На грани доверия. Книга третья - Марина Васильевна Ледовская

— Почему же не может? — опять улыбнулся Фертовский-старший, — вполне может быть. Это, действительно, тот самый клинок, который получил мой предок за храбрость, проявленную в войне 1812 года, — с этими словами Владимир Григорьевич вынул ножны с саблей из бархатного углубления ларца, — в то время изготовленный прославившимися тульскими мастерами.

— Ах, какое чудо, — Надя не могла отвести глаз, — Владимир Григорьевич, этот же клинок держал в руках ваш далёкий предок. А теперь спустя века и мы можем прикоснуться к нему. И дело не в том, что клинку двести лет, исходя из мощи общей истории, это не так уж много, а суть — что именно эта вещь была в вашем роду в личном пользовании. Ну, это словно весточка от предка, завещание что ли.

— Касательно завещания — мы ещё вернёмся к этому вопросу, — сказал Фертовский-старший, — ты посмотри на клинок, — он наполовину вынул саблю из ножен, — хотя женщинам в основном не очень интересно оружие, но полагаю, что ты правильно оценишь эту вещь.

— Она, воистину, великолепна, — Надя закивала головой.

— Клинок со средним изгибом, — продолжил рассказывать хозяин дома, — однолезвийный с обухом и широким долом, боевой конец двулезвийный. До половины длины обе голомени2 клинка украшены на синем вороненом поле в технике травления, золочения и гравировки — здесь изображены арматуры, виньетки, лавровые ветви. Пята3 клинка вызолочена. Эфес целиком покрыт серебряным орнаментированным листом со следами золочения. Цилиндрическая рукоять сужается сверху и переходит в округлую головку. Гарда4 образована крестовиной с длинными прямыми гранеными ветвями. Перекрестие в виде ромбического щитка, заходящего на рукоять и устье ножен. Центр перекрестия украшен накладной выпуклой восьмиконечной серебряной звездой, лучи и центр которой крестообразно инкрустированы цветными камнями в высоких кастах.

Ножны покрыты тёмно-синим бархатом с прибором из серебра с остатками золочения, с лицевой и тыльной сторон гравированным растительным орнаментом и накладной звездой, аналогичной звезде на перекрестье.

— Получается, что на наружной стороне сабли смонтированы четыре накладные инкрустированные звезды? — спросила Надежда, посчитав их.

— Да, именно так — четыре, — подтвердил Владимир Григорьевич.

— А какие же это камни?

— Экспертиза показала, что это хризолиты, изумруды и шпинели. Была проведена геммологическая экспертиза. Ну и пробирная тоже. Кстати, запомни название камня — «шпинель», позже мы о нём поговорим подробнее. Вот эти алые камни по центру звезды.

— Хорошо, запомню. Они так много значат?

— Много, даже слишком. Но о них после.

— Так, а где же инициалы Александра Астафьева? Две буквы «А», о которых шла речь? — вспомнила Надя. — Монограмма сохранилась?

— Сохранилась, — кивнул Фертовский-старший, повернул клинок, — вот она, на рукояти.

Надежда увидела весьма изящной формы буквы, которые сплетались между собой витками.

— Само совершенство, — она позволила себе прикоснуться к монограмме.

— Но есть еще одно клеймо, — добавил Владимир Григорьевич, — и оно тоже сохранилось, смотри, на защитном ответвлении эфеса с внешней стороны просматривается двуглавый орёл, увенчанный короной — государственный герб Российской Империи. Видишь?

— Вот он, — Надя увидела едва заметное, но всё же сохранившееся клеймо, — удивительно, как всё это удивительно и потрясающе, Владимир Григорьевич!

— Да, ты права, Надюша, и мне приятно, что ты разделяешь мою радость, — он легонько прикоснулся к её локтю, — хотя не всё так просто, — он помрачнел.

— Владимир Григорьевич, у меня возник вопрос, — сразу попыталась его отвлечь Надя.

— Спрашивай, — кивнул хозяин дома.

— По вашим рассказам Александру Астафьеву была подарена только сабля, откуда же в таком случае взялся целый гарнитур? И почему о нём никто не знает из семьи?

— А вот об этом мы с тобой ещё поговорим, — он вернул клинок в ножны, положил в ларец. — И разговор будет непростым.

Глава 53

Трубку долго не брали, но Зорин упорно решил дозвониться. Наконец услышал в телефоне хрипловатый голос бывшего одноклассника. С Женькой они не виделись давно, однако время от времени перезванивались, оба были из Питера и любили вспоминать школьные годы.

— Зоря, ты на часы смотрел? — вместо приветствия спросил Женька.

— Разве уже так поздно? — Вадим бросил взгляд на часы, висящие на кухонной стене. Уселся у форточки, решил покурить — по-быстрому. — Почти двенадцать, — констатировал, — ну ты же следователь, тебе положено бодрствовать часов двадцать, не меньше.

— Кто тебе такое сказал? — ухмыльнулся Женя, — сериалов насмотрелся?

— Не, я их не смотрю, не практикую, — засмеялся Вадим, — привет, Турча, — фамилию Турчанинов ещё в школе сократили до Турчи, так и осталось.

— Привет, Зоря. Раз звонишь в такое время, значит, что-то случилось, — резюмировал он.

— Шерлок Холмс у тебя не в родне?

— Скажешь тоже, вымышленный персонаж и моя родня? — Женя вышел на лестничную клетку, закурил. — Так что там у тебя?

— Жень, — Вадим прикрыл форточку, — я тут обнаружил справку об освобождении.

— Справку об освобождении? — переспросил следователь.

— Да, но не мою, конечно, — Вадим оглянулся на дверной проём, главное, чтобы Вика не услышала их разговор.

— Надеюсь, что не твою.

— Не, я её нашёл, справка на имя некоего Бика Игоря Петровича — ну и рожа, я тебе скажу — прямо киношный уголовник.

— Гм, — Женя выпустил струйку дыма через ноздри, — нашёл справку? А где?

— М-м-м, на улице возле дома, случайно, — тут же придумал Вадим.

— А почему не отнёс в полицию? — спросил Турчанинов.

— Да вот сначала хотел посоветоваться с тобой. А ты не мог бы узнать, кто этот Бик?

— Зачем тебе?

— Ну, так, любопытно.

— Зоря, не темни, в таких делах любопытство не бывает случайным.

— Не-е-е, просто стало интересно, правда. Нет никакой причины, — постарался уверить его Вадим.

— Ладно, сделаю вид, что тебе поверил, — следователь докурил, вошёл в квартиру, — давай вот что сделаем: через два дня ты подъедешь ко мне в отделение и привезёшь свою находку? Раньше я не смогу. Подъезжай, заодно повидаемся, договорились?

Вадим заглянул в спальню, жена крепко спала, кошка под боком. Он прикрыл за собой дверь, включил телевизор, пощёлкал пультом, переключая каналы — один за другим. Затем лёг на диван, удобно положил под голову подушку. Да так и уснул с пультом в руках под тихий звук телевизора.

Утром едва не проспал, засуетился, опрокинул стул, напугал кошку, разбудил жену. Вика вышла из спальни.

— Зорин, ты решил, что создать дома торнадо — это весело? — она в ознобе обняла себя за плечи.

— Нет, родная, всё куда прозаичнее — я проспал, — он на ходу чмокнул жену в щёку, отхлебнул кофе из чашки, которая стояла тут же на столике, обжёгся, выругался, стал одеваться.

Виктория прошла через гостиную, открыла дверь в ванную комнату, вдруг увидела в коридоре пакет со своим пальто и сапогами.

— Зорин, я же просила