Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни - Филиппа Грегори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, в этом году уже поздно сеять, — уверенно ответила я. — Но если дядя Джон намеревается сажать турнепс и некоторые фруктовые деревья, тогда нужно заняться ими сейчас, чтобы они были готовы к следующему году.
Мама хитро смотрела на меня. Она занималась моим образованием, учила меня читать и писать, называла мне имена птиц и цветов. Она видела, как я учу латынь и греческий из-за плеча Ричарда, и ей было прекрасно известно, что никто и никогда не учил меня хозяйствовать на земле.
— Откуда ты это знаешь? — спросила она мягко.
Я встретила ее взгляд не моргнув.
— Понятия не имею, — честно ответила я. — Просто знаю и все.
Она кивнула, будто слышала это уже прежде.
— Мы слишком много говорим об этом, — спокойно заговорила она, — но некоторое сходство между тобой и Беатрис, твоей тетей, разумеется, есть. Главное, Джулия, чтобы ты не думала об этом много. Дядя Джон верит, что ты унаследовала любовь Лейси к земле. То хорошее и сильное, чем они отличались. И не ломай голову над остальным. Ты — моя дочь, Джулия. И в следующем году мы с тобой обе станем работать для Вайдекра.
Я просияла в ответ. Мною владело замечательное чувство, мне казалось, будто я наконец иду домой и ясно вижу перед собой дорогу. И если я не стану бояться ни своих снов, ни Беатрис, ни работы, ни перемен в Вайдекре, то меня ждет поистине завидная жизнь.
Глава 9
День торжества лени, проведенный мною в саду, в лесу и потом в гостиной, оказался последним днем безделья. С того самого вечера, когда дядя Джон и Ральф Мэгсон пожали друг другу руки, подтверждая договоренность о справедливом разделе прибылей между хозяевами и работниками, ни один из нас не имел и часа свободного времени.
Меньше всего изменилась жизнь Ричарда, поскольку дядя Джон настоял, чтобы он продолжал свою учебу, и он каждое утро все так же отправлялся на занятия к доктору Пирсу.
— Вполне может быть, что ты решишь поступать в университет, — ответил дядя Джон на его жалобы, — да я и никогда не соглашусь на то, чтобы юноша, вверенный моему попечению, остался невеждой.
Поэтому Ричард трусцой отправлялся с книжками под мышкой на занятия и отсутствовал дома до обеда. Иногда он даже задерживался. Старая антипатия между ним и деревенской детворой, казалось, канула в Лету. Теперь Ричард воспринимался всеми как будущий сквайр. Деревенские девочки краснели как маков цвет, когда он проходил мимо, и, приседая в реверансе, скромно склоняли головы, но глаза их смеялись. Замурзанные приятели моего детства постепенно превратились в молоденьких девушек, охорашивающихся в новых платьях и непременно старающихся найти себе дело поблизости от возможного маршрута Ричарда.
Если ему случалось отправляться в Мидхерст, то в его коляске обязательно оказывалось две-три спутницы, которых неотложные дела звали туда же. А уж если он ездил в Чичестер, то возвращался оттуда не иначе как с охапкой разноцветных лент в качестве подарков для них. Деревенские парни тоже любили его. Старые обиды улетучились, будто приезд Ральфа был порывом свежего весеннего ветра, разогнавшим все тучи в отношениях между нами и деревней. И хотя девочки почти боготворили Ричарда, ребята его совсем не ревновали, поскольку он не выказывал явного интереса ни к одной из них. Я льстила себя мыслью, что он влюблен в меня и потому ведет себя так скромно. Но, наверное, дядя Джон был ближе к истине, когда утверждал, что Ричард слишком молод для романов с деревенскими девушками.
— Он не ведет себя высокомерно в деревне? — поинтересовалась мама.
Дядя Джон отрицательно покачал головой, но все-таки глянул в мою сторону.
— О нет, — ответила я. — Он очень старается, чтобы его любили. Кроме того, он ведь сын дяди Джона.
Это было правдой. В деревне, где из четырех детей трое умирали, доктор Мак Эндрю оказался посланником небес. Один раз в неделю он устраивал бесплатный прием больных прямо в деревне, и женщины приносили к нему своих плачущих детей.
— Он будет жить? — тихо спросила Марджори Шарп дядю Джона. Я сидела там же, в освещенной солнцем ризнице, в которой дядя Джон устроил себе временное пристанище.
— Будет, — успокоил он ее, и ее глаза мгновенно наполнились слезами, будто он сказал ей что-то плохое.
— Я боялась, что он умрет, как умерли все остальные.
— Сколько у вас было детей? — мягко спросил дядя Джон, сгибая маленькие ручки и ножки. Ребенок был совсем крохотный, наверное, месяцев восьми, и ужасно костлявый, все его ребрышки торчали наружу, обтянутые кожей. А сама кожа была покрыта укусами блох и клопов и расчесана до сыпи. К тому же от него пахло. И его пеленки, и само тельце пропахли экскрементами и мочой. Но дядя Джон прикасался к нему так, будто его кожа была из шелка, а ручки и ножки — из хрусталя.
— Четверо, — ответила она. — Нет, пятеро.
Я сидела, окаменев от ужаса, что может найтись женщина, которая не знает, скольких детей она похоронила.
— Последний из них — это была девочка — умер, не прожив и дня, — объяснила она. — Я не успела даже дать ей имени.
— Ее не крестили? — спросил дядя Джон, зная, какое значение это имеет для глубоко верующих деревенских женщин.
— Крестили, — удовлетворенно ответила она. — Я упросила доктора Пирса, и он окрестил ее, потому что знал, как невыносимо для меня то, что она попадет в ад. Он крестил ее уже после смерти. Он добрый человек.
— Да, добрый, — согласился дядя Джон. — А теперь, миссис Шарп, я объясню, что вам нужно делать. Прежде всего, вы должны достать для этого парня чистое белье. Пойдите в школу и найдите там леди Лейси, она даст вам все необходимое. И ни в коем случае не пеленайте его слишком туго.
Она подняла было голову, чтобы начать протестовать, и дядя Джон устало улыбнулся.
— Я знаю, как вы все любите пеленать своих детей, — заговорил он. — Потому что от этого они перестают плакать. Но они не плачут только потому, что им не хватает воздуху, они не могут вдохнуть достаточно глубоко, чтобы начать плакать. Вы должны беречь этого ребенка, чтобы он выжил, миссис Шарп. Не отнимайте у него шанс на жизнь.
Она кивнула, отзываясь на нотки сочувствия в его голосе.
— И его необходимо купать, — продолжал дядя Джон. У нее вырвался вопль протеста, но дядя Джон проигнорировал его, и его голос стал звучать тверже. — Его необходимо купать каждый раз, когда он запачкается. Выкупать и перепеленать в чистые пеленки. Все лето его обязательно нужно выносить на солнышко. Попросите кого-нибудь из деревенских детей присматривать за ним.
Марджори Шарп едва удерживалась, чтобы не рассмеяться от таких смешных инструкций.