Дикие Фейри (СИ) - Валенти Сюзанна

— Итак, — позвал Данте, его голос был громким и властным. — Кто здесь подумал, что будет хорошей идеей обмануть Короля Оскура?

— Послушай, парень, — быстро сказал Финли, вставая перед своей командой и его самоуверенное поведение улетучилось в мгновение ока. — Это не личное. Мы постоянно жульничаем… и ты все равно выиграл, так что ничего страшного, верно?

Данте повернулся, чтобы посмотреть на свою семью, которая сгруппировалась в пространстве позади нас. — Вы думаете, ничего страшного, что они так меня не уважают? — спросил он небрежно.

Волки вызывающе зарычали, и в ответ на это волосы вздыбились на моем затылке.

Темная улыбка озарила черты лица Леона, а его руки сжались в кулаки, когда он уставился на команду, которая пыталась обманом лишить нас победы.

— Не думаю, что они согласны с тобой, stronzo, — усмехнулся Данте, вернув взгляд на Финли.

Финли отступил назад, натолкнувшись на нескольких своих товарищей по команде, как будто думал, что сможет убежать, но волки уже кружили вокруг них, загоняя их в угол и низко рыча.

— Я думаю, тебе нужно получить урок об уважении, — медленно произнес Данте, с намерением шагая вперед, и ведя меня за собой, крепко прижимая руку к моему позвоночнику.

Я сопротивлялся, пятки упирались в кафельный пол, когда я слегка покачивал головой.

Данте перевел на меня свой темный взгляд, и все шутки и игривость улетучились из него. В его взгляде не было ничего от того парня, которого я начинал считать своим другом. Передо мной был Король Клана Оскура, Штормовой Дракон, рожденный от волков. И его мрачное выражение лица говорило о том, что он настроен решительно.

— Ты с нами или против нас, cavallo, — предупредил он, когда дрожь страха пробежала по моему позвоночнику.

— Давай, парень, — подбодрил Леон, хлопнув меня по плечу. — Разве ты не хочешь преподать урок этим засранцам? Они жульничали, чуть не стоили нам матча, пырнули тебя.

Я задумался, пока Волки завывали, подбадривая меня, а Данте держал меня под прицелом своего взгляда. Они были правы: эти парни почти украли у нас победу только потому, что не были достаточными фейри, чтобы играть по правилам.

— Разве тебе не надоело позволять жизни гадить на тебя, cavallo? — Данте соблазнительно мурлыкал. — Разве ты не хочешь почувствовать, каково это — взять бразды правления в свои руки? Разве ты не хочешь узнать, каково это — быть Альфой?

Каким-то образом его слова проникали сквозь мои защитные механизмы, взывая к каждой маленькой кричащей части меня, которой всегда доставалось в жизни несладко. Они шептали о том, как моя мама передала мне этот долг, и о том, на какую жизнь будет обречена моя сестра, если я не смогу выплатить его. О том, что ни разу за всю мою жизнь у меня не было ничего легкого. А потом появились такие засранцы, как Финли и попытались обманом лишить меня одной из тех немногих вещей, которые я сам заработал.

Из горла Леона вырвался рык, и он пошел вперед, уже не дожидаясь, пока я присоединюсь к нему, когда он бросил на пол свою грязную футболку питбола.

— Последний шанс, mio amico, время доказать, какой ты фейри, — сказал Данте.

Электричество потрескивало в воздухе, когда он повернулся лицом к Финли и остальным членам его команды обманщиков. Прикосновение штормовой силы Данте зажгло во мне собственную искру, и я решительно шагнул к нему.

Он был прав. Пришло время перестать позволять жизни гадить на меня. Пора встать во весь рост и стать хозяином своей судьбы. Я не собирался позволить Старушке Сэл разрушить будущее Элис, и уж точно не собирался быть человеком, который стоит в стороне и позволяет людям вроде Финли принимать меня за дурака.

Рычание ярости вырвалось из моих губ и волки завыли, когда внезапно началась драка.

Я поддался жажде крови, позволив своим инстинктам руководить мной, и мои кулаки пустились в ход, колотя плоть и кости с яростью, подпитываемой всей несправедливостью, которую мне пришлось пережить в своей жизни.

Я с криками наносил удары, пинал, кусал и разрывал своих врагов, а Леон и Данте сражались рядом со мной. Несколько волков присоединились к схватке, чтобы уравнять численность и на короткое время я ощутил, каково это — быть частью стаи. И не просто стаи, а самой страшной стаи оборотней во всей Алестрии.

Я потерял всякое представление обо всем вокруг, кроме боли в конечностях, когда на меня обрушивались удары и напряжение мышц, когда я отбивался с адской яростью.

— Мы победили, cavallo! — донесся до меня голос Данте, когда я продолжал бить, бить и бить. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем я понял, что Финли перестал отбиваться подо мной.

Рука Леона схватила меня за плечо, и он потянул меня вверх, чтобы я встал рядом с ним.

Кровь сочилась с моих костяшек, а грудь вздымалась, когда я оглядывал окровавленных и избитых членов команды Эверстар.

Волки вопили о своей победе, а Данте смеялся.

Я поднял глаза и увидел Розали Оскуру, которая снимала все это с диким блеском в глазах, а ее старшие кузены тесно сгрудились вокруг нее, защищая.

Какая-то часть меня задавалась вопросом, должен ли я был чувствовать себя виноватым за то, что зашел слишком далеко. Но в это мгновение я не ощутил вины. Все, что я чувствовал, это силу осознания того, что я дал отпор. Победу над тем, кто пытался сбить меня с ног.

И когда эта сила прорвалась сквозь меня, на моих губах заиграла дикая улыбка. И я подумал, а не хочется ли мне испытывать такие ощущения почаще. 

23. Леон

В воскресенье Элис отправилась в библиотеку Ригеля, а я приготовился к слежке, чтобы наконец-то поймать ее преследователя. Я прошел на площадку перед библиотекой и сделал вид, что заинтересовался Плачущим Колодцем, из глубин которого доносились жуткие звуки "клац-клац-клац-клац». Это была не шутка. Эта штука действительно пугала меня. Но теперь с ней были связаны и новые, восхитительные воспоминания.

Я вытащил монетку с изображением монстра, которую Элис велела мне сохранить и усмехнулся про себя, глядя, как солнце сверкает на серебряной поверхности.

Я окинул взглядом окрестности, наблюдая за студентами, которые входили и выходили из библиотеки, гадая, нет ли среди них преследователя Элис. Зачем кому-то следить за ней?

Кроме очевидного, конечно. Эта задница была единственной причиной. Но если кто-то преследовал мою девочку и дрочил на нее в кустах, я собирался поймать его сегодня и оторвать ему член за это. Может, даже брошу в колодец. Хотя паренек, который умер там, наверное, не оценил бы вечность с гниющим членом.

Я начал подбрасывать монетку с большого пальца и ловить ее, решив, что мне следует найти более укромное место для наблюдения. Я преследовал преследователя. В стиле льва. И я даже не просил никого о помощи. Я мог бы держать здесь Минди несколько дней без еды и воды, но я начинал понимать, что, возможно, это не совсем нормально. И, возможно, делать что-то самому может быть действительно приятно. А делать что-то для Элис было чертовски приятно. Особенно, когда дело касалось ее тела.

Я подбросил монету слишком высоко, когда мои мысли зацепились за ее обнаженную плоть, и я выругался, когда монетка ударилась о стенку колодца и отскочила в него.

— Нет! — я сделал выпад вперед и монетка со звоном упала на кирпич, торчащий из стены в нескольких футах ниже. — Блядь, блядь, блядь, — я обошел его, наклонился и потянулся к монете, кончики пальцев едва касались ее.

— Давай, сосунок, — сказал я сквозь зубы, прижимая свободную руку к внутренней стороне стены, чтобы устоять. Прогорклый воздух дул вокруг меня и ужасный стонущий ветер поднимался со дна пропасти. Я заглянул в яму, задаваясь вопросом, не сошел ли я с ума и поднялся на цыпочки, пытаясь достать свою монету.