но презирать некоторые вещи надо, ибо так и только так мы должны показать свое отношение к ним. Незачем спорить до хрипоты с теми, кто пичкает нас низкопробной пошлостью по телевидению, кто создает все эти «За стеклом», «Дома-зимовки», «Дома-весны», «Бригады» и «Ночные дозоры», но нельзя бояться показать им свое откровенное презрение. Это как раз то, что всем нормальным людям давно пора сделать.

Борька слегка остыл.

— Допустим… Ты бабочка неглупая. А ненависть? Ее я тоже не признаю. Это особь статья. Озлиться можно на часок-другой, а ненавидеть — да за что же? Кого? Все идет по закону естества.

— Очевидно, именно по этому закону у тебя постоянно срывается с языка лишнее, — съязвила Нина.

— А это — от моей чистоплотности. От нежелания носить в себе нечестное, дурное, — нахально заявил Борька.

— Хвастун!

— Предположим… Но не хвастает тот, кому нечем! Есть такая закономерность: люди, которые постоянно твердят, что русские — пьяное быдло, сами почти все алкоголики. Ишшо немало подобных случаев… Никто так яро меня не упрекал в немужском поведении, как всякие бабы в штанах. Никто так не надрывался, упрекая твоего покорного слугу в незрелости и наивности, как Маргаритка, которая в двадцать семь лет собирала мишек, читала Гарри Поттера, путала запой с завязкой и дрейфила страшных дядек на улицах. А знаешь, кем станет в старости Гарри Поттер? Фредди Крюгером! Подожди, закурю…

Нина приготовилась слушать дальше, хорошо понимая нехитрый Борькин ход.

— Окромя того, нормального человека не тянет никого осуждать. Это общее правило. А люди срывают на других злобу, источник которой — их подсознательное ощущение своей неполноценности. Их раздражают они же сами, увиденные, точнее, навязанные им, в других образах. И у таких типов не хватает силы воли, чтобы хоть перед самими собой покаяться в собственных недостатках. Зато можно всегда приклеить ярлык другому, даже не разобравшись, но отыгравшись на нем в действительности за презрение к себе. Но это никому не поможет. И пока люди не станут честными, прежде всего сами с собой, будет оставаться одно раздражение. Пусть все заблуждаются, падают, грешат, но остаются при этом справедливыми… Как можно меньше грешить — закон для людей. Совсем не грешить — это закон ангелов. Все земное подвластно греху. А ты сама, Шурупыч? Вот ты часто упрекаешь меня в антисемитизме… С пеной у рта осуждаешь национализм и заявляешь, что нельзя косо смотреть на человека из-за его «пятого пункта». Хорошо. Но тогда скажи честно — честно! — если твой сын захочет жениться на негритянке или, скажем, цыганке — ты совершенно ничего не будешь иметь против?!

Нина молчала.

— Вот тебе и вот… — протянул Борис. — Зверь постепенно становится умнее охотника. Почти всегда. Закон охоты. Потому что зверь рискует больше. Потому-то евреи и стали самым хитрым народом на земле. Некоторые из них любят толкать миф о том, что их в СССР теснили и не давали им приличной работы. Хотя между тем именно Советский Союз избавил весь мир от самого страшного антисемита, а человек по фамилии Зельдович в этом же Союзе делал водородную бомбу! Кстати, сказочный и былинный Змей тоже был евреем. Он же богатыря гоем назвал: «Ой ты, гой еси!» Нина засмеялась:

— Силен ты зубы заговаривать! Мы ведь начали совсем о другом, а докатились до «пятого пункта».