Живу как хочу - Ирина Гиберманн

сквозь всю жизнь, вплоть до реакций в настоящем. Придумаете новые реакции — изменятся проекции, которые выбирает ваша психика. И не родители во всем виноваты, а вы не выучили ничего нового и действуете как ребенок. Именно поэтому вам сложно следовать своим импульсам, рефлексам, желаниям и свободно, без стыда говорить о своих потребностях: просить повышения зарплаты, ставить границы в токсичных отношениях, осуществлять фантазии в сексе, распределять обязанности в быту.

Парадокс заключается в том, что игнор самого себя стоит очень дорого. И платите вы всегда со своего счета — силами, временем, энергией.

Чувство вины возникает по четырем причинам.

1. Из-за роли, которую мы вынуждены играть (сотрудник, мать, отец, дочь, сын, внук, бизнес-партнер, лидер, начальник, подруга, любовник), но не находим у себя компетенций ее исполнять так, как это ожидают от нас другие или как это диктуется обществом. Социальный корсет слишком сильно стягивает, нет возможности свободно дышать и быть собой. Я всегда говорю, что чувство вины — спасательный жилет из бетона: он вроде бы должен спасать, но топит и тянет вниз.

2. В силу неадекватной оценки своих ролей и ожиданий от самого себя. Часто у нас есть идеализированная картинка себя, какими мы должны быть. Она диктуется или конкуренцией с родителями — «я буду лучше, чем вы!» — и необъективной оценкой себя со своими слабыми и сильными сторонами, или страхом потерять контакт со значимыми другими: «Я буду любой ценой стремиться к тому, чтобы угодить тебе, сократить угрозу потери наших отношений и делать все за свой счет. Даже если я всегда буду в минусе, главное — я удержу тебя!»

3. Из-за диффузной идентичности: когда нам неизвестно, кто мы и какие у нас ценности. В этом случае мы пытаемся слиться с идентичностью других людей, чтобы стать одним из них. В этом случае нами управляет бессознательный страх, что другие узнают, какие мы на самом деле, и отвергнут нас.

4. Из-за травмы. Не будем сейчас разделять травму, травмирующий опыт, травматичную ситуацию или посттравматический синдром. Важно лишь понять, что установка, которая вызывает чувство вины, звучит как «все здоровые, и только я один дефектный».

Безусловно, есть ситуации, когда мы испытываем адекватное чувство вины, если, например, не сдержали обещание. Это сигнал для нас реалистично оценивать свои возможности, не прогибаться и не давать себя прогибать в угоду другим. Чувство вины сигнализирует, что где-то мы забыли за себя постоять, упустив момент, когда нужно было проинформировать об изменении условий. Важно помнить, что взрослые не спрашивают разрешения, — взрослые информируют.

Задание для саморефлексии

Что для меня стыд и как я ощущаю его физически?

Что для меня чувство вины и как я его чувствую?

Когда мне самому свойственно стыдить других?

Когда мне самому выгодно навешивать на других чувство вины?

Что значит для меня открыто говорить о своих потребностях?

Отсутствие легальной системы вознаграждения

Пятый камень на пути достижения своих целей — отсутствие легальной системы вознаграждения. Мы часто ждем чуда и чужой ответ на свой вопрос, как награждать себя и что конкретно делать.

Мозг — коррумпированная тварь, продажная сволочь. Он прожигает в себе все модели поведения, от плохих до хороших, от экстремальных до, казалось бы, безобидных и тех, что дают удовлетворение, даже если это бессознательное самонаказание. Из классических примеров: всем известное удовольствие от еды, сладостей, шоколада, онлайн-игр, бесцельный серфинг в интернете, зависание в социальных сетях, ставки на спорт и все виды зависимостей — шопинг, секс, трудоголизм как бегство от реальности и имитация деятельности, уход в болезни или благотворительность с целью поднятия самооценки.

Мозг — именно мозг, а не психика — будет прокручивать те сценарии, которые показали себя как рабочие. Поел — пришло успокоение, переел — пришла тяжесть, а с ней и тревожность. По сути, в тот момент, когда мы признаем, что мозг и психика на нашей стороне и будут реинсценировать снова и снова всю ту боль, которая скрыта в глубинах подсознательного, когда мы услышим собственный крик о помощи и откликнемся, тогда мы начнем менять и меняться.

Парадокс в том, что, живя в иллюзии, мы считаем, что мир в порядке. Главное — предсказуемость и надежность: я живу в том мире, который мне понятен, и моя роль в нем ясна. Можно и дальше продавать себе тенденции к саморазрушению под соусом самосозидания. Если я дам вам свою легальную систему вознаграждения, то у вас это никогда не будет работать, потому что моя заточена на меня.

Я желаю вам смелости обходиться с собой иначе, чем с вами обходились в детстве. Этот отказ от рудиментов и атавизмов на первый взгляд пугает, но, по сути, это не выход, а вход. Вход в свободу.

А свободу надо сначала захотеть.

Задание для саморефлексии

Как я умею награждать себя?

Что я понимаю под понятием «самовознаграждение»?

Как меня хвалили и награждали в детстве?

Что для меня нездоровая система поощрения?

Что для меня здоровая система поощрения?

Гордость и гордыня

Шестой и неочевидный камень преткновения, почти греховный, упомянутый везде и всюду, — гордыня.

Однажды на работе меня научили одному важному качеству: думать о пациенте между сессиями, чтобы знать, куда я его веду, и успеть отрефлектировать процесс до следующей встречи и моего: «Привет, куда вы хотите, чтобы мы сегодня пошли?»

У меня был интересный кейс с одной из моих пациенток: мы писали письма. Точнее, я описывала опыт и отдавала ей заметки до следующей сессии. Это стало очень важным толчком в разборе темы гордости и гордыни, отчасти потому, что я остаюсь для пациента ролевой моделью и показываю, как еще можно обходиться с отношениями именно в ракурсе этой темы, когда у меня нет необходимости быть недосягаемой и дистанцированной.

В психотерапии масса таких экспериментов, когда психотерапевт не только собирает рефлексии пациентов после сессий, но и делится своими наблюдениями и мыслями, излагает их в свободной форме, чтобы обсудить на следующей сессии. Я давно уже не делаю заметки после сессий с пациентами. Разве что первые четыре-пять встреч, когда собираю анамнез и фиксирую для себя генограмму и биографию пациента, чтобы понимать, в какой системе он вырос и какие события оставили на нем отпечаток. То, чем я хочу с вами здесь поделиться, — это моя форма заметок: письма-диалоги. И сейчас я приглашаю вас вместе погрузиться в это путешествие длиною в три письма.

Письмо 1

Давайте я сделаю это вместе