Многослов-2, или Записки офигевшего человека - Андрей Максимов

Иногда писатели создавали своим героям – историческим персонажам – такой пиар, что уже никого не волновало, каковы эти люди были на самом деле. Мы говорили уже, что так, например, поступил Пушкин с Сальери. Сейчас бы это назвали «черным пиаром». Но получилось – на века.

Или, предположим, Ричард Львиное Сердце – герой «Айвенго». Так вот я скажу вам, что этот Ричард был то еще Львиное Сердце! Среди современников он прославился тем, что ради пополнения королевской казны мог продать все что угодно! Например, Ричард торговал местами шерифов, сборщиков налогов, епископов. Однажды он вдруг уволил всех министров и сказал: «Кто хочет вернуться на прежнее место – пусть заплатит мне выкуп, а кто не хочет – добро пожаловать в Тауэр». (Это тюрьма такая, кто не в курсе.) Ричард признавался, что охотно продал бы Лондон, если б нашелся покупатель… Но воином он и вправду был отважным, и именно об этом писал Вальтер Скотт, словно бы используя важный пиаровский закон: о своем герое рассказывай хорошее, плохое просто не замечай.

Однако все это, конечно, был пиар бессистемный. И только капиталисты поняли: должны быть такие специально обученные люди, которые смогут формировать общественное мнение согласно желанию заказчика.

Одна из первых пиаровских акций прошла, само собой, в США. В 1914 году на угольных шахтах Джона Рокфеллера в Ладлоу, штат Колорадо, забастовали горняки. При подавлении бунта погибли четырнадцать человек, в том числе жены и дети бастующих. Америка возмутилась. Рокфеллер, конечно, утверждал, что вооруженные отряды были направлены в Ладлоу не по его приказу. Но ему никто не верил.

И тогда миллионер нанял одного из крупнейших специалистов по пиару того времени Айви Ли. Объявив, что он нанял его не для того – упаси Бог, – чтобы обелить себя, а для поиска истины. Неплохой, надо признать, пиаровский ход со стороны американского миллионера.

Ли поступил мудро. Он не стал восхвалять Рокфеллера, понимая, что этим еще больше возмутит общественность. С интервалом примерно в неделю он начал рассылать письма под заголовком «Забастовка в Колорадо: факты во имя промышленной свободы». Письма рассылались тем, кого сейчас, наверное, назвали бы VIP-персонами, то есть людям, которые формируют общественное мнение.

Ли писал об огромном жаловании профсоюзных лидеров, которые и задумали всю эту провокацию. (Цифры были весьма завышены.) Он посылал вырезки из колорадских газет, свидетельствующие о том, что общественное мнение всегда было против забастовщиков. (Ли «забывал» упомянуть, что газеты финансировались угольными компаниями.) 82-летнюю руководительницу профсоюза Ли назвал проституткой и содержательницей публичного дома. (Что было откровенным враньем.)

После его писем отношение к Рокфеллеру изменилось в корне. Причем, как вы понимаете, в лучшую сторону.

Чем выше роль общественного мнения в жизни общества, тем большую роль в нем играет пиар. Если общество спит – пиар не нужен. Пиар как система, как существенная часть жизни, появляется только в том случае, если каждый член общества способен на жизнь этого общества хоть в какой-то мере влиять.

А что, в диктаторских обществах нет пиара?

Есть бесконечное восхваление диктатора. Согласимся, что это все-таки другая песня.

Отличается ли реклама от пиара? По этому поводу исписаны тома. Но если попросту – разница в целях. Задача рекламы: убедить потребителя приобрести некий товар. Задача пиара: создать у потребителя тот образ «пиаруемого», который нужен заказчику. Поэтому реклама, по сути, никак не влияет на жизнь общества. Пиар влияет серьезно. Иногда решающим образом.

Нам ли, россиянам, этого не знать? Вторая победа Бориса Ельцина на президентских выборах и первая победа на них же Владимира Путина были результатом пиара. Страну сумели убедить, что именно эти люди должны ею руководить.

Осенью 1990 года весь мир облетел рассказ молодой жительницы Кувейта по имени Наира о бесчинствах иракских солдат в Кувейте. Пятнадцатилетняя девочка выступила перед Советом по правам человека при конгрессе США и рассказала душераздирающие подробности о том, как иракские оккупанты врывались в больницы города и сотнями выбрасывали недоношенных младенцев из барокамер на пол, обрекая их на верную смерть. Таким образом, общественное мнение наглядно убедилось в вероломстве иракцев и уже не имело ничего против ввода войск США в зону Персидского залива.

Прошло несколько лет. Война в Персидском заливе закончилось, и тогда выяснялось, что Наира – дочь кувейтского посла в США, и не могла видеть того, что описывала. А инициатором ее выступления была одна из крупнейших в мире пиаровских фирм «Хилл энд Ноултон», которой поручили сделать так, чтобы американский народ одобрил вторжение в Ирак.

В демократических странах ни один политический деятель не сможет ничего добиться, если рядом с ним не будет серьезных пиарщиков. Скажем больше: если в обществе не работает подлинный политический пиар, значит, в этом обществе существуют проблемы с демократией.

Современники считали Авраама Линкольна неособым красавцем. Но мы этого никогда не узнаем. Потому что Линкольн был первым в истории Америки кандидатом в президенты, который в ходе предвыборной кампании использовал свои фотографии. Мастер фотографии Мэтью Брейди показал Линкольна таким, что все поняли: за такого, конечно, надо голосовать. И мы сейчас представляем себе Линкольна по фотографиям Брейди. Вот это серьезный пиар на века!

Однако первым президентом, который по-настоящему осознал: без пиара – шандец, был Франклин Д. Рузвельт. Он принял страну во время Великой депрессии 30-х годов. Депрессия была что надо! Крутая была депрессия! Это очевидно даже для нас, переживающих нынче нечто подобное. За период с 1929 по 1933 год валовой национальный продукт сократился с 103,1 до 55,6 миллиарда долларов. Разорилось свыше 100 тысяч предприятий. Суммарная прибыль частных корпораций сократилась с 8,4 до 3,4 миллиарда долларов. Короче: цифр можно еще много привести, но, в общем, – кошмар!

У Рузвельта был план экономического спасения страны. Но он понимал: для того, чтобы реформы шли, люди должны в них верить, а поскольку он, Рузвельт, – флаг этих реформ, люди должны поверить ему. Он был первым президентом США, который стал проводить открытый, даже душевный разговор с прессой. Рузвельту можно было задавать любые вопросы, и он всегда на них отвечал. Впервые Рузвельт стал приглашать репортеров на официальные обеды и приемы. Высшее лицо в государстве не скрывал того, что хочет подружиться с журналистами. Журналисты, понятно, были польщены таким вниманием, со всеми вытекающими отсюда важными и приятными для Рузвельта последствиями.

Конечно, пиар – это своего рода игра. Как и в любой игре, в ней нередко нарушаются правила. Однако пиар возникает только там и только тогда, где есть выбор. И уже за одно это его можно уважать, не так ли?

Если мы говорим о социальном выборе, то он есть там, где существует несколько политических партий.

Партия политическая — интересное словосочетание, не так ли?

Обсудим?

Партия политическая

Почему каждая партия считает, что она одна умная и симпатичная, а все остальные вроде последних учеников? Разве дураки и разные пакостники не равномерно распределяются между всеми партиями?

Слово «партия», на самом деле, придумал не Ленин. И даже не Маркс. И даже вообще вовсе не революционеры, а, наоборот, царь. Петр наш под номером один. Слово «партия» – в значении группа лиц или предметов – стало впервые употребляться именно при великом нашем императоре.

Теперь – по традиции – выясним, откуда слово это взялось.

Образовалось сие знаковое для нашей страны политическое понятие от французского слова «parti», которое, если кому интересно, в свою очередь возникло от латинского «pars». Оба два иностранных слова означают: «часть», «группа».

Если при Петре все больше говорили про «партии парусины из Голландии» и прочие нужды хозяйственные, то довольно скоро все изменилось. И уже в словаре Даля читаем привычное нам значение слова: «сторонники, сторона, общество, одномышленники, соумышленники, собраты, товарищи по мнениям, убеждениям, стремлениям своим; союз одних людей противу других, у коих иные побуждения».

Нынче нам и в голову не придет, что, говоря о таких разных, казалось бы, вещах, как, скажем: «партия кокаина, задержанная на таможне», «партия дырявых колготок» или «Коммунистическая партия Советского Союза», – мы произносим одно и то же слово.

Нынешняя молодежь, к счастью, как-то малёк подуспокоилась в отношении самого этого понятия «партия». Почти целый век само слово «партия» подразумевало не просто там каких «одномышленников» да «соумышленников». О, нет! Это было понятие почти сакральное, важнейшее и судьбоносное. Граждане моей страны искренно верили: партия – это сила огромная да мощная.