Маршал Жуков: Опала - Владимир Карпов

Маршал улыбнулся, сказал:

— Оставим веху и о сегодняшней беседе., — и написал:

«Хорошо поговорили «за жизнь». 16.7.93. Н. Огарков».

— Надеюсь, эта беседа и надпись не последняя?

— Всегда готов помочь в вашей работе над книгой о Жукове. Только не нравится мне, что некоторые моменты из его биографии, которые можно было бы опустить, вы выносите на страницы вашей книги. Они снижают образ великого полководца и дают повод нашим супостатам использовать это в пропаганде против нас. Не хотелось бы этого. И так море лжи и грязи на нас вылили.

— Я не пишу икону и не могу нарисовать маршала Жукова ангелом с крылышками. Он был живой человек, с присущими ему недостатками и ошибками. Он великий полководец и личность крупная, неординарная. А, если и допускал в чем–то промашки, так и сам их признавал, и мне не резон его подмалевывать. Он в моей книге такой, каким был в жизни. Что же касается неблаговидных поступков Сталина, Хрущева и некоторых маршалов по отношению к Жукову (Огарков советовал об этом не писать), так это они совершали подлые поступки, а не я их придумал. У меня все строго документально. Я же пишу не публицистическую вещь, которая решает в ближайшем времени, так сказать, тактические задачи. У меня и в литературе стратегический прицел, надеюсь, книгу будут читать, когда отшумят нынешние страсти и грозы.

Маршал лукаво посмотрел на меня:

— Не знаю, какой вы окажетесь стратег в литературе, не берусь судить, не моя область.

Я тоже пошутил:

— Но я же не маршал, а только полковник, но на своем уровне пытаюсь рассуждать о военной стратегии. Теперь вот, с вашей помощью, помогу читателям разобраться более правильно.

И вновь мы возвращаемся в жизнь и деятельность Жукова после такого пространного, но очень, на мой взгляд, полезного и необходимого экскурса в стратегию.

В декабре 1956 года министр обороны Жуков проводил в Москве совещание командующих военных округов. Были, конечно, и до, и после этого другие совещания и учения, привожу выдержки из заключительного слова маршала потому, что располагаю этим документом. Обсуждался вопрос об изменениях в строительстве вооруженных сил. Вот конспективное изложение слов Жукова.

«Предложения, направленные на увеличение численности, должны быть отвергнуты, а предложения, направленные на сокращение, — полезны. Перевод войск на новую организацию нельзя проводить поспешно, т. к. это мероприятие потребует известных материальных затрат. Однако новую организацию мы строим не на песке. Танками мы будем обеспечены на 90% в 1960 году.

Я сторонник тяжелых танков. Нужно иметь в виду, что главный театр военных действий — Европа. Здесь будет решена судьба мира. И мы должны выйти в такой организации, чтобы наверняка разгромить противника.

Артиллерийскими средствами мы обеспечены полностью. Я сторонник организации боевых артиллерийских групп, возглавляемых командующим артиллерией дивизии. Название дивизии «Механизированная» неприемлемо, т. к. пропадает человек, боец. Название «мотострелковая дивизия» звучит хорошо, правильно отражает существо организации «мотор и человек» и его нужно оставить.

О зенитном вооружении для танковой армии. Иметь в ТА зенартбригаду или зенартдивизию вопрос не принципиальный. Не в этом направлении надо работать. Суть вопроса заключается в том, что нужно быстрее создавать подвижную ракетную систему «С–75». Эта система может сыграть свою роль и при отсутствии в известных условиях истребительной авиации. Зенартбригаду в ТА временно оставить, а к 1960 году вооружить ТА подвижной ракетной системой «С–75»…»

Дальше Жуков говорил об улучшении организации боевой подготовки. О необходимости сокращать главное управление боевой подготовки и отправлять грамотных офицеров в войска.

(Я воспользовался тогда этим указанием Жукова и уехал работать в свое родное Ташкентское высшее офицерское училище на должность заместителя начальника по строевой. До этого меня не отпускали. В центральный аппарат попасть трудно, но и уйти нелегко. В 1954 году я закончил вечернее отделение Литературного института им. Горького и мне хотелось уехать из Москвы в войска, поближе к обычным солдатам и офицерам, о которых можно писать, а в ГРУ и вообще в Генштабе все так засекречено, что ни о чем нельзя писать. Материал накапливается и лежит мертвым грузом. И вообще для писателя неинтересна штабная жизнь, да и понаблюдал я ее достаточно. Хотелось в войска. И вот представился удобный случай, сам Жуков рекомендовал сокращать центральный аппарат и отправлять офицеров с опытом войны в округа).

Итак, из приведенных выше указаний Жукова на совещании работников центрального аппарата и командующих войсками округа видно, что маршал ищет новые формы организации войск, но еще находится во власти опыта минувшей войны. Он ведь рассуждает не о локальной войне, в которой не применяется атомное оружие. Он говорит о большой, современной, тотальной схватке. И вот в такой войне организация дивизионных артгрупп, наращивание количества тяжелых танков и прочее выглядит, прямо скажем, архаично. Как показало дальнейшее развитие военной теории и практики, действия сухопутных армий и дивизий, после массового применения атомных бомб в тактических и оперативных формах периода прошлой войны мало вероятны.

Чтобы читатель, при знакомстве с событиями, которые произошли в жизни Жукова на Октябрьском пленуме мог самостоятельно и более объективно оценить те события, приведу еще цитату из указаний маршала на том же совещании. Обратите внимание, как серьезно относился Жуков к партийно–политической работе.

«Пользуясь случаем, что на нашем совещании присутствует большинство командующих войсками военных округов и руководящий состав Министерства обороны, считаю необходимым обратить ваше внимание на совершенно недопустимое положение с воспитанием личного состава, которое в ряде соединений и частей продолжает оставаться на низком уровне.

События в Венгрии, которые в значительной степени послужили проверкой всех элементов нашей боеготовности и позволили нам сделать в целом положительные выводы, показали вместе с тем наши крупные недостатки в этом отношении.

Частично я уже сказал об этих недостатках. Сейчас хочу остановиться на случаях аморального поведения военнослужащих советских войск, принимавших участие в венгерских событиях.

Менее чем за полтора месяца в соединениях и частях, находящихся в Венгрии, имели место 144 случая чрезвычайных происшествий и грубых нарушений воинской дисциплины, при этом более половины из них относятся к таким тяжелым преступлениям, как убийство, изнасилование, грабежи и избиения местного населения, а также ограбления складов и магазинов.

Характерно, что некоторые офицеры, в том числе и старшие, вместо наведения строжайшего порядка, сами принимали участие во всех этих безобразиях. Особенно недостойно себя вел 114 парашютно–десантный полк во главе с командиром полка.

Факты аморального поведения советских военнослужащих в Венгрии были настолько нетерпимы, что ими вынужден был заниматься Центральный Комитет партии, который вынес по этому вопросу специальное решение.

Все виновные в мародерстве, грабежах, насилиях и других преступлениях привлечены к судебной ответственности, в том числе и командир 114 пдп. Мы должны сделать для себя вывод в том, что с воспитанием личного состава у нас дело обстоит неблагополучно.

Политико–воспитательная работа среди солдат, сержантов и офицеров в ряде соединений и частей проводится плохо. В этой работе по–прежнему много элементов формализма, в силу чего меры воспитания не достигают своей цели.

Требования приказа Министра обороны по коренному улучшению политико–воспитательной работе во многих соединениях и частях не выполняются.

Пора с этим покончить и понять, что высокие морально–политические качества личного состава являются важнейшим фактором боевой готовности наших вооруженных сил.

Этот вопрос командующим войсками округов рассмотреть на военных советах с тем, чтобы наметить конкретные мероприятия по изжитию этих крупных недостатков.»

Вот теперь мы, естественно, подошли к событиям, которые связаны с Октябрьским пленумом ЦК 1957 года.

Сражение за Хрущева

Весной 1957 года сын Хрущева Сергей женился. По этому случаю на даче Хрущева была устроена свадьба. На свадьбе, как полагается, крепко выпили и произносили речи. С речью выступил и Хрущев, говорил он как всегда хорошо, рассказал о своей биографии, родословной, тепло вспомнил свою маму, а затем как–то вскользь уколол Булганина. В другое время Булганин промолчал бы, а тут он неузнаваемо вскипел и довольно резко сказал:

— Я попросил бы подбирать выражения…

Присутствующие поняли: Булганин озлоблен против Хрущева. Догадка подтвердилась, как только кончился обед, Молотов, Маленков, Булганин, Каганович демонстративно покинули свадьбу и уехали к Маленкову на дачу. Хрущев понял, что отныне Булганин переметнулся в стан его противников, и он был явно озабочен усилением группы его противников.