Врата небесные - Эрик-Эмманюэль Шмитт

и валила с ног сильных. Работы по возведению Башни были приостановлены и шли с задержкой. Обезумевший от гнева Нимрод метал громы и молнии, в поселение рабов он отправил лекарей, которые скончались, так никого и не исцелив, призвал жрецов и не поскупился на жертвенных животных в дар Божествам, после чего заперся для трехдневного поста на вершине старой башни в комнате Инанны, чтобы просить заступничества Богини. Тщетно! Звездочет Месилим подтверждал неблагоприятное расположение небесных тел. Нимрод почувствовал, что загнан в угол. Его поредевшие после недавнего похода отряды отдыхали, залечивая свои раны, и он не мог предпринять новой кампании; а потому Нимроду было крайне важно хитростью завладеть Кишем, его запасами и населением и уничтожить его правительницу.

Кубаба проворковала:

– Как это мило, Нимрод! Ты меня балуешь. Как отблагодарить тебя?

Царь едва заметно поклонился, чтобы показать, что не ждет никакого ответного дара. Кубаба заупрямилась:

– Непременно, я прошу тебя!

– Мне от тебя ничего не надо, царица.

– Ах, как ты меня огорчаешь, Нимрод! Неужели у меня нет никакого способа угодить тебе?

Я почувствовал, что она забавляется, что сгорает от желания шепнуть ему: «А ведь сдохни я прямо сейчас, это тебе понравилось бы, верно?» Но вместо этого она рыгнула, утерла рот кружевным рукавом и вздохнула:

– Позволь мне, Нимрод, восславить твою военную победу. Еще одну в ряду многих других! Нимрод Непобедимый – вот титул, которому предстоит озарить историю… Слава твоя пребудет с тобой навсегда. Ты привел тысячи людей для работ на строительстве своей Башни. Похоже, она строится быстро?

Нимрод вымученно улыбнулся и коротко бросил:

– Да.

– Боги пожелали, чтобы только удача сопутствовала тебе, Нимрод! А кстати, для чего ты возводишь вторую башню?

– Это будет самая высокая башня для самого великого города мира. Люди будут стекаться со всех сторон, чтобы увидеть ее.

– О нет, это вовсе ни к чему.

– Что? – нахмурился он.

– Если она вознесется так высоко, ее увидят отовсюду, так что незачем будет и перемещаться.

Они наигранно прыснули; оба были взвинчены и нуждались в небольшой разрядке. Царица артистично завершила свой смешок, болезненно закашлявшись.

– Увы, дражайший Нимрод, мне никогда не увидеть твоей Башни.

– Кубаба! Ты умираешь, сколько я тебя знаю. И это длится уже долгие годы. Ты, похоже, еще долго будешь пребывать в таком состоянии.

– Умирающей?

– Живой!

Огонек мелькнул в глазах Кубабы, искра, которая означала: «Вот сейчас ты говоришь правду», а затем она вновь скроила скорбную мину:

– Увы… тщета! Что принесла я этой земле?

– Великолепное царство – обильное, процветающее. Твои подданные будут скорбеть по тебе.

– Ты думаешь?

– Несомненно, они будут скорбеть.

– Я тоже буду скорбеть по себе. Впрочем, я уже скорблю.

Они снова посмеялись, Кубаба шаловливо, а Нимрод – встревоженно, слишком уж его озадачила ее очевидная живость. Опасаясь, как бы она не переборщила и не вышла из образа умирающей старухи, распорядитель бросил на царицу суровый взгляд. Та опомнилась и грудой тряпья осела в кресле:

– Расскажи мне о Башне, которой мне уже не увидать.

– Ради нее я увеличиваю Бавель. Я строю Башню за пределами нынешних городских укреплений. В ней будет больше тридцати этажей.

– Больше тридцати?

– Комната Инанны расположится на тридцать шестом.

– Клянусь Забабой, она оцарапает облака!

– Она пронзит их, – пылко уточнил Нимрод. – И доберется до самого неба. Тогда наконец я смогу проникнуть туда.

– Это будут в каком-то смысле ворота в небо?

– Врата небесные!

Кубаба с притворным восхищением покачала головой:

– А что там, наверху, Нимрод?

– Очень скоро я это узнаю.

– О Нимрод, Нимрод, Нимрод, я преклоняюсь перед тобой!

Она непрестанно повторяла его имя, чего обыкновенно избегала, предпочитая называть его «царем Бавеля» или «чудовищем».

– Работа идет успешно, не так ли?

– Да, весьма, – холодно ответил он.

– Весьма? – переспросила она, радуясь возможности снова и снова докучать ему.

– Весьма! – отрезал царь.

Этот разговор напомнил ему о цели его визита. Нимрод сделался еще любезнее:

– Как дела у обитателей Киша?

– Счастливый народ не имеет истории. Его старая царица никогда не обеспечит его подобной славой, в отличие от тебя; ты ведь делаешь это всякий раз, уходя в бой. Она же дает ему только покой и счастье.

Нимрод пристально взглянул на нее. Это замечание вызвано старческим слабоумием или коварством? Кубаба продолжала:

– Мы безмятежно жиреем.

– Сколько подданных насчитывается в твоем царстве?

– Двадцать тысяч. Неужто ты, кто так хорошо считает, этого не знал?

Нимрод снова задумался, уж не издевается ли она над ним. Он распрямился и хлопнул в ладоши:

– Настал момент, царица, поднести тебе самый необыкновенный из моих даров.

Слуга передал ему украшенную геометрическим рисунком керамическую амфору, и царь погладил ее своими огромными ладонями.

– Вино, прибывшее из далекой страны, – почти пропел он. – Лучшее.

– Как оно называется? – прокурлыкала царица.

– У него нет имени. Его производят в пограничной области.

– Так назовем его потусторонним вином.

И снова Нимрод напрягся: уж не имеет ли двойного смысла то, что изрекает царица? Со своей стороны, главный распорядитель нахмурился, чтобы призвать Кубабу быть сдержаннее.

Она втянула голову в плечи и потухшим голосом пробормотала:

– С удовольствием попробую.

Успокоенный, Нимрод улыбнулся, раскупорил амфору и потребовал чашу.

– Одну? – удивилась Кубаба. – Лучше две. Разве ты не выпьешь?

– Да, разумеется.

Слуга наполнил две чаши и подал их правителям. Кубаба приподняла свою.

– За благоденствие наших царств, Нимрод.

Нимрод ответил:

– За твое цветущее здоровье, Кубаба. – И проследил, как она сделала глоток.

– Изумительно, – прищелкнув языком, сказала она. – Действительно, очень яркое вино. Спрашивается, что придает ему этот превосходный вкус.

Нимрод улыбнулся. Она подняла свою чашу:

– Плевать на мою старую голову, я допью. Надо же от чего-то помереть. Умереть пьяной – какая удача!

– До чего ты забавная, Кубаба!

– Ты думаешь? – просюсюкала она, скосив глаза.

И залпом опустошила свою чашу.

В зале наступила тишина. В тревожном ожидании замерли все: как соратники Нимрода, так и люди Кубабы; догадываясь, что правительница проглотила какое-то смертоносное вещество, присутствующие ждали, когда яд начнет действовать.

Царица обвела зал глазами:

– Что такое? Почему вы уставились на меня и молчите? Я совершила какую-то глупость? – Она ощупала свою одежду и осмотрела ее: – Я заляпалась? Нет… Хуннува, дорогуша, что происходит?

Главный распорядитель неопределенно покачал головой:

– Ничего, повелительница.

– Однако у вас какие-то странные рожи. Особенно у тебя, Нимрод. С чего вдруг такой удивленный вид? Расслабься, вкуси этого дивного вина. Ну же.

Властным жестом царица заставила его поднести чашу к губам. Побледнев, Нимрод отказался. Поджидая первых признаков недомогания своей соперницы, он пытался выиграть время.

– Спасибо, но лучше бы нет.

– Но я настаиваю… Что? Неужели ты